СТЕКЛОТАРОВ (Химикатову). Повезло державе с вами, замсекидейраб, очень повезло. Но хватит. Переодеваться!
Выпроваживает жестом партнеров за кулисы. Партнеры удаляются.
(Ворчит им вслед.) Вот так всегда. Как соберутся вместе, обязательно первое апреля устроят. А сегодня, между прочим, не первое апреля. Сегодня неблагоприятный день. (В зал.) Не знаю, как у вас, а у меня — полный джентльменский набор. Ринит, гастрит, язва, ишемия, ишиас, седалищный нерв и эта… как ее… которая прыг-скок… ну, жена Ивана-царевича… ага, жаба… только грудная. Ну и само собой, это… которое у всех ветеранов… (Прислушивается к залу.) Старческое слабоумие? Фу на тебя, галерка! А вот первые ряды правильно угадали: скле-роз… (Помолчал.) Значит так. (Загибает пальцы.) Офелия опять разводится, Гамлет керосинит с русалочками, злодей стережет честь державы, а жаба прыг-скок… Что еще? (Постучал себя ладонью по лбу.) Ага! Вспомнил! Весьма забавная, весьма необычная, бесподобная история. Музыка, туш!
Вместо музыки под сводами театра раздается вдруг возглас: «Э-э-э!»
СТЕКЛОТАРОВ (в зал). Что вы сказали?.. Это не вы?.. Вы?.. Нет?.. Кто сказал «э-э-э»? Ты, галерка? В чем дело? Что-то не так?
Звук повторяется: «Э-э-э!»
Ах, это наши вредители! В смысле — рабочий класс… Ну, правильно меня поняли: операторы. Всегда невпопад. Надо музыку включить, а у них заэ-э-эло. Слышите, вредители, в смысле — пролетариат? Устройте нам музыку!
Снова «Э-э-э!» Но это уже с таким возгласом выбегает на сцену МИЗИНЧИКОВА.
МИЗИНЧИКОВА (взволнованно). Э! К нам ревизор!
СТЕКЛОТАРОВ (удивленно). Не ваша реплика. И не из той оперы. Это же из Гоголя. (В зал.) «Э! — сказали мы с Петром Иванычем…» (Актрисе.) Что с вами, Мизинчикова? (Догадывается.) Ах, она импровизирует! (Мизинчиковой.) Но я еще не переоделся.
«Э-э-э!»
На сцену вылетает СВЕРЧКОВ.
СВЕРЧКОВ (не столько взволнованно, сколько озорно). Э! Ревизор! Прямо из столицы!
СТЕКЛОТАРОВ (Сверчкову, иронично). Столица, значит, о нас соскучилась? А я еще не переоделся.
«Э-э-э!»
Возникает ХИМИКАТОВ.
ХИМИКАТОВ (как будто объявляет цирковой номер). Ревизор! Из столицы! Ин-ког-нито!
СТЕКЛОТАРОВ (иронично.) Инкогнито, говорите? Пренеприятнейшее известие.
СВЕРЧКОВ (в том же тоне). Придется взятки давать, а у вас и снега зимой не выпросишь.
ХИМИКАТОВ (гневно). Наши ревизоры не берут взяток! И кто вам сказал, что в нашей великой державе надо выпрашивать даже снег зимой? Это обывательские антиобщественные слухи.
СВЕРЧКОВ (с похвальной интонацией). Наш злодей.
СТЕКЛОТАРОВ (иронично). Он — злодей, а я — непереодетый муд… (Вдруг задумался, глядя на коллег.) Муд…
МИЗИНЧИКОВА. Сейчас ляпнет! …рец!
СТЕКЛОТАРОВ. Рец. Но вы, оказывается, тоже непереодетые. Все переодеваться!
ВСЕ ТРОЕ. Ревизор! Из столицы! Инкогнито!
СТЕКЛОТАРОВ (до него, наконец, доходит суть происходящего). Прямо по Гоголю? Не может быть! Какого Гоголя… в смысле — какого лешего?
СВЕРЧКОВ. Во-первых, от столицы всегда жди пакость.
МИЗИНЧИКОВА. Во-вторых, сегодня во сне я каталась (шепотом) в ступе и с помелом.
