– Почему?
– От него мало пользы, когда дело касается распаковывания коробок, – шутливым тоном сказала Лиони.
– И это все? – фыркнула Эмма. – У нее не слишком много поводов расстраиваться, верно?
Окончательно расстроившись, Лиони решила, что ей остается одно – зайти к Дугу. Она взяла Пенни на поводок и быстро пошла по знакомой дороге.
Дуг вышел из студии с усталыми глазами, старые джинсы все в пятнах краски.
– Погулять не желаешь? – весело спросила Лиони.
Он усмехнулся:
– Замечательная мысль. Дай мне пару минут. Мы можем пройти несколько миль к Уиклоу.
Когда Лиони вернулась домой после прогулки с Дугом, огонек на автоответчике истерично мигал. Хью оставил четыре послания, одно взволнованнее другого.
– Прости меня, Лиони. Нам необходимо поговорить, – настаивал он.
«Поговори с психиатром!» – прошипела Лиони, стирая записи. Прогулка ее успокоила, хотя рассказывать Дугу о случившемся она не стала. Он был очень проницательным и наверняка догадался, что что-то произошло, но расспрашивать не стал.
Вечером Хью снова позвонил.
Лиони уже совсем успокоилась.
– Я готова считаться с тем, что у тебя есть дети, Хью, – перебила она поток его извинений. – Но ведь и ты не должен забывать про моих детей.
– Я и не забываю! – возразил он.
– Что-то не похоже, – печально произнесла она. – Я понимаю, что, когда встречаются люди нашего возраста, у них обязательно имеется нелегкий эмоциональный багаж, но им следует научиться с этим справляться. Мне трудно общаться с Джейн, а тебе, судя по всему, трудно общаться с моими детьми.
– Ничего подобного, – возразил он.
– Хью, ты ведь не хочешь, чтобы девочки поехали с нами отдыхать. – Лиони больше всего обидело именно это. – Но ведь мы все вместе. Хочешь меня, значит, должен хотеть и их. Все просто.
– С чужими детьми трудно ладить, – признался Хью. – Единственный ребенок, с кем мне легко, это Джейн. Я даже со Стивеном в натянутых отношениях. Я вообще плохо лажу с детьми.
– Очень скверно, – холодно констатировала она. – Я попыталась подружиться с Джейн, хотя она сразу приняла меня в штыки. А ты даже почти не видел моих детей. Сколько раз я приглашала тебя к нам поужинать! А ты пришел только один раз. Ты предпочитал встречаться в городе или у тебя, и теперь я понимаю, в чем дело.
– Джейн вовсе тебя не ненавидит, – сказал Хью, все еще думая о том, что Лиони сказала о его дочери.
Лиони вышла из себя:
– Проснись, Хью, открой глаза! Она возненавидит любую женщину, которая попытается отнять тебя у нее. Ты что, хочешь сказать, что я ошибаюсь?
– Она очень чувствительна, болезненно реагирует, когда я с кем-то встречаюсь, – признал он.
Если бы разговор не был таким серьезным, Лиони бы расхохоталась. Джейн чувствительна?
– Хью, если ты так думаешь, твое дело. – Лиони с трудом отказала себе в удовольствии сказать, что Джейн – хитрая и ревнивая стерва, которую не мешает привести в чувство. – Мне кажется, нам надо немного остыть, подождать, подумать о наших отношениях.
– Почему? – возмутился он. – Ты что, предлагаешь расстаться?
– Да нет. Нам просто нужно время, чтобы подумать. Ты должен решить, хочешь ли ты встречаться с женщиной, у которой трое детей, а я должна решить, хочу ли я встречаться с тобой.
Он помолчал.
– Ты слишком круто ставишь вопрос, Лиони.
– Да нет, совсем не круто, – возразила она. – Просто я реалистка. Я беспокоилась, поладит ли Пенни с твоими собаками. А надо было волноваться, сумеешь ли ты найти общий язык с Мел, Эбби и Дэнни, а я – с Джейн и Стивеном.
– Нельзя ссориться из-за такой глупости! – возмутился Хью.
– Это не глупость, и мы не ссоримся. Мы просто берем тайм-аут. Я позвоню тебе через пару недель, когда мы все успокоимся.
– А как же отпуск?..
– Поезжай с Джейн!
Лиони повесила трубку и задумалась, что же она по этому поводу ощущает. Заплачет и побежит за джином? Она мрачно улыбнулась. Ничего подобного! Никаких эмоций. Хью казался подходящим вариантом, с ним приятно было встречаться, ходить в кино, заниматься сексом. Но не больше. Страсти и тоски он. в ней не вызвал. Иначе она бы сейчас ревела белугой, боролась бы за то, чтобы освободить его из железной хватки Джейн. И научила бы его понимать, как сильно она любит своих детей. Так что, он вовсе не тот, кто ей нужен.
Лиони отправилась на кухню и стала придумывать, что бы приготовить на ужин. «Бедняжка Хью! – подумала она, нарезая овощи для рагу. – Ему никогда не избавиться от удушающих объятий Джейн. Он мечтает о любви, но она отпугнет любую женщину, которая посмеет к нему приблизиться».
Ханна сидела на ковре в гостиной и аккуратно разворачивала безделушки, упакованные в папиросную бумагу. Она уже распаковала все для кухни и теперь занималась ящиками, в которых были упакованы вещи для гостиной. Их было так много! Откуда у нее набралось столько барахла?
Громко хлопнула входная дверь, и фарфоровые статуэтки, расставленные на полу, задрожали.
– Ханна! – заорал Феликс. – Ты дома?
«Где я еще могу быть, черт побери? – подумала Ханна. – Я здесь никого не знаю, все мои друзья в Ирландии, и у меня нет машины. Куда я денусь?»
– Я здесь! – откликнулась она.
В дверь просунулись две руки. В одной – подарочный пакет, в другой – огромный букет лилий.
Ханна помимо воли улыбнулась. Феликс подошел к ней, нагнулся и презентовал букет. Она вдохнула дивный аромат.
– Есть кое-что еще, – заявил Феликс, протягивая ей розовый подарочный пакет.
Внутри Ханна обнаружила бутылку шампанского, она достала ее и помахала ею перед его носом.
– Я же не пью, дурачок!
Феликс отобрал у нее бутылку и засмеялся.
– Это для меня. Остальное тебе.
«Остальным» оказались флакон духов «Аллюр» от Шанель, коробка роскошных шоколадных конфет и шелковая ночная рубашка янтарного цвета, которая наверняка стоила целое состояние. То самое состояние, которого у них не было. Для фильма, в котором Феликс должен был сниматься, не нашлось денег, так что с финансами у них было очень туго.
– Феликс! – воскликнула она, не сумев скрыть восхищения. – Мы не можем себе этого позволить!
– Нет, можем, радость моя. – Он сел рядом с ней на ковер и поцеловал в шею. – Мы снова разбогатели. Одобрили вторую серию «Зевак», так что гонорар будет огромный.
– Ох, Феликс, это просто замечательно! Я так беспокоилась насчет денег…
– И, надеюсь, обо мне, – строго добавил он. – Я знаю, прости меня. Когда у меня нет работы, я становлюсь настоящей сволочью. Я был ужасен, но я собираюсь все исправить. Прощаешь?
