Книга Психиатрию - народу! Доктору - коньяк!, страница 59. Автор книги Максим Малявин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Психиатрию - народу! Доктору - коньяк!»

Cтраница 59

Они застенчивы и робки, что в коллективе еще более подчеркивает их инаковость. Вряд ли в ответ на обиды и подначки дадут однокласснику портфелем по шее — скорее, будут молча страдать и держаться на расстоянии от забияк (еще более их подзадоривая). Такие люди кажутся практически неприспособленными к жизни в агрессивной среде — и зачастую так оно и есть. Хорошо, если кто-то сильный и бескорыстный берет на себя роль защитника, волнолома. Характерно, что отношение и к этому сильному, и к прочим близким и родным людям со стороны будет казаться холодным, сухим, с нотками вычурности и чопорности. Поверьте, это они неспециально. Просто чувство, которое помогает нам понять настрой собеседника и с должной теплотой в тон ему откликнуться, этакий элемент синтонности, у них почти напрочь отсутствует. И то, что мы ощущаем, им приходится осмысливать, а потом пытаться воплотить. Это все равно, что изучать иностранный язык по словарю или игру на гитаре по плохо написанному самоучителю, — чуть суховато, чуть механистично. Кстати, гнев, буде он проявлен, тоже не повергнет окружающих в ступор своими красками и силой — вас просто отчитают, методично, монотонно и по пунктам, вызвав скорее не страх, а удивление — а что это было? Да и проявление большинства чувств, словно происходя в большей степени от рассудка, чем от сердца, будет похоже не столько на бодрую песню задорного тирольца с переливами и коленцами, сколько на заунывный и ровный мотив бедуина, ведущего по барханам свой корабль пустыни.

Чувство юмора у них тоже своеобразное. Иногда настолько, что может показаться, будто оно отсутствует вовсе. А иногда и не только показаться. Кто-то из подобных людей может выглядеть излишне серьезным, кто-то — излишне сентиментальным, кто-то — беспросветным мечтателем, ушедшим глубоко в мир собственных грез. Общее одно: и серьезность, и сентиментальность, и мечтательность будут иметь оттенок странности. Точнее — некой отстраненности, не от мира сего.

Не стоит думать, что они легко и беззаботно к этой своей странности относятся. Напротив, они постоянно занимаются самоанализом, по дотошности доходящим чуть ли не до аутопсии. Склонны на эту тему рефлексировать и резонерствовать — правда, без перспектив к бурному личностному росту: озвучить проблему для них вовсе не значит броситься ее исправлять.

Обычно хорошо учатся, особенно если дисциплины не прикладные, а теоретические. Увлечения — как правило, столь же необычные и нестандартные, сколь и их носители: редкие направления музыки и изобразительного искусства, мистика и парапсихология — да мало ли! Причем увлекаются не напоказ, не для восторженных ахов — ахи им по фигу, — а именно для себя.

Противоположным полом интересуются, но тоже как-то отстраненно-прохладно, с ноткой удивления — надо же, и меня угораздило в это вляпаться! Хотя любовь присутствует, не сомневайтесь, — просто она вот такая, очень своеобразная и необычная, зато уникальная, будьте уверены!

Потенциальной (в их представлении) враждебности, дикости и хаосу внешнего мира, особенно той его части, что населена людьми, предпочитают тепло, уют и упорядоченность мира внутреннего, считая его однозначно более богатым, красочным и привлекательным.

Профессия часто перекликается с их увлечениями. В идеале — без сослуживцев. Еще лучше — если без начальства. Деньги не главное, лишь бы была по душе. Причем «по душе» — это очень весомый мотив. Именно ему подчинен выбор работы, профессии, места жительства. Ему же подчинена и их смена; не удивлюсь, если первым космополитом был шизоид, они как раз из тех, что не будут сильно переживать по утраченным корням — они их глубоко не пускают. Супругу, которому при идеальном раскладе отводится роль финансиста и продюсера, важно следить, чтобы он тоже большую часть времени оставался «по душе», иначе не избежать развода.

ДИССОЦИАЛЬНОЕ РАССТРОЙСТВО ЛИЧНОСТИ

Мне девки ножки целовали, как шальные,

Одна вдова со мной пропила отчий дом,

А мой нахальный смех

Всегда имел успех,

И раскололась моя юность как орех.

Г. Горбовский

Также социопаты и аморальные; Э. Крепелин и П. Б. Ганнушкин называли их антисоциальными, К. Шнайдер — холодными, МКБ-9 — эмоционально тупыми. Воображение, возможно, нарисует вам образ гопника или уголовника-рецидивиста. Возможно, этот образ будет недалек от истины. Из литературы приходит на ум господин Тюльпан из романа Терри Пратчетта «Правда». Точно, ять.

В принятые обществом рамки — законодательные, морально-этические, понятийные — не вписывается с тем же успехом, что и гонщик, пытающийся пройти крутой поворот на предельной скорости. С матом, вопрошая, какого болельщики тут расселись, и прокладывая новую трассу сквозь их ряды. Притом интеллекта вполне хватает на подробное изучение Конституции и Уголовного кодекса. Мало ли чего он там знает — это вовсе не означает готовности этому следовать. Вы небось тоже учили в школе уравнение разложения квадратного трехчлена на линейные множители — сильно вам это помогло получать больше денег?

На то, что чувствуют, думают и чего хотят окружающие, такие люди обращают примерно столько же внимания, сколько заядлый рыбак на предполагаемых гельминтов в свежепосоленной икре. Не как шизоид, который не может прочувствовать тонкостей, не как истероид, чей интерес не способен преодолеть гравитационное поле собственного эгоцентризма и дотянуться до кого-либо еще. Просто потому, что им реально пофигу, что там кто чувствует и думает.

Вполне понятно, что при таком отношении к окружающим они вряд ли могут похвастаться большим и теплым кругом друзей. Даже те, кого судьба свела с ними не в качестве жертвы, недолго остаются с ними в дружеских отношениях: трудно поддерживать их с тем, кто дружбы не ценит. В компаниях их больше терпят, чем уважают, поскольку эти товарищи слывут отмороженными даже среди уголовной братии. В уголовной среде, кстати, они редко занимают лидирующие позиции (я имею в виду более или менее организованную среду), поскольку понятиям тоже не способны следовать, как и закону. Небольшие шайки возглавить — да, но не более. Поэтому чаще играют роль исполнителей, а также устрашающего фактора. Если у местного авторитета есть поводок построже да намордник покрепче.

Репутацию отмороженных в немалой степени поддерживает также их неспособность в чем-то себе отказать, потерпеть, перебиться. Интервал между «я хочу» и «ну все, сил моих больше нет ждать» измеряется в наносекундах, а остановить исполнение намеченного может только что-то серьезное. Предположительно, крупнокалиберное. У таких людей очень легко переключается тумблер между «спокоен» и «двадцать секунд как дерусь» — легко, без душевных терзаний, угрызений совести и края щита.

«Может, мы обидели кого-то зря, сбросив бомбу в двадцать мегатонн…» Чувство вины? А что это такое? С чего бы это вдруг? Совершенно неважно, за что, предположительно, надо было бы его испытать — за оттоптанную ногу, подбитый глаз или отнятый кошелек. Соответственно, неоткуда взяться и конструктивному решению больше так не делать. Соответственно, возникает отношение к наказанию за проступок как к личному оскорблению, нанесенному не в соответствии с УК, а исключительно из личной зловредности.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация