На этот раз Елизаров организовал наблюдательный пункт прямо во дворе дома. Выйдя из сквера, он присел на лавочку на детской площадке прямо напротив подъезда Павла, здесь уже стали появляться молодые мамы с колясками, а чуть позже бабушки и дедушки с детишками постарше. Елизаров купил газету в ларьке около сквера, уселся на одну из лавочек около песочницы и уткнулся в свежую прессу…
Павел в тот день домой так и не вернулся. По крайней мере, Елизаров опять не дождался его. Он просидел в сквере до девяти часов вечера. Все было так же, как и вчера. Уехала и приехала мать. Вслед за ней на сорок минут дома появился отец. Вернулся полковник, как и накануне, в восемь вечера. И только Павла до сих пор не было дома. Елизарову пришлось покинуть свое место под каштаном около детской песочницы в начале седьмого вечера, поскольку родители стали собирать своих детишек домой. Находиться во дворе было небезопасно. Можно было попасть в поле зрения охраны. Так что он часа полтора наблюдал за подъездом издали.
Ждать дольше не имело смысла. Надо было начинать действовать. Владислав решил, что на следующий день должна состояться его встреча с Павлом. Он подумал, что лучшее место для этого — подъезд дома. Елизаров опять тщательно поработал со своей внешностью. В туалетной комнате одного из многолюдных магазинов города наклеил усы и бородку, поменял ботинки, надев свои старенькие потрепанные кроссовки, намотал на шею длинный шарф, который купил там же, в магазине. На Ямской он сел в такси и поехал по направлению к дому Павла.
Теперь главной его задачей было проникнуть в подъезд. Владислав дождался, когда к подъезду подойдет один из жильцов дома. Молодой парень, по-видимому, недавний выпускник школы. Елизаров заметил его еще два дня назад, когда провел свой первый день наблюдений за домом на лавке в сквере. Высокий, чуть сутулый, в очках, с плоским аккуратным портфельчиком. Он всегда входил в дом в одно и то же время. Теперь Елизаров сидел на лавке перед домом и дожидался этого молодого человека.
Как он и предполагал, парень появился в то же время, что и в предыдущие два дня.
Елизаров поспешно встал и направился за ним. Как только под электронным ключом зазвучало характерное пиликанье и дверь отворилась, Елизаров ускорил шаг. Владислав подставил ногу под закрывающуюся дверь и, когда молодой человека скрылся за одной из стенок подъезда, шагнул внутрь. Здесь его ждала неприятная неожиданность. На первом этаже дома, направо от входной двери, в подъезде была устроена комната консьержа. Комната была погружена в полумрак, а подъезд, напротив, ярко освещался лампами дневного света.
— Привет, Максим! — крикнул консьерж вслед молодому человеку.
Из-за поворота послышалось ответное приветствие.
Мысленно ругая себя за неосмотрительность — он должен был предположить, что в домах, подобных этому, будут приняты усиленные меры безопасности для охраны состоятельных жильцов, — Елизаров сделал несколько шагов вперед и тут же услышал доброжелательное «здравствуйте», которое явно предназначалось ему.
— Вы к кому? — спросил тот же голос невидимого собеседника.
— Вы мне? Я работу себе подыскиваю, — буркнул Владислав первое, что пришло ему в голову, и сам про себя отметил, что его голос прозвучал не слишком убедительно.
— Что-что? — из глубины комнаты звук голоса раздавался глухо. Елизаров услышал, как клацнул замок на окошке, и одна из створок отворилась. В окне показалось лицо молодого мужчины с коротко остриженными волосами и голубыми глазами.
— А что вы ищете? — спросил он.
— Да я еще толком не решил, — ответил Владислав.
— Как это? А то я вроде никому не говорил, что хочу увольняться…
— А что, вы действительно хотите уходить отсюда? — подхватил Елизаров.
— Да как сказать. Есть мысли…
— А платят много?
— Это как сказать. Шесть тысяч. Сидишь себе и сидишь в этой каморке. Никакого разнообразия. Кто может подолгу сидеть на месте, тому легче. Лучше, чем работать вахтером в каких-нибудь ДК. Хочешь — читаешь, телевизор смотришь… А кому тяжело сидеть вот так, никаких денег не надо — скука заест.
— А что, работа несложная? Хотя это место, наверное, больше подошло бы какой-нибудь пенсионерке, — продолжил Елизаров.
— Ну, не скажите! Пенсионерке вряд ли. Тут приходится и за газовыми счетчиками следить, и вентиля проверять после смены. И перекрывать воду, если ремонт какой. Свет включать во дворе. Камеры слежения на стоянке здесь аварийную подпитку имеют. Тут ведь все от этого подъезда питается.
— Камеры слежения? — переспросил Елизаров.
— Ну да. Тут стоянка открытая общая для всего жилого комплекса. Неохраняемая.
— А! Понятно. И здесь, наверное, камеры. Тоже хлопотно, да? — Владислав показал на стены подъезда.
— Да нет! Зачем они здесь нужны! Тут все тихо. Тут народ, конечно, с амбициями. Им все кажется, что они кому-то могут понадобиться… Охрана, автоматы, консьержи. У всех по три машины. А я сколько здесь работаю, ни на кого пока не покушались. Даже удивительно! Депутат тут один живет. Так вот к нему как-то приезжали с автоматами. Я так и не понял, что это было. Приехали, вбежали на пятый этаж, а потом обратно…
— Мне нравится, — задумчиво сказал Елизаров, удивляясь, насколько органично складывался их разговор. — Посидел, выпил… И телевизор, наверное, есть. Да?
— Да. И телевизор, конечно. Маленький, размером не больше книжки, но и этого достаточно. А что? Ты на мое место пойдешь, если что?
— Надо подумать, — уклончиво ответил Владислав.
— Давай! Так и мне будет легче уйти отсюда, — оживился консьерж. — Меня приятель устраивал, не хочется людей подводить, если я внезапно свалю…
— А покажи, как у тебя там в комнате.
— Да заходи. Не проблема. Только если кто пойдет, не высовывайся. Сядь на диван. Тогда ничего не видно.
— Ладно.
Мужчина закрыл створку окна и скрылся в темноте комнатки. Затем в глубине подъезда чуть дальше окошка консьержа щелкнул замок, и открылась дверца, ведущая в комнату.
Владислав вошел и осмотрелся. Не очень-то просторно, но аккуратно. Мебель была новая, хотя и примитивная. Маленький диванчик рядом с окном стоял немного левее оконного проема. Под самым окошком располагался стол и два стульчика. В углу при входе белый радиатор отопления, шнур от которого тянулся через всю комнату. Дверь в туалет. Елизаров заглянул в уборную. Совмещенный санузел. Туалет и душевая. Кафельные стены. Такой же пол.
В другом углу комнаты стоял холодильник.
На полу на маленьком коврике стояли мужские полуботинки, пара домашних тапочек и старые солдатские сапоги.
Елизаров поставил свою сумку на стул у стола.
— Вы тут вдвоем работаете? — спросил он, осматривая комнату.
— Ну да. По очереди. Двое суток напарник, двое я.
