– Сначала я думала, что Лорелея забавная, но это просто кошмар какой-то, – сказала одна.
– Да уж… Корчит из себя королеву испанскую. Терпеть ее не могу, – ответила другая.
– И не говорите, – вздохнула Николь.
Поскольку до выступления оставалось полчаса, все начали надевать сценические костюмы. У «Карли Герлс» был серебряный период: они щеголяли в серебристых трико. В тот день костюм Николь представлял собой безрукавку с низким декольте и изготовленные на заказ джинсы от Дольче и Габбана с бронзовой вышивкой.
– До скорой встречи, – уходя, сказали «Карли Герлс».
Они должны были выступать следующими, за ними Николь, потом Грегори, Лорелея, и заканчивала шоу группа «Юстон». Порядок номеров был очень важен; самый известный исполнитель обычно выступал последним. Лорелея отчаянно боролась за это право, но до сих пор у нее ничего не получалось.
Николь знала, что у нее есть в запасе пятнадцать минут, и решила зайти в крошечную ванную при гримуборной. Одетая лишь в джинсы и маленький просвечивающий лифчик, она закрыла дверь, взяла лосьон для тела и отвинтила крышку. А вдруг Дариу-су захочется обнять ее? Николь хотелось благоухать и выглядеть как можно лучше.
Шум, донесшийся из комнаты, заставил ее вздрогнуть. – Эй, кто это? Андреа, ты?
Ответа не последовало, но кто-то явно приближался к двери ванной. Николь напряглась… и вдруг услышала, что кто-то повернул ключ в замке. Николь толкнула дверь, но та не поддалась.
– Кто там? – властно спросила она.
Никто не ответил, но Николь уловила сдавленный смешок, который узнала бы где угодно. Лорелея!
– Лорелея, открой сейчас же! – злобно прорычала она. Но никто не откликнулся.
Николь налегла на дверь всем телом, однако это не помогло. Судя по всему, Лорелея нашла ключ и заперла ее за пятнадцать минут до выхода на сцену. К тому времени, как ее хватятся и выпустят отсюда, она будет настолько выбита из колеи, что ни о какой встрече с представителями студий звукозаписи не сможет быть и речи.
Эта мысль заставила Николь вскипеть. «Поймаю – убью!» – подумала она.
Прошло пять минут, потом десять. Николь сначала боролась с гневом, но потом ударилась в панику. Она колотила в дверь ванной, вопила, но никто ничего не слышал.
– Помогите, помогите! – кричала Николь, боясь сорвать голос, но еще больше боясь пропустить свой выход. Она так старалась, а теперь из-за этой подлой стервы все пошло прахом…
Нет, сука, не выйдет! Она обвела ванную взглядом, ища что-нибудь тяжелое. Ничего более подходящего, чем старые аптечные весы, стоявшие здесь со времен королевы Виктории, не нашлось. Николь ударила ими в дверь, пробив в филенке дыру. Потом она начала лупить весами по ручке, надеясь сломать замок. Девушка успела нанести три сокрушительных удара, прежде чем услышала, что ее зовут:
– Николь! Вы здесь?
– Да! – радостно крикнула в ответ Николь, бросая весы. – Меня заперли! Найдите ключ!
На мгновение все стихло, а потом послышалось:
– Не могу найти. Отойдите в сторону. Я попробую выбить дверь. Николь быстро отстранилась, раздался мощный удар, и дверь со скрежетом распахнулась. За ней стоял Дариус.
– Господи… – выдохнула Николь. Она никому не радовалась так, как ему. По многим причинам. – Не сомневаюсь, это дело рук Лорелеи.
– Сука! – прорычал Дариус. Его доброе веселое лицо было искажено гневом. Николь никогда не поверила бы, что такое возможно. – Вам не следовало отправляться с ней в одно турне. С таким же успехом вас могли бросить в пруд на съедение акулам. Она завидует вам.
– Серьезно? – Николь совсем забыла, что стоит перед ним в одном лифчике и джинсах. – Как вы узнали, что я здесь?
– Я не знал, – ответил Гуд, жадно глядя на нее сверху вниз. – Просто вспомнил, что вы никогда не опаздываете, и решил, что дело плохо.
Николь знала, что он слишком хорошо воспитан и ни за что не прикоснется к полуодетой женщине. Поэтому она приподнялась на цыпочки и сама поцеловала его. В ту же секунду руки Дариуса обхватили ее. Они яростно вцепились друг в друга и целовались до тех пор, пока Дариус не пришел в себя.
– Потом, – сказала Николь.
– Потом, – кивнул он.
– Где ты была? Мы так волновались! – ангельским голосом пропела Лорелея, когда Николь ворвалась за кулисы.
Времени ответить не было, но по окончании концерта Николь получила возможность отомстить.
– Пожалуйста, дай пятиминутное интервью, – попросила Филлис, когда после финала все столпились за кулисами. – Я знаю, тебя ждут представители компании, но сегодня у тебя был такой успех, что одна девочка из журнала «Сьюперб» умирает от желания поговорить с тобой.
– Нет проблем, – ответила Николь, у которой созрел план страшной мести.
Интервью проходило в крошечном кабинете за кулисами. Когда был задан неизбежный вопрос о грызне между звездами, Николь была к нему готова.
– Я прекрасно понимаю, о чем вы, – фыркнула она. – Я знаю, что Лорелея говорила обо мне гадости. Это ужасно… Рок-бизнес – вещь очень жестокая, – мрачно добавила Николь. – В глубине души она славная девушка, но, когда твой сингл проваливается, ты становишься парией, а на некоторых это очень дурно действует.
Репортер «Сьюперб» жадно клюнула на приманку.
– А разве она провалилась? Я ничего об этом не знала. Николь закусила губу, сделав вид, что проговорилась.
– О боже, мне вообще следовало молчать… Лорелея будет в отчаянии, если кто-нибудь узнает: она такая гордая… Но дело в том, что ее второй альбом вылетел из чартов и пошел ко дну, как камень. Она так расстроена… Я знаю, она не хотела мне зла. В конце концов, мы ведь подруги, – с невинным видом добавила Николь.
Репортерша улыбнулась, услышав, что карьера Лорелеи рухнула под откос. За два года она слишком многим испортила нервы. Настала пора расплаты.
В два часа ночи, после триумфального обеда с сотрудниками европейского отделения «Титуса», где дружно хвалили Николь и сулили ей блестящее будущее, Дариус проводил ее до дверей номера. День был утомительный, Николь охрипла от пения и разговоров, ее не держали ноги, и все же ей казалось, что, если бы Дариус попросил, она могла бы танцевать всю ночь.
Гуд остановился у дверей и взял ее маленькую руку в свою большую ладонь. «Он такой милый, – подумала Николь. – Самый добрый, самый вежливый человек на свете. Что общего у него может быть с такой простушкой, как я?»
– Ну… спокойной ночи, – неловко пробормотал Дариус, который выигрывал в школе все диспуты, никогда не лазил за словом в карман, а сейчас лишился дара речи. Так действовала на него Николь. Достаточно было одного опаляющего взгляда ее тигриных глаз.
– Да… спокойной ночи, – сказала Николь и замолчала. Впервые в жизни у нее не было слов. Николь хотелось, чтобы Дариус поцеловал ее, хотелось еще большего, но она уже сделала первый шаг и не могла сделать второй. С таким человеком, как Дариус, это было невозможно. Он был таким воспитанным, словно всю жизнь посещал приемы в саду королевы и регаты на Темзе. Родителей Дариуса наверняка хватит удар, если он приведет домой какую-то полуиндианку-полуирландку…
