Лицо старика исказила болезненная гримаса:
— Вижу, что раскололи. Ногу-то убери. Дай вытащу.
— Не вставать! — строго предупредил его Владислав.
— Что же я вам сделаю, — плаксиво заговорил старик. — Да меня даже вот эта баба сейчас скрутит, — показал он на женщину. — Дай хоть присяду. — Старик тяжеловато сел. — Вот расстегиваю пиджак, чтобы удобно было… вот карман. Где же он? Ага, вот!
Неожиданно послышалось шипение, и старик, проявив завидную расторопность, перекатился на бок. Владислав не сразу понял, что произошло, просто из кармана старика в лицо стоявших вокруг брызнула аэрозольная струя. Варяг ощутил острую резь в глазах. Ядовитый пар мгновенно заполнил все пазухи носоглотки и хлынул прямо в мозг. Варяг невольно застонал. Хлопнула входная дверь — это старик, закрывая лицо пиджаком, выскользнул за дверь. В коридоре послышался его удаляющийся топот. Из глаз Варяга брызнули слезы, а режущая всепоглощающая боль заставила его позабыть обо всем. Собрав волю в кулак, он выскочил в коридор. Владислав попытался увидеть убегающего. Единственное, что он увидел, что тот поднял руку. В эту же секунду грохнул выстрел. Пуля щелкнула в стену, больно брызнула в лицо колючими осколками штукатурка.
Зажмурившись, Владислав некоторое время боролся с резью в глазах, которая буквально выворачивала белки наружу. На первом этаже, преодолевая толщину стен, бесновался барабан и мелодично дребезжал бубен. Пора прекращать этот балаган. Резь понемногу отпустила, и он наконец увидел расплывчатые контуры коридора.
Тарантул с Леной выскочили вслед за ним и, закрыв лица руками, пытались справиться с болью. Варяг даже не заметил, когда они выбежали из кабинета.
— Он не уйдет, — зло сказал Тарантул, не отрывая ладоней от лица. — У входа караулят мои ребята.
В дальнем конце коридора раздался грохот закрывшейся двери. А еще через минуту Варяг увидел, как двое мужчин, вывернув Великому Магистру руки, бесцеремонно тащат его по коридору вперед. Левый глаз у него оплыл, опухоль заползла на носовую перегородку, а из разбитой губы на ворот рубахи сочилась кровь.
Великого Магистра подвели к Варягу. Бесцеремонно ухватив завхоза за остатки волос, телохранитель повернул его лицом к Владиславу. Голова завхоза дернулась, будто неживая.
— Как разминировать здание?
Здание было переполнено детьми. Самое страшное заключалось в том, что дети не могли выйти из палат, повсюду были понатыканы заряды взрывчатки, соединенные между собой проводами. Любое колебание могло вызвать детонацию. Люди Варяга следили за тем, чтобы дети оставались в комнатах.
Великий Магистр молчал, лишь злорадно скалил желтоватые зубы. С первого взгляда было понятно, что он принадлежит к особому типу упрямцев, разговорить которых не сумеет даже сверкающее лезвие топора, занесенного над головой.
— Разденьте его догола и заприте в подвал, пусть узнает, что такое карцер, — распорядился Владислав. — Может, что-нибудь и вспомнит.
Ни подобострастного «будет исполнено», ни даже понимающих кивков. Старика просто подняли за шкирку и поволокли к выходу. Приостановились лишь однажды, чтобы подавить его сопротивление. Охранник коротко ткнул его двумя пальцами куда-то под горло и продолжил волочить за собой уже бесчувственное тело.
— Попробуем отыскать детонатор сами, — хмуро сказал Варяг Тарантулу. — Сколько у нас времени?
— Не более пятнадцати минут, — вздохнул Тарантул, — детские комнаты тоже заминированы. Мы пробовали искать по шнуру, но там такая путаница. Времени, чтобы обследовать все здание, у нас нет.
— Сказали детям, чтобы не выходили?
— Да. Поставили нескольких человек, они не разрешают им бегать.
— Хорошо… За это время надо что-то придумать.
Варяга не покидало ощущение, что разгадка где-то рядом. «Думай, думай, это место должно быть рядом. В него можно беспрепятственно проникнуть, чтобы привести заряды в действие. Оно должно быть доступно».
— Вернемся в директорский кабинет, — распорядился Варяг, посмотрев на Тарантула. На какое-то мгновение он заметил в его глазах протест, рот начальника охраны приоткрылся, чтобы возразить, но под жестким взглядом законного слова умерли, не успев сорваться с губ. — Ты что-то хотел сказать? — спросил Варяг.
— Нет, — ответил Тарантул, не отводя взгляда.
— Ну вот и прекрасно, — усмехнулся смотрящий, направляясь по коридору в сторону кабинета.
Звуки барабана усиливались, к ним примешивались сильные мужские голоса, которые выкрикивали не то какие-то проклятия, не то какие-то заклинания.
— Вот что, прекрати этот балаган! Не до него! — кивнул Варяг в сторону дверей, ведущих в актовый зал. — А то уже уши начинает закладывать от этой трескотни.
— Сделаем!
— И не выпускайте никого. Иначе они тут такого понавытворяют!
Не дожидаясь ответа, Владислав повернулся и пошел по коридору. Рядом с ним неожиданно появились двое из охраны, те самые, что уволокли завхоза в подвал. Быстро вернулись. Впрочем, ничего удивительного, Тарантул бездельников не держит.
— Владислав Геннадьевич, — негромко обратился один из них.
— Что?
— В подвале стоит сундук. Мы приподняли крышку, а там человеческие конечности… Пальцы, кисти рук…
Варяга передернуло. Наверняка отвращение выразилось на его лице. Парень понимающе кивнул.
— Спросим и за это.
— И вот еще что, — он протянул золотую цепочку, на которой виднелся какой-то предмет.
— Что это? — спросил Варяг. Всмотревшись, он невольно поежился, на перевернутом кресте была распята собака с оскаленной пастью. Он отдернул руку в самую последнюю минуту. — Дьявольский знак! Пускай пока у тебя полежит, там решим, что делать.
— Хорошо, — охранник сунул цепочку в карман.
Кабинет директора был строг и аскетичен, как будто он находился не в детском учреждении, а в воспитательной колонии. Стены украшали несколько небольших картин, купленных ворохом за полтину, да еще один дешевенький прошлогодний календарь, с двумя березами, растущими посредине голого поля. Конечно, не бог весть какой изыск, но стены закрывает. Наверняка в этом месте отклеились обои, а потому замусоленный календарь здесь весьма кстати.
Варяг подошел поближе. Почему-то именно календарь заинтересовал его. Странное дело, но от него исходила какая-то магическая сила, которая притягивала взгляд. С минуту Варяг рассматривал невзрачный пейзаж.
Такая репродукция может провисеть здесь не один год. Директора детдома можно вполне понять. Оказывается, его душа, побитая бесовскими молниями, трепетно хранила ростки эстетизма. Бывает…
А это что такое?
Варяг тронул края календаря. Они были словно бы слегка засаленными, как будто их часто трогали. Но вот вопрос, зачем? Повесил календарь на стену, и пускай себе висит. Календарь был прикреплен к стене узкими полосками скотча. Такое впечатление, что календарь частенько снимали. Зачем? Трудно представить, чтобы хозяин кабинета, сняв календарь, любовался им на рабочем столе.
