СВЕРЧКОВ. Всё-ё?
МИЗИНЧИКОВА. Мало? Ну что ж, пожалуйста. Благородных принцев никогда не встречала, не искала, не ждала. Зато шестой раз состою в законном браке. Мало? Могу выйти замуж в седьмой раз.
СВЕРЧКОВ. Достаточно.
ХИМИКАТОВ. Кристально чистый образ! (Хлопок в ладоши, и перед Мизинчиковой появляется табличка: «Плакальщица».) Вы много пролили слез на старой сцене. Теперь можно всплакнуть о ней самой.
МИЗИНЧИКОВА. С большим энтузиазмом. Слезами радости.
СТЕКЛОТАРОВ. Ох, как усилили. Может, немного ослабим?
ХИМИКАТОВ. Махнем рукой. На вас. Время классического мудреца вышло… Какой прикажете свет?
СТЕКЛОТАРОВ. Все равно. Лишь бы погорячее… (Ассистентам.) Ну куда вы на склероз-то! Вот сюда, на ишиас… Уф, прямо заново рождаюсь… (Химикатову.) У вас там есть табличка: «Сторож»? А ну-ка, сюда ее! (На столе появляется табличка: «Кладбищенский сторож».) Вот и родился заново. Что такое кладбище? Место забвения. Кого надо забыть? Шиллера, Шеридана, Шоу? Извольте. Я даже как жену зовут, не помню.
ХИМИКАТОВ. Наш мудрец! На своем месте.
СВЕРЧКОВ (Химикатову, не без иронии). Пришла очередь перерождаться и злодею… Эй, там! Самый черный цвет!
ХИМИКАТОВ. И самый… белый. Основоположники учат: жизнь — это сальто-мортале, то бишь диалектика. Я всегда был антиподом шекспировских любимчиков. Время подтвердило мою правоту. Анти всяких выскочек-принцев! Под них! Но теперь уже не тайно, не исподтишка, а под руководством родной ЦУК.
СВЕРЧКОВ. Красиво копает!
ХИМИКАТОВ. Да, теперь антипод Химикатов — передовой могильщик старого. (Хлопок в ладоши, и на одном из столов появляется табличка: «Могильщик». Химикатов гордо становится за этот стол.) Триумфальное шествие революции продолжается!
СВЕРЧКОВ (в своем тоне). Всё у-у-унитазно!
ХИМИКАТОВ. Прошу главный наказ вождя!
ГОЛОС ИНКОГНИТО. Не так лаете. Лаять по-нашему!
ХИМИКАТОВ. Выше. Перед тем, как вождь наводит тьму.
ГОЛОС. Мировая классика? Ка, да не така!
ХИМИКАТОВ. Как долго мы были слепы, но наконец прозрели! Что такое мировая классика? Шиллер, Шеридан, Шоу. Ну и конечно же… (очень иронически) сам Шекспир. По меткому выражению нашего светоча — смывной бачок старых подмостков.
СТЕКЛОТАРОВ. Товарищ злодей! Может, ослабим про Шекспира? Все-таки это… вершина… как его… ну, который в парной… сердечникам и беременным противопоказан.
ХИМИКАТОВ (едко). А кому он, собственно, сейчас показан? Шекспир-то. Даже по каналу «Культура». Небось, не Шварценеггер.
СВЕРЧКОВ (его явно подмывает похабалить). Да что Шекспир! Цитирую его Гамлета: «Слова, слова, слова…» Но мы теперь тоже не бессловесные. В крайнем случае в Большую Энциклопедию заглянем. Или в любой школьный туалет. Там не только слова, но и выражения имеются… Предлагаю лишить Шекспира слова!
ХИМИКАТОВ. Что же в таком случае остается от Шекспира?
СВЕРЧКОВ. Только знаки препинания. Запятые да точки. Так и запишите: Шекспира — до точки.
СТЕКЛОТАРОВ (понимая иронию своего подопечного). Товарищ Гамлет! Ну женим вас, женим на принцессе. Успокойтесь!