ХИМИКАТОВ. В-третьих, ревизор… тсс… уже здесь!
СТЕКЛОТАРОВ (в зал). Вы? Нет. Вы? Нет… Неужели на галерке?
ХИМИКАТОВ. Инкогнито… тсс… в туалете. (Жест за кулисы.) Администратора сюда!
Появляется АДМИНИСТРАТОР.
Доложите.
АДМИНИСТРАТОР (активно жестикулируя). Дзынь… хрр… шмыг… прыг…
СТЕКЛОТАРОВ. Что за чушь, детский лепет, иностранный язык?
СВЕРЧКОВ. Перевожу. Дзынь — дали третий звонок. Администратор — к служебному входу: может, какое-нибудь начальство, как всегда, задерживается? Хрр — наш вахтер, как всегда, спит. Вдруг мимо вахтера крадется какой-то подозрительный тип с дорожным баулом. Заметил администратора и шмыг — скрылся в туалете. Администратор за ним — прыг: «Ваш билет?» А он… (Ждет от администратора продолжения.)
АДМИНИСТРАТОР. Цыц… ксива… цук… рук…
СВЕРЧКОВ. «Молчать!» — говорит тип. И под нос администратору — удостоверение. Цукрук… (Замялся.) Непереводимо.
ХИМИКАТОВ (гневно). Не знать, как именуется наша родная высшая инстанция! (Талдычит.) Центральная Управляющая Контора… по руководству и инструктированию… по научным и методическим указаниям… по финансированию, учету и контролю… за подведомственными учреждениями культуры. Сокращенно: ЦУК рукинструк-мукнаук-фук-пук.
СВЕРЧКОВ. В двух словах: ЦУК пук.
МИЗИНЧИКОВА. Мужчины, мужчины, ну будьте женщинами! Неужели нельзя интеллигентно? Пу-ка-а…
ХИМИКАТОВ (спрашивает администратора). Удостоверение с гербом? (Получает утвердительный ответ.) Значит, он! Ревизор из столицы!
СТЕКЛОТАРОВ. О-о-ох… В зале — публика, а в туалете — столица. Оказались мы между Сциллой и этой… как ее… которая от слова «харя».
МИЗИНЧИКОВА. Харибда.
СТЕКЛОТАРОВ. Зверь! С туалета начал вынюхивать, что не так. (В зал.) Достопочтенная Сцилла! Ну как тут вдохновляться, тебя за душу брать, воспарять на вершину творчества? Мы, значит, воспаряем, а он нам яму копает. Мы, значит, тебя за душу берем, а он нас сзади — за самый ишиас.
СВЕРЧКОВ (беззаботно). Давайте выпьем шампанского! Всё равно Харибда съест.
ХИМИКАТОВ. Анти! В наших высших эшелонах нет людоедов!
СВЕРЧКОВ (словно дитя играет). Ам! (Химикатову.) С рожками. (Мизинчиковой.) С ножками. (Стеклотарову.) И пяточными шпорами не подавится. Ам, ам, ам…
СТЕКЛОТАРОВ. Ин-ког-нито. Зачем, почему, на каком основании? Вот чепэ, вот заварушка, вот SOS!
МИЗИНЧИКОВА. Мужчины, мужчины, не будьте женщинами! Хватит паниковать. Не такие уж вы рогатые, а за наши ножки не беспокойтесь: не первый раз замужем.
Как-нибудь выкрутимся. (В зал.) Я правильно говорю?
В зале раздается многоголосый гвалт.
«Э-э-э!»
МИЗИНЧИКОВА. Не все сразу. И не вслух. Я все понимаю по глазам… (Всматривается в зал.) Ух, какая тушь! Где брали?.. Друг достал? А друга где достали? По объявлению? (Увлеклась «беседой».)
СВЕРЧКОВ. Это надолго. (В зал.) Со мной можете объясняться ушами. Кроме шуток. В ГИТИСе, в театральном институте, который я, между прочим, окончил с отличием (эта реплика специально в пику Химикатову), нас учили определять, чем дышит зритель, по ушам. (Присматривается.) Ух, какие локаторы! Тоже вчера были в «Русалочке»? Вот где русалочки, да? (Тоже увлекся.)
