Шатров удивленно посмотрел на Чертанова:
— Что вы делаете?!
Довольно хмыкнув, Чертанов похлопал себя по карманам пиджака и, отыскав сигареты, медленно вытащил одну.
— А теперь давай поговорим с тобой начистоту. А то очень неловко я себя чувствую. Возьмешь, да и стукнешь меня чем-нибудь по темечку. А голова — это такая вещь, что необходима до самой старости. Ей ведь думать полагается. Так вот, я хочу спросить у тебя, уважаемый Дмитрий Степанович, почему ты скрыл правду о своем родителе? Кажется, он у тебя был серийный убийца? Ничего, что я с тобой на «ты», безо всяких там политесов? Как любит выражаться один мой знакомый генерал. — Шатров слегка дернул руку, стянутую наручниками, ножки стола неприятно заскрежетали по полу. — Не получится, — отрицательно покачал головой Михаил. — Браслетики крепкие, так что если возникнет желание уйти, то придется сделать это вместе со столом. А это весьма обременительное занятие. Во-вторых, нужно как-то пробираться по коридору, а он довольно узок. Дальше надобно проталкиваться через проем двери… А здесь тебе придется изрядно потрудиться. Он тоже неширок! Представляю, как ты будешь громыхать с этим столом по улицам. Кроме законного недоумения, у прохожих могут возникнуть неприятные вопросы, не говоря уже о блюстителях порядка. Или ты думаешь порвать наручники? Не получится, уверяю! Совершенно новая модификация, западный образец. В отечестве таких не производят. Наши уголовнички приноровились наручники гвоздем открывать. А эти одноразовые, просто так их не откроешь. Тут пилочка нужна особая, — Чертанов вытащил из кармана зубчатую узенькую полоску. — Спрашиваешь, откуда у меня эти браслетики? — Шатров угрюмо молчал. — К нам в управление как-то группа полицейских из Германии заявилась. Так вот они и подарили нам на пробу пару сотен. Правда, с пилками этими некоторая напряженка получилась. На трое наручников — одна пилочка. Тут одному браслетики защелкнули, а пилочки под рукой не оказалось. Потом пришлось при помощи молотка и зубила его освобождать. На это представление половина управления сбежалась.
— Что вы от меня хотите?! — в сердцах воскликнул Дмитрий Степанович.
Чертанов, пыхнув дымком, ответил:
— Вопрос уже задан! Я жду ответа.
— Хорошо, я вам расскажу все, как есть, — процедил Дмитрий Степанович. — Действительно, мой отец был маньяк… У меня язык не поворачивается произносить это слово, но это так. У него было трудное детство, он рос в детдоме под Зеленоградом, вместе с братом… Возможно, это наложило свой отпечаток. В детстве я мало чего понимал… Осознание страшного произошло значительно позже. Я даже хотел сменить фамилию, но, знаете, удержался. Каким бы злодеем ни был мой отец, но он дал мне жизнь… и это значило бы в какой-то степени предать его. Вы думаете, мой выбор медицины был случаен?
— Объясните.
— Может, вам это и покажется странным, но я хотел замолить его грехи, поэтому и занялся психологией маньяков. Это направление у нас пока мало изучено. Серийные убийцы стоят немного особняком от остальных преступников. Но мы с отцом совершенно разные люди! Почему вы не хотите поверить мне?! — в отчаянии воскликнул Шатров. — Мне даже в голову не приходило ничего подобного!
— Хорошо, — кивнул Чертанов. — Тогда еще один вопрос. — Где вы были вчера вечером?
— Ах вот вы о чем… понимаю! Значит, я не ошибся, когда мне показалось, что я видел вас около церкви, — спокойно усмехнулся Шатров. — Только к тому, что там происходило, я не имею никакого отношения.
Чертанов не удержался от едкой усмешки:
— Вот как? Кто же тогда переодевался в «дьявола», а потом хотел убить меня.
— Какая чудовищная ошибка! — вскричал Шатров. — Я был там, но совсем не для этого. — Неожиданно он умолк.
— Тогда для чего же?
— Я точно так же, как и вы, искал этого предполагаемого убийцу. Вы не забыли про те мистические знаки? Я тоже. А все они дьявольского происхождения. И маньяк мог скрываться среди тех людей. Я должен был его найти!
— Все это неубедительно, — поднялся Чертанов. — Вижу, что вам нечего сказать в свое оправдание. Посидите в камере, поразмышляйте. Думаю, что покой в одиночке будет способствовать откровению. — Подняв телефонную трубку, Михаил быстро набрал нужный номер. — Это майор Чертанов говорит, высылайте ПМГ. У меня для вас имеется клиент.
* * *
Новость, что Чертанов задержал предполагаемого маньяка, быстро распространилась по управлению. Известие просочилось через дверь его кабинета и пошло разливаться дальше по всем этажам здания, порождая всяческие домыслы. И это при такой-то секретности! Как бы там ни было, но уже через пару часов о его успехе знали все. Первым, кто захотел услышать объяснение от Чертанова, был полковник Крылов. Ничего не прибавляя, Чертанов рассказал ему о всех своих подозрениях и о том, что произошло ночью в церкви.
Чертанов и раньше поражался тому, насколько живым было лицо Крылова. Малейшие изменения в его душе мгновенно отражались на его круглой краснощекой физиономии. Вот и сейчас, стоило только Михаилу заговорить, как полковник вдруг надул щеки и медленно принялся выдыхать воздух. И чем напряженнее становился рассказ Михаила, тем сильнее менялась мимика Крылова.
Подумав, он произнес:
— Ты, конечно, правильно сделал, что упрятал его. Но только ведь против Шатрова ничего существенного нет. Может статься, что это даже и не он, — задумчиво вынес свой вердикт Крылов. — И вообще, мне видится, что это дело весьма туманное. Ты еще с ним помучаешься. А колонуть его, конечно, не помешает. Может, что и выползет на поверхность.
Сразу после обеда позвонил Машковский. Выслушав короткий доклад Чертанова, генерал сказал:
— Вот что, майор, разберись со всем этим делом поаккуратнее и пообстоятельнее. Сразу хочу сказать, ошибки не прощу, — и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.
А ближе к вечеру позвонил Варяг — вот уж кого Чертанов не ожидал услышать! — ровный голос с размеренными стальными интонациями, он сумел бы узнать его из тысячи похожих.
— Ты выцапал маньяка?
— Пока еще неизвестно. Нужно все как следует проверить, но кое-что сходится.
— Хорошо, — негромко сказал Варяг. — Я твой должник. Мы с ним поступим по-своему. С этим вашим правосудием до него никогда не добраться.
— О чем ты говоришь! — воскликнул Чертанов. — Еще ничего не известно. Это может быть и не он!
— Не будем разыгрывать греческие трагедии, — тем же непреклонным голосом прервал его Варяг. — А потом, уже поздно. Я не в силах что-либо изменить. До встречи, майор! — и в трубку ударили частые гудки.
Чертанов ткнул в кнопку на коммутаторе.
— Дежурный!
— Да, товарищ майор.
— Привести ко мне Шатрова.
— Его нет, товарищ майор.
— Что значит — нет?! — удивился Чертанов.
— Я хотел вам доложить, но вас не было… Часа полтора назад его переправили в следственный изолятор.
