Константин решил расположиться в зарослях небольшого ельника неподалеку от дороги. Расположившись на сиденьях, бойцы негромко обговаривали детали предстоящей операции. Настоящие профессионалы, этого у них не отнять. Тарантул попытался отыскать на лицах парней хотя бы намек на волнение, но взгляды их были спокойны, как всегда. Казалось, не существует на свете вещей, что могли бы вывести их из состояния безмятежности.
Негромко хлопнув дверцей, из машины вышел Петр. В руках он держал кейс. Расставаться с ним парень не собирался — похвальный профессионализм. Хотя без алмазов этот чемоданчик представлял собой всего лишь красивую игрушку, правда, крепкую — ее невозможно разрезать даже автогеном.
— Ты чего? — спросил Тарантул, внимательно всматриваясь в лицо своего помощника.
И не ошибся — парень тоже испытывал тревогу.
— Что-то мне неспокойно, — честно признался он. — Как будто бы что-то гнетет. Со мной такое впервые. — Внимательно посмотрев на Тарантула, он добавил: — Мне кажется, что вас тоже что-то мучает, Константин Игоревич.
— Есть такое дело, — не стал отнекиваться Тарантул.
Именно такое состояние называется боевой интуицией, еще ничего не произошло, а опасность как будто бы уже витает в воздухе и давит на психику.
— Вы дорогу проверили? Может, где-нибудь на обочине заложили фугас?
Петр отрицательно покачал головой:
— Исключено. Даже на деревьях смотрели — все чисто! А потом — никто ведь не знает, какой именно дорогой мы поедем. Мы ведь еще и сейчас можем ее изменить. Верно?
— Верно, — вынужден был согласиться Тарантул.
— Здесь что-то другое.
— И что же?
Петр пожал плечами:
— Не знаю, как объяснить, но у меня дурное предчувствие. За два дня до прибытия машины с алмазами у того места, где они должны будут остановиться, я видел трех кавказцев. А эти парни крутятся всегда там, где пахнет большими деньгами.
— Операция секретная, — мягко возразил Тарантул, понимая всю беспочвенность своих возражений. — Вряд ли кто-нибудь из посторонних знает о ней.
Петр пожал плечами:
— Колонна идет в восьмой раз. Народа в этой операции задействовано очень много, как с нашей стороны, так и с другой. Вполне могла произойти утечка информации.
Тарантул посмотрел на часы. Бронированный автомобиль с алмазами стоял во дворе штаба военизированной охраны, укрытого от внешнего мира высокой каменной стеной. Прежде на этом месте находился мужской монастырь. Затем его переоборудовали в зону. Советская власть почему-то любила подобные метаморфозы. Собственно, для монахов, которые обитали в этом монастыре, почти ничего не изменилось, они просто приобрели новое качество, из иноков превратились в заключенных. А уже в более поздние времена в этих стенах размещалась военная часть. Сейчас здесь царило запустение.
— Все верно, — задумчиво протянул Тарантул. — Вот что, кто у нас находится там поблизости?
— Макс со своими людьми. Он делает обход.
— Свяжись с ним, пусть осмотрят всю местность повнимательнее. Что-то мне не по себе.
— На это потребуется время, — возразил Петр, — а нам уже надо выезжать.
— Торопиться не будем, пока не посмотрим, что к чему. А я пока переговорю со Степанычем.
— Хорошо, — кивнул Петр.
Подождав, пока Петр отойдет в сторону, Тарантул достал из кармана мобильный телефон.
— Степаныч?
— Да, он самый, — раздался несколько встревоженный голос. — Почему не едешь или тебе товар не нужен?
— Не гони лошадей, Степаныч, скоро подъеду. У нас случилась небольшая поломка. Как починю, так и появлюсь.
— Хорошо, что предупредил, а то я уже начал нервничать. Что-то меня гнетет, сам не знаю почему.
— Это бывает, — попытался успокоить его Тарантул. — Ты вот что, усиль лучше охрану, всякое может быть.
— Уже усилил.
— Вот и отлично, — одобрил Тарантул и отключил телефон.
Степаныч уже в шестой раз сопровождал груз. До него был некто Севастьянов Алексей, лет тридцати от роду. Помнится, парень этот был неимоверно болтливым, рот у него не закрывался даже тогда, когда следовало бы помолчать и подумать. В таких серьезных делах, как перевозка ценного груза, это вовсе не мелочь, подобная черта характера могла очень здорово раздражать влиятельных людей, так что не было ничего удивительного в том, что парень вдруг неожиданно исчез. Куда? О таких вещах не спрашивают. Возможно, где-то по пьяной лавочке сказал лишнее, и пустое бахвальство стоило ему жизни.
Степаныч был молчалив, подозрителен и, что самое главное, абсолютно надежен. Кроме того, он приходился свояком вице-премьеру, организовавшему переброску камешков. С такими вещами тоже приходилось считаться. Но вряд ли кто-нибудь из сопровождающих знал об истинной стоимости груза.
Тарантул, стараясь поглубже спрятать накатившие тревожные чувства, прошелся между машинами. Попытался отыскать на лицах парней нечто похожее на тревогу, но увидел лишь сплошной скучный профессионализм. Они как бы говорили — нам все равно чем заниматься, потребуется, будем стрелять!
Подошел Петр. Лицо его было взволнованным. Отозвав Тарантула в сторонку, он доложил:
— Вы оказались правы. За грузом наблюдали…
— Кавказцы? — перебил Тарантул.
— Да. Их обезвредили в тот момент, когда они собирались выстрелить в машину сопровождения из «мухи».
Тарантул невольно чертыхнулся:
— Разумеется, взять живым никого не удалось?
Петр отрицательно покачал головой:
— Никого. Насколько я понял из объяснений Макса, если бы они замешкались, то отряд прикрытия был бы уничтожен.
— Ладно, хорошо хоть так, могло быть еще хуже, — не без труда согласился Тарантул. — Наверняка была еще одна группа, которая должна была напасть на машину сразу после выстрела.
— Она и была, — неохотно согласился Петр.
Тарантул удивленно поглядел на него:
— Им что, дали свободно подойти к объекту?
— Все не так просто… На дороге велись ремонтные работы. У нас вечно что-нибудь ремонтируют. Сразу разобраться было сложно. А группа, которая намеревалась напасть на объект, маскировалась под обычных работяг. С лопатами, в телогрейках, все как положено. Один из наших парней оказался глазастым и заметил у «работяги» под курткой бронежилет. Но едва их попытались задержать, они, отстреливаясь, сумели скрыться.
Тарантул нахмурился. Можно только представить, к каким серьезным последствиям могло привести исчезновение драгоценного груза. Подозрение в первую очередь упало бы на самого смотрящего. Все рассуждали бы примерно так: кусок в сто пятьдесят миллионов долларов способен ввести в грех даже святого! По существу это был бы приговор Владиславу. Кроме законных воров, которые никогда не простили бы смотрящему провала операции, на Варяга развернули бы настоящую охоту спецслужбы во главе с вице-премьером.