СВЕРЧКОВ (не унимается). Хватит! Поиздевались классики над нами, беззащитными персонажами. Цитирую классическую ремарку: «Входит-уходит-застреливается». Как вам это нравится? Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает Гамлет мой… Может, я сначала опохмелиться желаю!
СТЕКЛОТАРОВ. Ну хотите царевну в жены? Только ослабьте!
СВЕРЧКОВ (разошелся). Мы — не рабы! Долой королей сцены! (Хватает молоток, берет огромный гвоздь и становится у крышки гроба, на которой появляется надпись: «Классика».) Забиваю символический гвоздь в символический саркофаг мировой классики. (Примеряется.) И-раз…
ХИМИКАТОВ (останавливает его). Есть мысль, которая идет прямо из глубины сердца. Пусть последнюю точку в истории старой сцены поставит сам основоположник и родоначальник нашей революции.
СВЕРЧКОВ (Химикатову, не без облегчения). Вашу руку.
ХИМИКАТОВ. Рапортует мудрец. (Стеклотарову.) Только без отсебятины. (Пишет ему шпаргалку.) И без ринита с ишиасом.
СТЕКЛОТАРОВ. Секунду! Прорепетирую. (Бормочет, то и дело заглядывая в текст и сбиваясь.) Опираясь на рукинструк… следуя мукнаук… проявляя небывалый фук… фу! энтузиазм… коллектив УК… успешно… предначертания ЦУК…
ХИМИКАТОВ (не выдерживает). Великий переворот, о котором говорили наши основоположники, победоносно совершен!
Включаются динамики: «Сла-ва-а-а!»
Занавес директорской ложи взлетает вверх. Юпитеры — на ложу. В ложе… никакого «светоча» нет. Ни в кавычках, ни без кавычек. Только администратор «кавычкается», в смысле пытается из кресла подняться.
СВЕРЧКОВ (глядя на администратора, сразу определяет). Коньяк, водка, ликер, портвейн (потянул носом)... и пиво.
СТЕКЛОТАРОВ (по инерции). Опираясь на рукин-струк… Где Харибда?
АДМИНИСТРАТОР (эдак шутливо, видно, действительно хорошо заглотнул). Тю-тю. На ту-ту-у-у… В спальном вагоне.
СТЕКЛОТАРОВ. Зачем, почему, на каком основании?
АДМИНИСТРАТОР (острит). На собственном основании. И на моей шее. Таксист взял по двойному тарифу. Зато обещал прямо в купе загрузить.
МИЗИНЧИКОВА. Уехать, даже не попрощавшись! Как же так?
СВЕРЧКОВ (ерничает, как всегда). По-английски. Раз — и митькой звали.
ХИМИКАТОВ. Не плетите «анти». А то пойдут слухи, что у нас в руководстве одни митьки.
СВЕРЧКОВ. На самом же деле одни ваньки.
МИЗИНЧИКОВА. Неужели он ничего не велел нам передать?
АДМИНИСТРАТОР. Под… расписку. На фирменном бланке. (Начинает себя ощупывать. Беспомощно разводит руками.) Тю-тю.
ХИМИКАТОВ. Алле! (Выхватывает откуда-то из недр администраторского пиджака бумагу. Демонстрирует залу. Убедитесь мол, своими глазами: бланк фирменный.)
СВЕРЧКОВ (заглянул в бумагу). ЦУК… Хм… Тогда в чем хохма?
ХИМИКАТОВ (довольный). Рукинструк! Мукнаук!
СТЕКЛОТАРОВ. А фук, фук? (Заглянул и успокоился.) Ага, есть фук!
МИЗИНЧИКОВА (нашла свой пунктик). Пу-ка-а…
СТЕКЛОТАРОВ (взял бумагу, торжественно читает). «Всем!» (Тут же сбился.) Всем… всем… всем… Без очков… да еще после революции… куриная слепота…
ХИМИКАТОВ (читает). «Всем доволен, приеду — и сразу к Самому. Про нашу с вами революцию».
МИЗИНЧИКОВА. «Про нашу с вами!» Мужчины, вы поняли, что это значит? Игра сделана!
