Книга Смотрящий по России, страница 96. Автор книги Евгений Сухов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Смотрящий по России»

Cтраница 96

Но подобное вторжение сейчас не планировалось, старик нужен был в добром здравии и в трезвом рассудке. Варяг широко улыбнулся, стараясь расположить к себе хозяина, и, кажется, настороженность того слегка поубавилась.

— Чего тебе? — спросил он, все еще сохраняя на лице суровость.

— Ты ведь Валерьевич?

Суровость совсем пообмякла, в глазах появился некоторый интерес.

— Предположим.

— Я к тебе от Андрея Мироновича.

На морщинистом лице старика отобразилась усиленная умственная работа. Похоже, что он перебирал всех Андреев, с которыми некогда его столкнула судьба.

— От Степанова, что ли? — осторожно уточнил старик.

Варяг усмехнулся:

— Чувствуется старый волкодав. Нет, от Дюжева.

— Вижу, что не попался. Знаю такого!

Глаза старика немного оттаяли, но крепость продолжала держать оборону. Всем своим видом он как бы утверждал: одно дело — старый приятель, а другое дело — ты! Не сват ты мне, не брат…

— Поговорить-то можно?

— А чего хотел-то? — вопрос прозвучал немного теплее. Воспоминание о Дюжеве слегка растопило ледок. На лице старика появилась мечтательная улыбка. Здесь было все: и реки выпитой водки, и толпа перепробованных на пару женщин, и тоска по давно ушедшей молодости.

— Поговорить о Беспалом, — честно признался Варяг.

Старик враз посуровел, а глаза, еще секунду назад, казалось бы, окончательно оттаявшие, приняли былое враждебное выражение. Был даже момент, когда Владиславу показалось, что старик захлопнет перед ним дверь. Но уже в следующий момент Гурий Валерьевич уверенно сбросил с двери цепочку и не очень любезно пригласил гостя:

— Заходи… Только у меня не прибрано. Бабы нет. У детей гостит, а мне не с руки.

Уже ступив в коридор, Варяг заметил лежащий на полке у двери небольшой сапожный молоток. На сапожника старик не тянул и, видно, приберегал вещицу для внезапного неприятельского вторжения. Вот только поможет ли такой «томагавк»?

— Не беда. Долго засиживаться не стану, — пообещал Владислав.

Глянув через плечо, старик смерил Варяга цепким взглядом и нарочито грубовато отозвался:

— Надеюсь.

Устроившись за столом, Варяг вытащил из пакета бутылку коньяка, шматок копченого сала, балык и прочие гастрономические изыски, от одного вида которых старик должен был истечь слюной. Но не истек, на угощение даже не взглянул. Стало быть, нутром еще крепок. Энергично отмахнувшись от копченостей, сообщил:

— Нельзя мне… Язва! А вот коньячку приму. Говорят, в малых дозах благоприятствует, а потом я и не пивал такого. Сколько же на нем звезд?

— Восемнадцать, — с улыбкой сообщил Варяг.

— Ого! — уважительно протянул старик. — Верно, не пивал! Я сейчас рюмашки достану, — засуетился он, открывая шкафчик.

Выдернув пробку, Варяг разлил коньяк по рюмкам, себе — немного, лишь залил дно, старику — щедро, едва ли не через край. Взяв рюмку, старик слегка приподнял ее, разглядывая коньяк на свет. Остался доволен — морщинистые губы, как бы поросшие густой серой щеткой, разошлись в довольной улыбке. В этот момент он напоминал ребенка, которому обещали сладкое. Отпивая коньяк маленькими глотками, старик старался сполна прочувствовать его вкусовые качества.

— Настоящий, — одобрительно произнес он, поставив рюмку на стол, — струйки-то так и ползут по стеклу. Ну, чего хотел? Спрашивай! — дружелюбно скосил он взгляд на початую бутылку.

— Ты ведь в школе СМЕРШа обучался? Ничего, что на «ты»?

— Я без претензий, — отмахнулся старик. — А в СМЕРШе служил, верно, — согласился он.

— Вместе с Беспалым?

— С ним, — кивнул Гурий Валерьевич.

Посчитав, что самое время немного и закусить, он поднял вилку и уверенно подцепил кусочек балыка, позабыв про врачебные запреты. Осторожно опустил угощение в рот, смежив при этом от удовольствия веки. Угощение пришлось ему по вкусу, одобрительно крякнув, он потянулся за вторым куском.

— В вашей школе не было случайно этого человека? — Варяг положил перед стариком фотографию.

Гурий Валерьевич поднял со стола тяжелые роговые очки и, прищурившись, нацепил их на нос, заправив дужки за пухлые уши, поросшие темно-серыми длинными волосами. Взяв фотографию за краешек, будто опасаясь, что фотобумага может рассыпаться в прах, он поднес ее к глазам. На снимке был запечатлен молодой человек в форме офицера НКВД. Взгляд упрямый, нахальный, даже дерзкий. Но это, похоже, не от молодости, а от власти, что давалась в приложение к петлицам и ромбикам.

— Как же не знать… Федька это! Какая же у него фамилия… Ага, вспомнил! Крепких Федот! Он вместе с нами учился.

— И куда же он потом делся? — спросил Варяг.

— Не закончил он, — возвратил старик фотографию.

— Выгнали, что ли? — удивился Варяг, укладывая фотографию в бумажник.

Старик неожиданно расхохотался, показав парочку уцелевших зубов. Лицо его при этом приняло какое-то злодейское выражение. Он напоминал людоеда, вышедшего на пенсию. Но весь его вид как бы говорил, что силенок у него еще предостаточно, чтобы загрызть злодея даже единственным клыком.

— Скажешь, выгнали! У нас не выгоняли… Девять граммов в затылок, и все! Не сумел оправдать доверие партии. А с Федькой… Федотом совсем другое. Взорвался он вместе с двумя… Как же их звали-то… Ведь уже и не вспомнишь, столько лет-то кануло. Ага, вспомнил! Одного звали Поликарп, сухой, длинный как жердь, все время на гимнастерке орден Красной Звезды носил. По нему, кстати, его потом и опознали. А другой коротышка такой был, с выпученными глазами, он мне жабу напоминал. Нельзя о покойниках плохо говорить, но тип был неприятный.

— И как же это их угораздило?

— А хрен их знает, как получилось! Ты бы того, разлил, что ли, — кивнул старик на бутылку, барственно возвышающуюся среди снеди.

В этот раз наливать себе Варяг не стал (не тянуло), зато старику не пожалел, налил полную. Подняв рюмку с коньяком, старик вновь принялся разглядывать ее на свет. Было заметно, что в немалой степени его интересовала эстетическая сторона напитка.

Выпив, Гурий Валерьевич шумно выдохнул, и его маленькие цепкие глазенки забегали по столу, выискивая очередное лакомство. На сей раз его душа возжелала окорока.

— Одним из преподавателей у нас был Петр Михайлович Голицын, из тех самых… Генерал-лейтенант царской контрразведки. В Первую мировую, говорят, он творил чудеса. Нас он тоже удивлял… Это сейчас можно свободно говорить об этом, а в то время было нельзя. Язык в задницу засунули и молчали. Так вот, по каким-то надобностям они к нему в квартиру при школе поперлись. А что там случилось, не разобрать! В общем, всех их в клочья разорвало.

— Генерала тоже? — удивился Владислав.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация