Браслеты не надели, как говорится, оказали доверие. И на том спасибо!
Прошли по длинному коридору и остановились перед дверью с номером 14. Чертанов мгновенно раскусил сюрприз, как только вошел в комнату. За небольшим столом сидел человек средних лет в светло-сером костюме. Одоевцев Семен Петрович, подполковник из отдела внутренних расследований. Во взгляде суровость и сочувствие одновременно. Он смотрел так, как если бы не узнавал Михаила, а ведь, помнится, вместе выпили не один литр водки. Кроме него, в комнате присутствовали еще два офицера: майор, которого Чертанов не знал, и полковник, начальник отделения, куда доставили Чертанова, крупный плотный мужик лет сорока. Знакомство с ним было шапочным, и Чертанов даже не вспомнил его имя. Все трое с интересом рассматривали вошедшего. А ведь в нем не произошло никаких изменений. Правда, видок наверняка малость потускнел, но то от бессонной ночи, и осуждать за это не стоит.
— Привет, Михаил, — после минутной паузы поздоровался подполковник.
Вставать из-за стола подполковник не пожелал — сидел, развалясь, закинув левую руку за спинку стула. Всем своим видом он старался показать свое хозяйское положение, а начальник отделения всего лишь приятель, заглянувший выкурить сигарету и рассказать свежий анекдот.
Присесть Михаилу не предлагали. Двое из присутствующих здесь же сержантов сжимали в руках дубинки. Может, они ждут от него какой-нибудь выходки, чтобы поупражняться на его боках? Что ж, господа, я предоставлю вам такую возможность, только обещаю, что вам это дорого обойдется. Руки следовало сковать!
Не дожидаясь приглашения, Чертанов уверенно сел на свободный стул и только после этого сказал:
— Здравствуй, Семен. Значит, теперь моим делом занимается отдел собственной безопасности?
Одоевцев печально вздохнул:
— Так выходит. — А потом, подавшись вперед, зло продолжил: — А ты что хотел?! Чтобы тебя по головке гладили за все твои выходки?! Подумать только, стрельбу устроил чуть ли не в центре Москвы! Ты чего по воронам-то палил? Белены, что ли, объелся?
Чертанов проглотил горькую слюну.
— Так было надо!
— Кому надо-то? — вскинулся Одоевцев. — Тебе, что ли?! Вот и хлебай теперь дерьмо полной ложкой! Я тебе, Бес, удивляюсь, что ни год, так обязательно вляпаешься в какую-нибудь скверную историю. То морду кому-нибудь расквасишь, то по делу об убийстве проходишь. А сейчас вот стрельбу устроил. Интересная у тебя жизнь, однако! Другого давно бы уже из милиции выперли! А то и под суд отдали бы! А с тебя как с гуся вода. Видно, Михаил, у тебя надежный ангел-хранитель.
— Надеюсь!
— И все-таки, зачем ты стрелял? Я уже поспрашивал у ребят, они сказали, что ты был пьян… Но ведь не настолько, чтобы палить по воронам! — хлопнул он ладонью по столу.
— Я же тебе говорю, нашло!
Одоевцев поднялся:
— Ладно, поехали! Не до разговоров, время подходит.
— Куда? — обескураженно спросил Чертанов.
В глубине души он продолжал надеяться, что инцидент исчерпан. Ну, соберутся серьезные дяди, ну, пожурят его малость, да и отпустят себе с миром! С кем не бывает… А дело, оказывается, принимает весьма серьезный оборот.
Чертанову никто не ответил. Для них он был уже чужой. Он был человеком, который находится по ту сторону черты.
Первым вышел Одоевцев. За ним деликатно потянулись остальные. Последним выходил Варяг с конвоем. Его сопровождающий остановился у порога, смерив взглядом скупую обстановку кабинета, как бы спрашивая, не забыли ли чего, и уверенно притворил дверь.
Когда шли по коридору, Чертанов обратил внимание на то, что его никто не держит. Выходит, что его свобода их нисколько не стесняет. Такое впечатление, что идут друзья. Время обеденное, и офицеры сполна решили использовать перерыв — завернут сейчас в ближайшую пивную и осушат по бутылочке пива.
Чертанова неожиданно посетила отчаянная мысль: «А не податься ли в бега! До свободы каких-то тридцать шагов и пара десятков ступеней. Их можно преодолеть в несколько секунд! А там как господь на душу положит!»
Повернувшийся к нему Одоевцев вдруг разом разрушил все его планы — подождав, когда Михаил поравняется с ним, спросил:
— Чего это ты такой напряженный? Уж не бежать ли надумал? Это ты брось, не усложняй дело!
Чертанов хмыкнул:
— Спасибо за совет.
— Ты вот что, Бес, на меня сильно не серчай. Сам понимаешь, служба!
— Я понимаю, — невесело буркнул Чертанов и, сдерживая клокотавшее внутри раздражение, добавил: — Сволочная у тебя работа, Семен!
— Что поделаешь, кому-то надо и авгиевы конюшни от дерьма разгребать… На меня особенно не рассчитывай, но чем смогу, тем и помогу! — сдержанно пообещал Одоевцев.
У входа их дожидался «воронок». Показав на него рукой, Одоевцев вяло объявил:
— На сегодня эта твоя «тачка»! Так что милости прошу.
Майор Чертанов невольно скривился. Обернулся. На крыльце стояли несколько человек. Провожают, твою мать, как VIP-персону. Лица разные, но в основном сочувствующие. Ведь не какого-то злодея грузить приходится, а своего. Мента!
Чертанов уверенно вошел в металлическое нутро, и дверь тотчас гулко захлопнулась. Отлеталась, птичка, теперь тебе долго куковать взаперти!
Сержант привычно проверил замок и, убедившись в его надежности, направился в кабину. Через решетчатое окно Чертанов увидел, что Одоевцев вытащил мобильный телефон и, закрывая ладонью трубку, что-то быстро заговорил. После чего, заметно повеселевший, юркнул в служебную «Волгу».
«Воронок» завелся со второй попытки. Маховик, тяжело крутанувшись, заставил забиться двигатель в легкой истерике. Автомобиль дернулся, и если бы Чертанов не успел ухватиться за металлические прутья, то полетел бы на пол. «Воронок», сделав большой разворот, осторожно выглянул на проезжую часть, и, переждав проходящие мимо автомобили, выбрался на шоссе.
Настроение у Чертанова было тоскливое. Чего уж тут скрывать! Впереди полнейшая неизвестность. Веру жаль, только между ними стало налаживаться, как говорится, начали входить в положение семейной пары, и тут такой финал!
Чертанов глянул сквозь решетчатое окно. Интересно, куда же его везут? Может, в Бутырку?
И вдруг, к своему немалому ужасу, осознал, что «воронок» направляется в сторону Лефортова. Тоже мне, нашли государственного преступника! Если надежда на благополучный исход еще до этого момента и оставалась, то она сразу умерла, как только машина повернула на Лефортовский мост. Тюрьма Лефортово — это серьезно! За ее стенами мгновенно обрубаются все прежние связи. Выход оттуда возможен только через суд, а вот как суд решит, это тоже большой вопрос.
От сердца отлегло, когда «воронок», усиленно прогазовав на светофоре, миновал Красноказарменную улицу и, лихо разогнавшись, последовал куда-то далее. В неизвестность.
