Спрашивается — чем же таким мог заинтересовать простой инженер аж четыре разведки? Воображение живо рисует формулу получения универсального топлива прямо из канализационных стоков, или антигравитационный двигатель для легковушек. Или самую страшную тайну — почему за столько лет существования отечественного автопрома, за что бы ни взялся наш инженер, получается или самогонный аппарат, или тазик с болтами? Ничего подобного. Секрета Зина, конечно, не раскрывает, но по ее виду сразу понятно — следить есть за чем.
Скорее всего, я и дальше пребывал бы в неведении относительно страшных инженерных тайн, но некоторое время назад она сама пришла на прием. Чтобы написать заявление главному врачу и в прокуратуру. На этот раз на отца.
— Зина, а отец-то в чем провинился?
— А он мне вовсе и не отец.
— Это еще почему? Он же тебя один вырастил, когда матери не стало.
— Нет-нет, вы не понимаете. На самом деле, как совершенно недавно выяснилось, я не родилась, а была синтезирована.
— В пробирке, что ли?
— Нет, пробирки и колбы оставьте алхимикам. Меня синтезировали путем наложения волновой голограммы на матрицу первичного эфира, из которого все когда-то произошло.
— Прямо как в «Пятом элементе». А цель? Чисто поглядеть, что получится?
— Нет, доктор, у меня задача серьезнее. Я — сдерживающий фактор.
— Кого и от чего, если не секрет?
— А вы разве уже не догадались? Эх вы, а еще на разведку работаете!
— Так ведь ты, Зина, страшно конспирируешься и шифруешься! Колись уже, что за сдерживающий фактор!
— Если вы успели заметить, то за все время моей работы на заводе я не подала ни одной заявки на изобретение.
— Поверю на слово.
— Так вот, именно своим бездействием я и сдерживаю противоборствующие государства.
— Поясни, Зина, как это?
— Представьте себе, что Америка решила устроить в России, скажем, оранжевую революцию и в дальнейшем раздробить нашу страну на отдельные послушные регионы.
— Хорошо, предположим за ними такое коварство. В чем твоя сдерживающая роль?
— А я подаю заявку на изобретение. Скажем, телепорта. С системой наведения на нужные координаты. И выкладываю в открытый доступ. Все, границам хана. Не говоря уже о возможности прислать тикающую посылку по нужному адресу. Или рассказываю всем, откуда взять много-много дармовой энергии. И всё, все ваши бензиновые корольки окажутся дурилками картонными!
— А ты что, знаешь и про устройство телепорта, и про новые энергоносители?
— Мне надиктуют.
— Кто?
— Кто меня собирал, тот и надиктует! Но я, собственно, не за этим. Тут за мной в последнее время ужесточили слежку. Не иначе, снова пытаются пошатнуть мировое равновесие. А так называемый отец собрался упечь меня к вам. Поскольку он на самом деле отцом мне не является, как это недавно мне передали по лучу, то и юридического права вызывать вашу спецбригаду не имеет. И вообще надо разобраться, на кого он работает. Вот напишу все заявления, пойду домой и займусь этим вопросом.
— Зина, у меня есть возражение.
— Это какое же?
— Во-первых, в твоих словах явно прослеживается бред преследования, что само по себе уже является показанием для неотложной госпитализации, хочешь ты того или нет. А то вдруг тебе приспичит из дичи стать охотником? Во-вторых, столько анонимок, сколько ты написала на меня в прокуратуру, пишут чаще всего на родственников. Так что на сегодня я твое родное папо, плюс по совместительству участковый психиатр. Властью двух в одном флаконе объявляю: госпитализации быть!
Больная на приеме пыталась убедить меня, что все двадцать лет она не была больна. «Это было просто сильное проклятие, нацеленное на всю планету, а я приняла удар на себя!» Сошлись на том, что отныне будем лечить последствия проклятия.
И снова Света
Опасностей, которые имеют обыкновение поджидать в засаде, облизываясь на вас, как на полярную куропелку, хватает и в жизни условно психически здорового человека: неучтенные кирпичи, делающие вид, будто просто загорают на крыше, водители автомобилей, вольно трактующие как цвет горящего светофора, так и ПДД в целом (про имеющих свойства электронного облака велосипедистов скромно умолчим), одичавший и потому оборзевший гегемон революции с дудулькой пива и в трениках — да мало ли! Что говорить о наших пациентах, у которых, помимо вышеперечисленных, есть еще и собственные причины для беспокойства — коварные соседи, злостные инопланетяне, правительства с их заговорами и поголовной чипизацией населения и прочие мнимые понарошки, как сказал бы сэр Джихар.
[60]
Про Светлану я уже рассказывал в первых «Записках психиатра». Ходит она на прием с завидным постоянством, рассказывает о себе охотно, вне зависимости от готовности и желания случайно отловленного в коридоре или кабинете собеседника ее выслушать — словом, никому не скучно. Вот и первый день после моего выхода из отпуска не стал исключением из правил, скорее, наоборот.
— Света, здравствуй! Давно не виделись. С чем пожаловала?
— Пришла пожаловаться. Как им всем не стыдно! Губернатор, президент и премьер — ведь взрослые серьезные люди, а подглядывают, как через дырку в туалете в пионерлагере!
— Куда подглядывают-то?
— А куда только можно! Через телевизор подглядывают — а я на кухню, между прочим, порой и без халата могу выйти! И в ванной через вентиляцию! И в туалете — у них такая оптика гибкая, они ее через канализацию — и в мой унитаз!
— Господи, а в унитаз-то зачем, Света?
— Вот и я не понимаю, Максим Иванович! Жопа как жопа, чего там смотреть-то? Узоров нет.
— Узоры бы их точно добили. И что, просто смотрят или говорят чего?
— А вы как думаете? Если бы молча смотрели, оно бы и ладно, но они же комментируют!
— Даже не буду предполагать, как.
— А у меня с собой конспект, вот, возьмите!
— Ну, спасибо, дорогая, осчастливила доктора!
— И ведь нет чтобы по-человечески попросить — мол, Света, солнышко, дай! Уж премьеру я бы не отказала. И президенту… Да и губернатор, если подумать, мужик ничего…
— Какая у тебя широкая и добрая душа!
— А вот мэру не дам! У него целкофобия.
— Да-да, что-то такое ты уже рассказывала…
— Да и спекся он, больше не наблюдает, не комментирует чего-то.
— Видимо, не по Фердинанду каска…
— И вообще вы не представляете, как сложно жить честной девушке, которую все только и делают что хотят, — и ни один не предлагает себя как положено.
