Главным украшением комнаты был портрет, висевший над каминной полкой. На нем была изображена женщина лет сорока пяти, одетая в синее платье. Она слегка улыбалась, подобно Мо-не Лизе, лицо окружали короткие темные волосы, темные глаза мерцали. Скорее всего, это и была Урсула.
– Я заказал этот портрет на ее пятидесятилетие, – гордо сказал Кевин.
– О боже, она не выглядит на пятьдесят, – ответила Вирджиния.
Бартон был доволен.
– Урсула.никогда не выглядела на свой возраст. Такие женщины навсегда остаются молодыми. Даже перед самым концом она казалась младше, чем была на самом деле. Это замечали все. – В голосе Кевина звучала грусть. Он смотрел на портрет и казался целиком ушедшим в себя.
– Помочь вам на кухне? – бодро спросила Вирджиния.
Кевин сразу взял себя в руки.
– Нет, спасибо, я справлюсь. Надеюсь, вы любите жаркое из ягненка?
– Обожаю, – улыбнулась Вирджиния.
Она с удовольствием тоже пошла бы на кухню и дружески поболтала с Кевином, пока он будет готовить. Но он явно предпочитал более официальный стиль общения. Когда Вирджиния попросила воды, он принес ей стакан в гостиную, где негромко звучала грустная фортепьянная пьеса Шопена, и опять ушел.
Вирджиния знала, что ведет себя невежливо, но не смогла противиться соблазну и начала рассматривать фотографии, буквально наводнявшие комнату. На большинстве были запечатлены Кевин и Урсула вместе, но попадались и портреты одной Урсулы. Глядя на свадебную фотографию, Вирджиния поняла, что художник польстил натуре. Ее темные глаза были гораздо более узкими, а подбородок более тяжелым, чем на портрете. Вирджиния осторожно рассматривала снимок и пыталась понять, смогла ли бы она дружить с этой женщиной. Едва ли можно быть подругой совершенства. Совершенства, дружившего с этой кошмарной Гленис Смарт… Вообще Вирджиния чувствовала себя здесь не слишком уютно. Было ясно, что это дом Урсулы; вернее – ее усыпальница. Склеп.
Кевин не лгал: он действительно оказался хорошим поваром. Оба ели с удовольствием, болтая о друзьях и знакомых, вспоминали забавные истории, связанные с гольфом, и рассказывали друг другу о своей прежней жизни. Вирджиния пыталась как можно реже упоминать имя Билла – это было реакцией на поведение Кевина, каждая вторая фраза которого была посвящена Урсуле. Может быть, за ней тоже водится этот грех? Кажется, нет. Пили они мало, и когда дело дошло до кофе, в бутылке еще оставалось как минимум на один бокал.
– Еще вина? – спросил Кевин.
– Нет, спасибо. Я выпила достаточно. К тому же я за рулем, – сказала Вирджиния.
Бартон заткнул бутылку пробкой.
– Пусть стоит до следующего раза, – мрачно сказал он. – Слишком легко поддаться горю и начать пить. Я думаю, этим кончает большинство вдовцов. Когда я сижу здесь наедине со своими воспоминаниями и Шопеном, то понимаю: стоит начать глушить боль вином, как остановиться будет трудно.
Вирджиния посмотрела на него с любопытством.
– Я знаю, это банально, – сказала она, – но не думаете ли вы, что время лечит?
– Нет, не думаю, – ответил шокированный Кевин. – Разве это возможно? Как я могу забыть Урсулу? – Его лицо исказила боль.
– Я имела в виду другое, – мягко возразила Вирджиния. – Можно ли привыкнуть к потере и смириться с ней? После смерти Билла прошло два года, но я не могу забыть его. Билл так долго был для меня всем на свете… Забыть его так же невозможно, как забыть дышать, но… – Вирджиния сделала паузу, пытаясь найти подходящие слова; ей не хотелось обидеть Кевина. – Жизнь продолжается. – Она засмеялась. – Еще одна банальность! Но хочешь не хочешь, а приходится что-то менять. Похоже, Урсула любила жизнь: она не хотела бы, чтобы вы похоронили себя заживо. – Вы правы. – Лицо Кевина просветлело, как по мановению волшебной палочки. – Она действительно любила жизнь. Я рад, что сумел дать вам представление о ней. Он положил ладонь на руку Вирджинии.
– Думаю, она бы вам понравилась. Вы могли бы стать подругами.
– Да, наверно, – согласилась Вирджиния. – А вы стали бы неразлучными друзьями с Биллом и с утра до ночи пропадали бы на стадионе для гольфа. Но, увы, ни Урсулы, ни Билла больше нет. А мы вынуждены что-то менять. Честно говоря, я уехала из нашего старого дома с горя, но это позволило мне начать жизнь заново и не заливаться слезами каждые пять минут. А вы, например, могли бы сменить обои. Просто для разнообразия.
Он улыбнулся.
– Но я уже менял обои. Старые совсем выцвели. Вирджиния тоже улыбнулась. Значит, ужасное сочетание цветов было делом рук Кевина. Возможно, у Урсулы был более изысканный вкус.
– Вы не представляете, как трудно было разыскать те же обои!
Их перестали выпускать. У меня ушло на это два месяца.
Он выглядел таким гордым, что Вирджиния промолчала. Да и что она могла сказать? Наверно, вдовы действительно приспособлены к жизни лучше вдовцов, которые без жен остаются совершенно беспомощными. Как это грустно… Но еще грустнее попытка Кевина воссоздать прошлое, сохранив обои, выбранные Урсулой. Вирджиния была готова держать пари, что он покупает те же вещи, которые покупала Урсула, – от молока до средства для чистки раковин. Конечно, именно она научила Кевина готовить чудесного ягненка с мелким жареным картофелем и зелеными бобами, слегка смазанными сливочным маслом… Вирджиния вздрогнула: казалось, за ней следит привидение. Спустя несколько минут она украдкой посмотрела на часы. Было без четверти десять – она провела у Кевина достаточно много времени, чтобы уход не показался невежливым.
– Все было очень вкусно, – любезно сказала она.
– Я рад, что вам понравилось. Раз так, придется повторить. – Кевин тепло улыбнулся. – Может быть, мы шокируем местное общество и куда-нибудь выберемся.
Вирджиния сделала вид, будто не поняла намека.
– Едва ли кого-нибудь шокирует, если двое старых друзей пообедают вместе.
Она не стала предлагать Кевину помочь убрать со стола. Во-первых, он отказался бы; во-вторых, на сегодня она была сыта Урсулой по горло.
– Спасибо, Кевин.
Вирджиния прошла в прихожую, сняла с вешалки жакет и быстро накинула его. Помочь ей Кевин не успел.
– На следующей неделе я буду очень занята, – сказала она. – Зато потом мы могли бы сыграть в гольф двое на двое.
– Что ж, если вы заняты, то делать нечего… – пробормотал Кевин.
Вирджиния клюнула его в щеку и рывком открыла входную дверь.
– Счастливо! – весело бросила она и пошла к машине мимо рабаток с омерзительными розовыми гладиолусами.
Сев в машину, она помахала рукой и выехала за ворота. Теперь можно было успокоиться. Ничего себе мирное свидание! Вот тебе веселая вдова… Конечно, Кевин ухаживал за ней изо всех сил, однако настоящая связь между ними была невозможна. Вирджиния чувствовала, что нравится ему, но сердце Кевина принадлежало только Урсуле. А жаль…
