5. Негативная, или дефицитарная, симптоматика. Собственно, она присутствует в той или иной мере при большинстве типов шизофрении, за исключением разве что вялотекущей и рекуррентной. Это то, чем, помимо особенностей мышления, характерен пациент вне фазы обострения. Уберите продуктивную симптоматику — останется негативная и особенности мышления, их-то мы и ищем в беседе с пациентом, помимо захватывающих историй про лучи смерти и инопланетное вторжение на конкретный суверенный балкон. В чем проявляется? В эмоционально-волевом снижении, переходящем при прогрессирующем процессе в эмоционально-волевой дефект. Выглядит это следующим образом. Постепенно человек утрачивает яркость и глубину эмоций: улыбается и смеется, но без радостной искорки в глазах, грустит, но без ощущения боли в душе — словно бы просто потому, что ситуация подразумевает необходимость радоваться или грустить. Может проявляться холодность в отношениях с близкими, причем не оттого, что затаил обиду, а просто от невозможности проявить тепло души. В ряде случаев можно заметить, что и голос пациента утрачивает живые нотки и выражение, и речь становится такой, будто нерадивый ученик читает нелюбимый текст без выражения. Соответственно, может оскудевать и мимика лица, оно становится маскообразным, будто его обкололи ботоксом и самую малость перестарались. Не следует, однако, думать, что шизофреник не способен глубоко чувствовать и сильно переживать, — просто внешне он это не сможет показать, даже если захочет. Воля тоже сдается: постепенно ослабевает интерес к событиям вне собственного внутреннего мира, да и сам этот мир постепенно сужается, и вот уже становится неинтересно и неохота учиться или ходить на работу, да и просто на улицу, кроме как по необходимости, и лебедкой не вытянуть (кстати, бывает и совсем наоборот, когда, дабы не тяготить себя пребыванием дома вкупе с необходимостью что-то по этому дому делать и общаться с домочадцами, пациент начинает путешествовать или бродяжничать). Мне встречались пациенты, которые годами не покидали пределов своей комнаты — разве что в туалет выходили, но старались сделать это быстро и незаметно: за окнами враждебный холодный мир, а в комнате, хоть и срач, зато душе тепло и безопасно. Пациент постепенно перестает следить за своим внешним видом — для кого? Для ВОТ ЭТИХ? Я сам себя устраиваю, а остальные могут удавиться на шарфике от Гуччи или утопиться в ванне духов от Нины Риччи — мне-то что за печаль! Опять же всклокоченная борода, нечесаные патлы и общая бомжеватость облика всегда были отличительной чертой птицы высокого интеллектуального полета — вы на ученых да на лауреатов Нобелевской премии гляньте! Что значит — большая разница между орлом академическим, экстравагантным и сычом домашним, неряшливым? При всем при этом внутренний мир пациента удивительно богат, и там, внутри, кипят нешуточные страсти, но никто из посторонних фейсконтроля не пройдет и не попадет внутрь. Почему мы стараемся как можно быстрее вывести больного из обострения? Потому что каждое обострение делает эмоционально-волевое снижение более выраженным.
6. Мышление. Здесь характерны следующие особенности. Резонерство — бесплодное рассуждательство и мудрствование, зачастую на совершенно незначительную тему. Соскальзывание — когда пациент излагает мысль вполне связно и правильно, а потом без всякой видимой причины, но столь же бойко и уверенно, перескакивает на другую мысль, ни с какого бока с предыдущей не связанную, и продолжает ее развивать как ни в чем не бывало, бронепоезду пофиг, по какой ветке ехать. Паралогичное мышление, или «кривая логика», — когда умозаключение не вытекает из суждений, и дважды два равно собака, а то, что сосед сегодня на обед приехал раньше на четверть часа, означает, что ветер все же переменится. Опора на слабый признак — это когда для построения умозаключения берутся не основные, а второстепенные признаки предмета или явления — это как если счесть девушку легкомысленной или распущенной, если она надела лакированные туфли (в них же может отразиться, как в зеркале, то, что показывать не положено, уж ей ли не знать!). Неологизмов и шперрунгов мы касались выше. Небольшое замечание насчет интеллекта. Он у шизофреника НЕ СТРАДАЕТ, и даже конечные состояния, описанные Крепелином как dementia praecox (преждевременное слабоумие), к деменции отношения не имеют: больной просто не считает нужным демонстрировать интеллект. НО! Страдает усвоение новых знаний (в том числе и из-за отсутствия побудительных мотивов, поскольку наблюдается снижение воли), и интеллект будто бы застывает на том уровне, что был где-то к началу болезни. Это одна из причин, почему раннее начало — это не есть хорошо.
Притом что шизофрения довольно распространена (один человек на одну-две сотни населения), ее прогноз при правильном подходе к лечению вселяет некоторый оптимизм: по некоторым данным, в первые пять лет выздоравливают 14 % больных, а для более длительного периода цифры могут быть больше.
Теперь о формах и типах шизофрении.
Вялотекущую шизофрению как диагноз сейчас не пинает только ленивый, безногий и непосредственно больной вялотекущей шизофренией. Вот так всегда: при желании из любого явления можно сделать пугалку-страшилку, напугать других, ужаснуться самому, откреститься и обозвать по-новому, если уж нельзя совсем никак не называть. Хорошо, пусть будет шизотипическое расстройство. Суть та же: неврозоподобная либо психопатоподобная симптоматика, некоторая эмоциональная холодность, эксцентричность, неадекватность эмоций, которые практически не прогрессируют со временем; особенности мышления: резонерство, вычурность, метафоричность и символичность.
Простая шизофрения характеризуется тем, что при ней продуктивная симптоматика выражена слабо и присутствует на начальных этапах в виде разрозненных, нестойких галлюцинаций и бредовых идей, а на первый план выходит нарастающий эмоционально-волевой дефект с постепенной утратой тонкости и яркости эмоций, эмоциональным отупением, постепенным уходом пациента в себя, нарастанием безразличия к тому, как он выглядит, как к нему относятся окружающие, что ждет его самого впереди.
И все же, когда речь заходит о шизофрении, прежде всего рисуется образ параноидного шизофреника, нечто академически понятное, идейно толковое, этакий козырный туз в партии «Психиатры против правозащитников», некий иридиево-платиновый эталон.
При параноидной шизофрении на первый план во время обострений, как уже упоминалось, выходит параноидная симптоматика. В ее развитии, если оно протекает lege artis,
[71]
есть определенная закономерность. Перечисленные далее синдромы будут сменять друг друга с течением времени.
1. Паранойяльный — это бред, первичный (то есть не вызванный тем, что наговорили голоса, и не сопутствующий глубокой депрессии), систематизированный — то есть если следят, то конкретные люди, с конкретной целью и при помощи конкретных средств, если супруга изменяет — то вот список кавалеров, график ее отлучек и расписание вычисленных свиданий, если изобрел мопед на атомной тяге — то вот чертежи и томик переписки с охреневшим патентным бюро, если сутяжный — то томов переписки с соответствующими органами будет больше.
