— Его поведение все равно укладывается в систему. Он мечется, он всего боится! И знает, что конец его близок.
— Неужели придется дожидаться еще двух жертв, чтобы поймать этого гада! — в отчаянии воскликнул Чертанов.
Шатров развел руками:
— Боюсь, что это так. У меня ощущение, что он на грани своих возможностей. Он хочет уйти из жизни красиво. Поэтому он не только сожжет тех людей, которые будут находиться рядом, но вместе с ними исчезнет и сам. Знаете, я немного покопался в литературе, для этой секты свойственны обряды самосожжения. Мне кажется, что в прошлый раз в силу каких-то обстоятельств погиб и сам жрец. Но он успел выбрать себе преемника. И теперь все повторится… Кажется, мой кофе безнадежно остыл, — взял Шатров чашку. Отхлебнув, поставил ее на место. Блюдечко недружелюбно звякнуло. — Ну да бог с ним! — Он принялся осторожно собирать бумаги.
Глава 15
ПРИКАЗ ВЕЛИКОГО МАГИСТРА
Увидеть Магистра без маски мог только посвященный, преодолевший самую последнюю, седьмую ступень. Именно из круга таких посвященных состоял совет, который определял, в каком направлении секте следовало развиваться дальше. Посвященным было известно все, за исключением главной тайны.
В помещении, где произошла встреча Магистра и одного из членов секты, господствовал полумрак. Не потому, что следовало соблюдать некую таинственность, а просто в подобной обстановке человек легче поддается внушению. Человек, стоящий перед Магистром, имел шестую степень посвящения, и у него были хорошие шансы преодолеть последнюю ступень, чтобы стать одним из избранных. Но для этого он обязан был пройти серьезное испытание. Магистр внимательно всмотрелся в кандидата, как бы спрашивая: а по плечу ли тебе подобная задача?
Магистр сидел на небольшом возвышении. Так положено. От непосвященных его отделяло восемь ступеней. Человек, стоявший перед ним, стоял на шестой. Даже если он выдержит испытание и поднимется еще на шаг, то все равно будет отстоять от Верховного жреца на целую ступень ниже. Он сможет только приблизиться к нему, но никогда не сумеет сравняться с ним в величии.
Лицо Магистра скрывала маска оскаленного зверя, и прихожанин с легким ужасом смотрел на нее. Следовало выждать глубокую паузу, помучить его молчанием. Именно в этот момент происходит переоценка собственных достоинств, а сознание освобождается для контакта и нового внушения.
Это в мирской суете Магистр обычный человек, совершенно неотличимый от толпы, но стоит только перешагнуть порог храма, как он перерождается в оракула, способного внушить окружающим самую невероятную идею.
— Ты должен убить ее, — просто объявил Магистр, положив правую ладонь на лошадиный череп. К вопросам он не привык. Если приказывал, значит, так было нужно. Но сейчас, заметив в глазах адепта легкий огонек сомнения, негромко добавил: — Так нужно!
Хватило всего лишь одной фразы, чтобы убедить его в своей правоте, и огонек сомнения исчез, будто бы его задуло.
— Когда мне сделать это? — без колебаний спросил адепт.
За спиной Магистра на стене висел небольшой портрет в рамке. При разговоре он непременно бросал взгляд на него, словно рассчитывал на одобрение. И, судя по тому, с каким настроением он продолжал дальнейшую беседу, можно было сделать вывод, что он его получил.
Никто не знал, чей это портрет. Но в секте бытовало твердое убеждение, что это один из гуру. Подтверждением догадки служили необычайно широко посаженные глаза, которые при полыхании свечи только усиливали свой колдовской эффект.
Жрец повернул голову вправо, от чего волосы на маске колыхнулись. С портрета его встретил спокойный и уверенный взгляд. Совет был дан.
— Сегодня вечером. Ты готов?
— Да, — уверенно сказал прихожанин.
Жрец взял с подлокотника кресла черное платье и протянул его прихожанину:
— А это тебе мой подарок. Надеюсь, что ты используешь его по назначению.
— Спасибо, Великий Магистр.
— А теперь иди.
Мужчина поднялся, поцеловал гладкий череп лошади и неслышно удалился. Лишь хлопнула, закрывшись, дверь. Оставшись в одиночестве, жрец снял маску и посмотрел в крохотное зеркало, висевшее на стене. По его лицу невольно промелькнула лукавая улыбка. Теперь ничто не говорило о том величии, каким наделял его кусок кожи с длинными человеческими волосами.
Открыв небольшой шкафчик, он вытащил из него несколько фотографий, на которых были видны обезображенные тела. Кровь, застывшая на фотографиях, уже более не будоражила его воображение. Снимки теперь казались пресными и неинтересными. Сейчас он воспринимал их как не приправленное пряностями блюдо, правда, очень вкусное. В них не хватало перца. И это никак не вязалось с его внутренними ощущениями, сейчас его чувства необыкновенно обострились и нуждались в энергетической подпитке. В таком состоянии он способен был уловить даже малейший запах на расстоянии полукилометра, а кожа, будто бы обнаженный нерв, была чувствительна к легчайшему движению воздуха.
Он всегда ждал этого необыкновенного состояния и одновременно опасался его, потому что оно всегда толкало его к активному действию, к самой настоящей охоте, результат которой — фотографии с обезображенными телами. Состояние, в котором он находился в этот момент, было не из реального мира и больше напоминало фантазии, в которых он был главным действующим лицом и одновременно режиссером. Единственно, чего не хватало в этом спектакле, так это милого очаровательного создания лет восемнадцати. Неважно, если она не столь талантлива, главное, чтобы всецело соответствовала внешним критериям. А хороший режиссер, каким он считал себя, уж непременно научит ее всем тонкостям роли.
Жрец подошел к огромному шкафу и решительно распахнул его. На одной из полок лежало несколько темных женских платьев, сложенных в аккуратную стопку. Он достал верхнее и бережно уложил его в небольшой кейс. Взволнованно вздохнул. Будем надеяться, что оно пригодится сегодняшним вечером. После чего включил свет и аккуратно осмотрел себя со всех сторон. В его внешности не было ничего зловещего. Среднестатистический тип мужчины. Повернувшись, он критически посмотрел на себя в профиль. Все-таки он производил на женщин весьма благоприятное впечатление. Помнится, даже однажды представился одной режиссером. И это сработало!
* * *
Траурная рамка, висевшая у входа в управление, била по глазам. С цветной фотографии на вошедших смотрела молодая улыбающаяся женщина. Эта была Людмила. И каждый, кто смотрел в ее светящееся лицо, мгновенно улавливал несоответствие между юной, наполненной жизнью девушкой и скорбным сухим сообщением о ее смерти. Разум отказывался верить в случившееся, и только скорбящие голоса у некролога свидетельствовали об ужасной действительности. Убита… Растерзана…
Чертанов осознавал, что случившееся не трагическая случайность. Это ответный ход маньяка на его оперативные действия. Слишком близко он сумел к нему подойти, слишком бесцеремонно принялся наступать на пятки. Со стороны серийного убийцы это преступление было своего рода предупреждением: «Смотри, я нахожусь рядом. Я слежу за каждым твоим шагом. И если ты не отступишься от своих намерений, то я сделаю тебе еще больнее».
