2. Со стороны двигательной сферы: большой истерический припадок — с перепугу можно принять за эпилептический, НО пациент падает картинно, красиво и аккуратно (а то ж ушибиться можно!), тело выгибается дугой изящно, следующие за этим биения в псевдосудорогах отчетливо видны всем… Если поднести ватку с нашатырным спиртом, пациент дернется (возможно, как бы ненароком съездив вам по физиономии, чтобы не прерывали действо). Кстати, если нужно для пользы дела (инвалидность или еще что), то падение может быть и с разбиванием лица в кровь. Всякие параличи, кривошеи, косоглазия, руки акушера (согнутые IV и V пальцы и разогнутые I, II и III, причем I палец отведен от ладони), общая кривобокость и косорукость, которые невесть откуда взялись и невесть куда денутся — сами по себе аль от чуда какого… Нарушения глотания («Я ж так болен, что есть не могу!»), астазия-абазия (стоять и ходить не можем, зато в постели лежим и лапками дрыгаем уверенно).
3. Расстройства чувствительной сферы: снижение чувствительности и анестезии (то бишь ее полное выключение), причем, как правило, в интересных комбинациях — в виде «чулок», «перчаток», «трусиков-маечек» и прочих деталей гардероба. Истерической может быть слепота, глухота, потеря обоняния и вкуса. Что ж, тем чудесней исцеление.
4. Расстройства речи: истерическое заикание, истерический мутизм — тот самый, когда на вас смотрят, показывая всем видом, что рад бы поговорить, да никак — болею, лучше письмом или телеграммой; истерическая афония — общаемся только шепотом.
5. Сомато-вегетативные нарушения. Их вагон и маленькая тележка. С них можно писать хрестоматию по психосоматике. Тут и истерический спазм гладкой мускулатуры бронхов, когда внешне все похоже на приступ бронхиальной астмы, только при астме трудно выдохнуть, а здесь — вдохнуть, и истерическая непроходимость пищевода и кишечника (ведь захочешь — не сделаешь), запоры, метеоризм, отрыжка, икота, тошнота, рвота. Со стороны сердечно-сосудистой системы — головокружения, обмороки, боли в области сердца (прямо как при инфаркте). Ложная беременность — тоже отсюда.
Вот такие сюрпризы страдальцу и его окружению преподносит подсознание, которое, подобно маленькому капризному ребенку, не желает слушать мудрых увещеваний, менее мудрых одергиваний и откровенно глупых шлепков по виртуальной alter попе. Посему не стоит обижаться на пациента — ведь далеко не все является его личной сознательной прихотью и еще меньше зависит от его контроля. Стоит утешаться мыслью, что сие не смертельно и, даст бог, когда-нибудь пройдет.
ИПОХОНДРИЧЕСКИЙ НЕВРОЗ
Домой приехал, съел таблетку.
Прослезился, съел еще.
Не помогло. Махнул рукой.
Разделся. Лег. Зевнул. Заснул.
И все один. Один, как перст.
Как сукин сын. Как Шерлок Холмс —
Известный сыщик, между прочим,
Надо ж понимать!
Но мы не хочем. Но мы не хочем…
М. Щербаков
Любопытно происхождение термина: hypochondrion — по-гречески «подреберье». Уточним: левое. Почему? А там селезенка. По древним канонам — убежище души, там у нее бутылка водки, банка кильки в томатном соусе и консервный нож. И когда ей, душе, становится невмоготу, она там прячется и начинает пить и ныть. Кстати, С. П. Боткину
[66]
экспериментальным путем удалось показать, что изменения психоэмоционального состояния (испуг, удивление, волнение) заметно влияют на размер этого органа.
Вообще, ипохондрическая симптоматика где только не встречается: от шизофрении до циклотимии и астенической психопатии. В рамках же ипохондрического невроза стоит еще раз подчеркнуть, что глубина и выраженность симптомов не достигает уровня психоза, а сами симптомы являются обратимыми и не имеют под собой органической основы (то бишь того, что можно если не потрогать, то хотя бы в анализах и на снимках отразить).
Что закономерно, до психиатра пациент доберется в самом конце сериала «Индиана Джонс и охреневшие доктора», будучи объявлен во всех окрестных медицинских учреждениях персоной non grata и со злорадной ухмылкой спроважен обожаемым конкурентам. На некоторое время он может подзастрять у гомеопата-эпилептоида или костоправа-гипертима, но в итоге он все равно перешагнет порог психдиспансера, неся увесистый том анализов, снимков, заключений всевозможных специалистов с преобладающим междустрочным резюме вроде: «Задави меня томограф, если тут что-то в самом деле есть!»
В данном случае сосредоточенностью на своем здоровье можно прожигать металл, а уверенность в том, что с этим здоровьем не все ладно, крепче материковой плиты. «Ой, что-то не так с сердцем: как-то оно бьется не так, вроде бы даже побаливает… нет, просто чувствуется, что оно есть, но это же ненормально! И пульс — вот побежал… пошел… почти замер… нет, снова побежал — ну разве так у здоровых бывает? Это же патология явная. Кишечник с желудком тоже не в порядке: разве это нормально — так бурчать и булькать? И в боку что-то сжимает словно бы… Что? Печень с другой стороны? Жаль…» И боли — о, их описание будет высокохудожественным и подробным. Плюс твердая убежденность в том, что, если диагноз не поставлен, значит, плохо искали. «Нет, что вы, я профессору, конечно, почти верю, просто снимок сделан, по всей видимости, неудачно, а в биохимической лаборатории реактивы выдохлись. Вот если бы повторить, да в три четверти оборота, да материала для анализов побольше взять — мне ж не жалко!» А самое интересное то, как задается вопрос: «Доктор, скажите честно — это неизлечимо?» И если, не дай бог, для жалоб появится хоть малейший реальный повод вроде того же гастрита или кратковременного запора — держитесь, доктора! Это сразу будет расценено минимум как онкология с соответствующей локализацией, и весь цикл диагностики выйдет на новый виток, все рыдают и предпринимают коллективные попытки убить себя о диагностическую аппаратуру. Подозреваю, что создатели многих супербиодобавок, дорогущих гомеопатических препаратов и исцеляющих направо и налево приборов целились именно в эту аудиторию.
Опять же, что закономерно, — симптоматика усиливается на фоне конфликтных для пациента ситуаций, неприятных для него событий либо в тот период, когда в жизни, в расстановке мировоззренческих ориентиров наступает цейтнот: что-то пройдено-достигнуто, а следующие вешки и маячки еще не проставлены. Нет движения к светлой цели — пациент вязнет в трясине собственных переживаний.
Несмотря на относительную благоприятность прогноза, этот невроз склонен к затяжно-вялому течению и нередко приводит к формированию невротического развития личности по ипохондрическому типу, когда болезненные симптомы становятся неотъемлемой частью этой самой личности.
ДЕПРЕССИВНЫЙ НЕВРОЗ
— Можете забрать обратно надувные шарики, которые я у вас вчера купил.
