Под сводами звучит как бы в ответ: «Э-э-э!»
СТЕКЛОТАРОВ. Это ты, бельэтаж, голосуешь? Да, у тебя голос сильный…
«Э-э-э!»
СТЕКЛОТАРОВ. И партер тоже озвереть желает… А что ветераны? Ну-ка копчиком! Вправо… влево… (Оглашает мнение своего зрителя.) Что-то усилим, что-то ослабим… Что-то разрешим, что-то запретим… Теперь, как истуканы… Махнем рукой? (Театрально восхищается.) Какая Тьмутаракань! Даже унитазной революции не боится. Нет слов, нет выражений.
СВЕРЧКОВ. Где наше молоко не выкипало!
ХИМИКАТОВ. Промедление смерти подобно!
СТЕКЛОТАРОВ. Ярко, выпукло, прямо как в реанимации.
ХИМИКАТОВ. Предлагаю осуществить сценический переворот в исторически кратчайшие сроки. До звонка. Чтобы дать возможность нашему режиссеру (жест в сторону ложи) начать постановку аттракциона «Золотой унитаз» уже во втором действии. (Стеклотарову.) Как старший и как мудрец объявляйте первоочередные задачи революции.
СТЕКЛОТАРОВ. Объявляю перво… зад… рев… ох, склероз, язва, нервные судороги… Давайте уж вы!
ХИМИКАТОВ. Увы! Злодею дозволено действовать только из-за чужой спины.
СТЕКЛОТАРОВ. Да ладно, чего теперь стесняться… Революция!
ХИМИКАТОВ (за кулисы). Снимите с директорской ложи звуковую завесу. (Хлопок в ладоши. Его распоряжение выполнено. Химикатов принимает позу трибуна. Возвышает голос.) Вперед! На штурм старого сценического мира-а-а!
Ему помогают динамики: «А-а-а!!»
ХИМИКАТОВ. Огласить учение вождя о новом мироустройстве!
ГОЛОС ИНКОГНИТО (в записи). Как положим вдоль, как засветим поперек!
ХИМИКАТОВ. Ниже. Где тык-пык.
ГОЛОС ИНКОГНИТО. Храм? В контору!
ХИМИКАТОВ. Заветы вождя — в жизнь! (Команда ассистентам.) Прошу явить широким зрительским массам соответствующий моменту сценический образ. Алле… гоп!
Из-за кулис выезжают столы-тумбы и неуклюжие стулья. Обращают не себя внимание такие атрибуты, как лопата, заступ, молоток, пара венков с траурными лентами и крышка гроба.
МИЗИНЧИКОВА (явно смущена). Оч-чень оригинальный интерьер, но… ведь это, кажется, контора… ритуальная?
ХИМИКАТОВ (невозмутимо). Перед нами действительно контора похоронных услуг. Но в свете революционного учения мы преисполняемся сейчас не печалью, а радостью. Ведь речь идет об особых похоронах…
Хлопок в ладоши. Вспыхивает вывеска с названием.
ХИМИКАТОВ (читает вслух, торжественно). Контора по погребению старой сценической системы!
СВЕРЧКОВ. Сокращенно: КаПээСэСэС.
На вывеске вспыхивает: «КПССС».
МИЗИНЧИКОВА. По-моему, одно «эс» — лишнее.
СВЕРЧКОВ. Буква «с» — свистящая. Чем дольше с-с-свистим (лихо присвистнул), тем художественнее.
ХИМИКАТОВ. Революционная интрига идет, продолжение следует! (Операторам.) Дайте указания светоча о кадрах!
ГОЛОС. Никаких менуэт-пируэт!
ХИМИКАТОВ. Не то. Там, где светоч еще не совсем наелся.
ГОЛОС. Лица? Не потерплю! Всех — в безлица!
ХИМИКАТОВ. Кадры решают всё. Революционной сцене нужны новые герои. Начнем с главного персонажа. Кто он на поверку?
МИЗИНЧИКОВА (игриво). Только чистосердечно, господин Гамлет.
