Чертанов дернул за ручку. Дверь не поддавалась. Снаружи ее крепко держали. Еще одно усилие. Вновь никакого результата. И тогда, напрягаясь, Чертанов рванул на себя дверь обеими руками что есть силы. Хрустнула вставленная в ручку швабра, и дверь распахнулась. Коридор был пуст. Чертанов устремился на выход, крепко столкнувшись на лестничной площадке с каким-то немолодым мужчиной. Тот лишь крепко выругался. Чертанов даже не обернулся на брань — сейчас не до этого! Выскочив на улицу, Чертанов увидел, как метрах в пятидесяти от него от тротуара отъезжает красная «девятка«, номера не рассмотреть. В салоне он увидел длинную встрепанную шевелюру. Еще мгновение, и машина скрылась за поворотом. Теперь его уже не достать.
Подошел Антон. Неловко потоптавшись рядом, поинтересовался:
— Это он?
— Да!
— Как вы догадались?
— Так откуда же ему известно про дракона?! Об этом могли знать только оперативники и тот, кто вырезал его. Опять он был со мной рядом, а я не сумел достать его!
— Сейчас пресс-конференция… Вы как?
Чертанов безнадежно махнул рукой:
— А пошли они! Я отваливаю! Ты вот что, водку пьешь? — неожиданно спросил Чертанов, повернувшись к стажеру.
— Случается, — смущенно ответил Антон.
— Ну, тогда пойдем!
* * *
Это был самый бездарный день за последнее время. Не потому, что была сорвана пресс-конференция (собственно, хрен с ней, за это ему еще попадет дополнительно), а оттого, что он находился в шаге от маньяка и ничего не сумел предпринять. Серийный убийца играл с ним, как кошка с мышкой, всякий раз опережая его на шаг. Будто бы дразнил: «Я здесь, я рядом, а ты бессилен!»
Досаду и безнадегу можно было успокоить радикальным способом: за соседним столиком в ресторане сидела полногрудая крашеная блондинка, видно, из центровых. Но в последний момент Чертанов забуксовал. Вспомнилась Вера — теплая и домашняя, и от угрызений совести неприятно защипало под ложечкой. В какой-то степени лично для него это явилось откровением. Прежде он за собой не наблюдал подобных вещей. Следовательно, от него чего-то ушло, если стал оглядываться на женщину, с которой в последние месяцы делил ложе. Еще год назад подобное обстоятельство Чертанов не посчитал бы помехой, а даже наоборот, подобная преграда только раззадорила бы его.
— Ты где живешь? — спросил Чертанов у Антона, когда они вышли из ресторана.
— В Бабушкинском районе.
Парень оказался лучше, чем это показалось Михаилу при знакомстве. Стоило выпить литр водки, чтобы понять очевидное.
— Ну, давай, — протянул Михаил руку, — двигай к себе. И мне тоже домой надо.
— Может, мне проводить вас, товарищ майор? — неуверенно предложил Антон.
Чертанов внимательно посмотрел на стажера. Еще одна хорошая черта. Другой на его месте после бутылки водки, выпитой на пару с начальством, уже перешагнул бы барьер, отделявший начальника от подчиненного, и едва ли не покровительственно похлопывал бы его по плечу, а этот держался скромно и свое место знал крепко.
— Не надо! — энергично отмахнулся Михаил. — Мы с тобой и так сегодня, как два сиамских близнеца, шарахаемся. Нужно отдохнуть друг от друга.
На улице было душно. Михаил расстегнул пиджак и пошел по тротуару. Немногие прохожие, что попадались на его пути, посматривали на Чертанова с опаской, а он не сразу угадал причину их беспокойства — из кобуры под мышкой у него торчала рукоять табельного пистолета. Возможно, что прохожих подобное зрелище настраивало на какие-то удручающие размышления, но застегиваться Чертанов не пожелал. Не хотелось стеснять себя в движениях, да и настроение было под стать внешнему облику. Такое же расхристанное!
Михаил не раз замечал, что ночью привычные улицы принимают совершенно другие очертания. Их дневная суета затихла, а на смену ей, вместе с неоновыми огнями витрин приходила раскрепощенность, которая манила и соблазняла. Ночные улицы — это не целомудренные Белоснежки в белых бальных платьях, а роковые красавицы в коротких кожаных юбчонках. Задиристые и раскованные.
Чертанов не знал, куда он шел. Ноги, будто заведенные, увлекали его в глубину московских улочек, не позволяя остановиться.
Наконец он остановился и вдруг осознал, что забрел в Петровский парк, где возвышалась церковь Благовещения. Вокруг было безлюдно, только воронье, деловито скача по церковным крестам, негромко и мрачно каркало.
Михаил давно заметил, что с этой церковью у него связаны какие-то мрачные предчувствия. Каким-то образом он всегда оказывался рядом с ней накануне очередного преступления. И всегда здесь суетилось и зловеще каркало воронье. Поневоле поверишь в приметы, коли такое случается регулярно. Вот и сейчас — купола, кресты и черные птицы с их леденящим душу карканьем.
Михаил даже протрезвел. Неужели предстоит созерцать еще один обезображенный труп? В силу какого-то мистического закона воронье всегда знало о готовящемся или уже произошедшем злодеянии. А может, у птиц с маньяком существует какая-то астральная связь, неподвластная простому пониманию? И серийный убийца прямиком нашептывает о своих грехах демонам ночи? С этим нужно разобраться!
Вороны черными ядовитыми плодами сидели на крестах. Лишь иной раз они поднимали крылья и, слегка потолкавшись, затихали, вращая головами во все стороны.
— Твари! — злобно выругался Чертанов, скрипнув зубами. — Вы все знаете, так почему же молчите?! Я вас спрашиваю! — Последнюю фразу он почти выкрикнул.
Птица, сидевшая в центре перекладины и выглядевшая несколько крупнее остальных, вдруг каркнула и наклонила голову в сторону Чертанова, словно прислушивалась к его словам. Наверняка это был вожак стаи. Кроме огромных размеров, в нем было нечто особенное, что отличало его от остальных птиц. Вот взмахни он сейчас крылом, и вся стая, послушная его непреклонной воле, мгновенно взлетит в темное облачное небо.
Чертанов выхватил из кобуры пистолет и прицелился. Теперь это была уже не птица, а самая обыкновенная мишень, которую следовало во что бы то ни стало поразить. Чертанов надавил на спусковой крючок. Грохнул выстрел.
Михаил восторженно выкрикнул:
— Десятка!
Черная птица взорвалась множеством мелких ошметков. Полетели перья.
Стая ворон, оглушительно негодуя, взмыла в воздух и, собравшись в большой черный комок, закружилась вокруг куполов.
— Никуда вы от меня не денетесь, — заскрежетал зубами Михаил.
Прицелившись, он еще дважды выстрелил. Одна из ворон, сшибленная пулей, описав кривую дугу, бесформенным комом упала под стены церкви. Другая, очевидно подраненная, панически заколотила крыльями и скрылась за ближайшей кроной дерева.
Чертанов вдруг посмотрел на себя как бы со стороны. Странная получается картинка. Стоит человек, освещенной ночными фонарями, и палит по кружащемуся воронью. Ничего себе дела! Но поделать с собой он ничего не мог — нажимал и нажимал на курок, пока наконец не услышал сухой щелчок. «Кончились патроны!» — догадался он. На душе сделалось совсем пакостно.
