– Что? Это просто смешно! – рассердилась Лиони. – Они уже пропустили два школьных дня ради поездки во Францию. Они больше не могут пропускать занятия. Им же еще экзамены сдавать.
– Всегда можно договориться, – возразила Флисс. – Они могут сдать их здесь. А Эбби даже два или три месяца пойдут на пользу.
– Два или три месяца»? – ахнула Лиони. – Я-то думала, речь идет о паре недель… Я не смогу без них так долго!
– Да, я понимаю, – мягко сказала Флисс. – Лиони, я вовсе не пытаюсь отнять у тебя твоих детей. Они тебя любят, никто не сможет отобрать их у тебя. Только сейчас речь идет об Эбби. Ей нужно сменить привычный образ жизни. Ты знаешь, ее отец будет счастлив, если она приедет, – имеете с Мел, конечно.
Лиони поняла: надо скорее вешать трубку, иначе она расплачется.
– Дай мне время подумать, Флисс, – резко сказала она, повесила трубку и разрыдалась.
Дуг предложил отвезти девочек в аэропорт.
– Ты вряд ли будешь в подходящем состоянии, чтобы сидеть за рулем, – тактично предположил он.
Лиони понимала, что он прав. Прошло три дня с тех пор, как она сообщила девочкам о поездке, и у нее все валилось из рук. Она даже взяла отгулы, потому что боялась сделать какую-нибудь серьезную ошибку и оказаться виновной в смерти невинного животного. Анджи, узнав про Эбби, искренне ей сочувствовала.
– Сменить обстановку – идея хорошая, – сказала она. – Для тебя, кстати, тоже. Когда девочки уедут, почему бы вам с Хью не отправиться куда-нибудь на неделю? Не делайте абсолютно ничего, только ешьте, пейте и гуляйте по лесу. Ты заслужила отпуск.
Но Лиони никуда не хотелось ехать. Только бы забраться в темный угол и попытаться зализать свои раны.
В десять часов утра она крикнула с наигранной веселостью:
– Готовы, девочки? – Как странно, она боится, что они опоздают на самолет, хотя ей меньше всего хочется, чтобы они куда-то летели.
– Почти! – крикнула Мел. – Я чемодан не могу закрыть. Ты не поможешь, мам?
Лиони многозначительно взглянула на Дуга, который терпеливо читал газету, и поднялась наверх.
– Сюрприз! – хором воскликнули девочки, размахивая двумя пакетами странной формы.
– Вино, – без особой необходимости возвестила Мел, протягивая ей пакет в форме бутылки.
– А это – чтобы было к чему прижаться, если станет одиноко, – тихо сказала Эбби, протягивая ей другой сверток.
Лиони почувствовала комок в горле.
– Ох, девочки, – со слезами произнесла она, – я буду так по вас скучать.
Эбби кинулась на шею матери.
– Я знаю, это я виновата, что мы уезжаем. И мне хочется уехать, но мне очень жаль, что тебе так тяжело, – отрывисто сказала она.
Они обнялись. Лиони отчаянно сдерживалась, чтобы не расплакаться.
– Почему ты не посмотришь подарки? – весело спросила Мел, глаза которой были совершенно сухими.
Лиони до небес расхвалила вино. Хорошее бургундское, наверняка дорогое.
– Как вам удалось купить алкоголь? – поинтересовалась она. – Вы ведь несовершеннолетние.
– Нам Дуг помог. Он знает, что тебе понравится, вот и помог нам выбрать.
Лиони была тронута. Какой все-таки душевный мужчина! Дети его обожали. Он даже пообещал давать Эбби уроки рисования и громко расхохотался накануне, когда Мел наивно заявила, что хотела бы иметь свой портрет, но не его кисти. Оказалось, она считает, что на его портретах все выглядят толстыми уродинами.
Лиони развернула второй сверток. В нем оказалась пушистая игрушка – симпатичный песик с большими карими глазами, как у Пенни, и рыжей шерстью.
– Какой милый! – воскликнула она.
– Правда? – Эбби шмыгнула носом. – Я знаю, тебе будет одиноко, вот он и поможет тебе нас вспоминать.
Лиони ласково потрепала Эбби по щеке.
– Как будто я могу забыть о вас хоть на минуту! Спасибо вам, девочки. А теперь, пожалуй, нам пора идти.
Во время поездки до аэропорта и пока они пили кофе в кафетерии Лиони удавалось держать свои чувства в узде. Она только никак не могла остановиться, произнося последние напутствия.
– Не забывайте заниматься: вам ведь придется экстерном сдавать экзамены. И не оставляйте на кухне беспорядок, как дома, это будет нечестно в отношении Флисс. И не забывайте звонить домой!
– Ну, разумеется, – сказала Мел, изнывая от нетерпения.
– Пожалуй, им пора идти, – мягко напомнил Дуг. – Пограничный контроль занимает много времени.
Лиони только кивнула, говорить она уже не могла. Она подошли к барьеру, и обе девочки поцеловали Дуга на прощание.
– Присматривайте за мамой, ладно? – попросила Эбби.
– Обязательно, – заверил он. Эбби повернулась к Лиони:
– Пока, мам.
– До свидания, – ответила Лиони и все-таки разрыдалась, прижимая к себе дочерей.
Наконец Мел удалось высвободиться.
– Да не паникуй ты, мам! – попросила она. – И заметить не успеешь, как мы вернемся. – Она взяла Эбби за руку и оттащила ее от матери. – Пошли. Ненавижу прощаться!
Дуг одной рукой обнял плачущую Лиони.
– Ты же знаешь, они уезжают всего на полтора месяца, – сказал он. – Пошли отсюда. Я поведу тебя сегодня ужинать в какое-нибудь роскошное место, но сначала мы погуляем с собаками.
К тому времени, как они подъехали к дому, Лиони уже перестала плакать.
– Пойду сделаю тебе чай, – сказал Дуг.
– Только если с виски.
– Договорились.
Дуг вскипятил чайник и щедрой рукой налил в чай виски. Когда Лиони выпила, он встал и сказал:
– Я не позволю тебе сидеть здесь весь день и страдать. Одевайся, я вернусь через десять минут с Джаспером и Алфи. Мы пойдем гулять подальше. И когда ты так устанешь, что не сможешь больше идти, мы поедем ужинать в «Голодный монах».
– Что-то уж очень ты раскомандовался, – проворчала она.
Дуг улыбнулся:
– Но ведь действует, верно? Я хочу тебе кое-что сказать, Лео, причем повторяться не буду. Ты – чудесная мать. Эти девочки обожают тебя. Просто они растут, отсюда и все сложности. Поэтому переставай ронять слезы и поскорее бери себя в руки.
– Тогда почему я чувствую себя ужасной матерью? – сердито спросила Лиони. – Они уехали от меня, потому что я не смогла справиться со своими прямыми обязанностями, черт побери!
Хью наверняка был бы шокирован, услышав, что она ругается, но Дуг и ухом не повел.
– Ты же не господь бог, – спокойно заметил он. – Случаются вещи, которые ты не в состоянии контролировать, тебе надо учиться с ними мириться. Мне же пришлось! Ты думаешь, я хотел обгореть и потерять женщину, которую любил? Но со мной это случилось, потому что она не хотела иметь дело с обугленной оболочкой человека, который когда-то был любимцем во всех галереях.