СТЕКЛОТАРОВ. Как в парной… ну, как на духу…
ХИМИКАТОВ (оператору). Юпитеры на старорежимного героя!
СВЕРЧКОВ. Умен. Бесстрашен. Выступаю против самозваных тиранов. Всегда готов обнажить шпагу за честь женщины. В поисках истины и правды… Впрочем, хватит, а то юпитеры перегорят. Какие будут соображения по данному облику?
ХИМИКАТОВ. На мой взгляд, в свете указаний свыше перед нами не облик, а обличье. «Против самозваных тиранов». Вопиющее анти! Сразу пойдут инсинуации, будто наших вождей никто не звал… Позор!
МИЗИНЧИКОВА (с удовольствием). Я тоже испытываю за попутчика жгучее чувство стыда. «Со шпагой за честь женщины…» Кто вас об этом просил? (К залу.) И так кавалеров днем с огнем не сыщешь, а тут еще честь… под защитой. Последние храбрецы разбегутся… Насчет ума — тоже зря. «Умен…» Знаем мы вас, умников. С умом лучшую половину отсудите.
ХИМИКАТОВ. Итак, в лице первого героя мы видим тяжкое наследие дореволюционных времен.
СВЕРЧКОВ (в своем тоне, беззаботно). Эй, там! Смените свет! Побольше серых тонов… Был умен, но… одумался.
ХИМИКАТОВ. Похвально. Так и запишем: не дурак.
СВЕРЧКОВ. В драки за честь не ввязываюсь.
ХИМИКАТОВ. Давно бы так. Запишем: в быту морально устойчив.
СВЕРЧКОВ. Тиранам… пардон, начальству заглядываю в рот… Нет, где уж там! Не поднимаю взгляда выше начальственного пупка.
ХИМИКАТОВ. Политическая зрелость на должном уровне.
СВЕРЧКОВ. Но теперь встает вопрос: кем же мне в этой конторе быть… или не быть?
ХИМИКАТОВ. Это не вопрос. (Ставит на стол рядом со Сверчковым табличку: «Гробовщик».)
СВЕРЧКОВ. Принц Гамлет — гробовщик?!
ХИМИКАТОВ. Не надо скромничать. При старом режиме по ходу действия одноименной пьесы вы сумели угробить всех главных персонажей в количестве семь единиц. В том числе (указывает на Мизинчикову) свою невесту, ее почтенного (указывает на Стеклотарова) отца и… с особой жестокостью своего (кланяется Сверчкову) родного дядю.
СВЕРЧКОВ (руки к сердцу). Приношу искренние извинения. Но это же все я не по собственной воле. Виноват Шекспир. Он ведь и мне в конце концов гроб сколотил.
ХИМИКАТОВ. Он — вам. Теперь вы — ему. Как говорится, долг платежом красен.
СВЕРЧКОВ. Под симбирского ерша? Уговорили.
СТЕКЛОТАРОВ. Дивлюсь, умиляюсь, пускаю слезу…
СВЕРЧКОВ. Офелия, ваша очередь! (За кулисы.) Эй, там! Розовый свет!
МИЗИНЧИКОВА (отмахивается). Мне больше идет бирюзовый. И пониже, пожалуйста.
СТЕКЛОТАРОВ. Да, героиня грудь колесом — это вам не Гамлет с кукишем. Натура хоть куда.
МИЗИНЧИКОВА. Натура как раз никудышная. Я имею в виду Офелию классическую. Сплошное «ах»… «Ах, мой принц, благородный принц! Ах, как я о вас мечтала, ах, как ждала!» Конец цитаты. Что в результате? Ахнула в свадебное путешествие на тот свет. (Деловым тоном.) Личное дело Офелии… Тьмутараканской. Родилась. Не в частном роддоме, как некоторые принцессы, а в муниципальном. Посещала детсад. Муниципальный. Училась в школе. Муниципальной. Переболела скарлатиной, корью и свинкой. Лечилась в муниципальной больнице.
СВЕРЧКОВ. Продолжайте, пожалуйста.
МИЗИНЧИКОВА. Всё.
