— Ты поэтому приехал? Потому что кто-то из твоих коллег сказал тебе, будто я лучше той светловолосой красотки?
Грей бросил на нее странный взгляд:
— Красотки? Это ты про ту… блондинку? — Он сухо сглотнул. — Она ничто рядом с тобой. Ты красива не только внешне, но и внутренне. Пойми, другие женщины… вся их красота наносная. Парикмахер, косметика, дорогая одежда, манеры, за которыми они тщательно следят, — это же просто маска! А ты… даже когда ты сидишь на диване в драных джинсах и своей любимой растянутой кофте и смотришь мелодраму, кусая ногти от волнения за героев… тебя нужно фотографировать, так ты красива! — Грей вздохнул. — Ухоженные блондинки хороши лишь тем, что знают себе цену. А ты не ценишь себя, Мэгги. — Он снова наклонился вперед и взял ее за руку. — Умоляю, вернись ко мне. Я люблю тебя, неужели ты не веришь?
— Верю, — пискнула Мэгги, которая едва не умерла от счастья, когда их пальцы соприкоснулись. Желание расстаться навеки, такое твердое поначалу, все больше таяло. — Но что ты вкладываешь в эти слова, Грей? Нет ничего проще, чем сказать «я люблю», но для каждого эта фраза означает свое. Мне нужна не только твоя любовь. Я хочу быть уверена, что мне не придется тебя с кем-то делить. Это убьет меня.
— Давай обручимся, — предложил Грей. — Назначим дату. Если хочешь, можем пожениться хоть в этом месяце. Видишь, я настроен серьезно!
Предложение было таким соблазнительным! Как это было бы легко: вернуться и выйти замуж. Свадьба… Но если Грей делал ей предложение, то выбрал не лучший момент. Что она скажет друзьям и близким? «Я выхожу замуж, потому что таким образом мой жених хочет извиниться за измену»?
— Сейчас не время говорить о браке, — твердо сказала она, отнимая руку.
Свадьба! Она мечтала о свадьбе с того самого дня, как Шона и Пол принесли друг другу клятвы верности. Но оставался еще один вопрос, ответ на который Мэгги хотела услышать.
— Я хочу знать, были у тебя другие женщины или нет. Ты сказал, что тот случай единственный, но отчего-то меня терзают сомнения. — Она уже задавала этот вопрос незадолго до отъезда к родителям, и страх, мелькнувший в глазах Грея, многое сказал ей. Однако теперь его подбородок был упрямо выдвинут вперед, взгляд казался искренним.
— Клянусь тебе, — произнес он с чувством, — что та измена — единичный случай. Она пришла ко мне в кабинет и стала вести себя… не знаю, что на меня нашло. — Горло Грея нервно дернулось, взгляд стал умоляющим. — Так глупо — попасться на эту удочку, да? Она ведь просто студентка, причем не самая интересная. Ведь у меня есть ты, умница и красавица, такая взрослая, глубокая, а я запал на банальную тактику — прижалась невзначай грудью, потерлась бедром… Господи, зачем я тебе это говорю! Наверное, тебе больно слышать об этом. Какой я идиот!
Словно со стороны, Мэгги оценила, как умно и правильно выстроен монолог Грея. Он говорил все то, что необходимо слышать оскорбленной женщине в подобной ситуации, но именно это точное соответствие казалось чрезмерным, тщательно спланированным. Мэгги чувствовала, что Грей любит ее, и сама хотела быть только с ним, однако колебалась.
— Единичный случай, говоришь? — еще раз спросила она.
— Да, честное слово! Если быть до конца честным, у меня не раз возникал шанс… поразвлечься на стороне, но я противостоял искушению. Помнишь, мы обсуждали, как некоторые студентки западают на преподавателей? Для этих девиц я все еще не стар. — Грей вцепился пальцами себе в волосы, но тотчас отпустил их, словно почувствовав театральность этого жеста. — Ты же знаешь, мужчинам льстит женское внимание. К тебе в библиотеку заходят студенты, они флиртуют с тобой, улыбаются, а потом ты приходишь домой сияющая, словно черпаешь в их улыбках силу. Ведь это так по-человечески! И все равно это пустое, ничего личного. Если ты флиртуешь с незнакомцем, это не значит, что ты меня разлюбила, правда? То же и со мной, Мэгги. Я люблю тебя, а та девица ничего для меня не значит. Она — никто.
— Даже не знаю, что хуже… — пробормотала Мэгги. Перед ее взором снова возникла отвратительная сцена, которую она застала в собственной спальне, и мысли о воссоединении разлетелись на тысячу осколков. — Эта девица ничего для тебя не значит… мило, конечно. Только в этом есть что-то особенно гадкое: тащить в постель кого-то, кто для тебя ничего не значит.
Грей подался вперед, глаза заблестели, как бывало всегда, если он напряженно думал. Мэгги знала, что Грей умен. Его мозг уже обрабатывал запрос и готовился выдать идеальный вариант ответа.
— Должно быть, я не так выразился. Мои слова не означают, что я отношусь к женщинам как к вещам, если ты об этом…
— О, ради всего святого! — оборвала Мэгги. — Ты не на политическом митинге! А я не психованная феминистка, которую надо убедить, что твоя партия уважает права женщин! Мне не до политической корректности, когда речь идет о девице, которую ты трахал в нашей постели! Но то, что ты тащишь в постель тех, кто тебе, по сути, безразличен, многое о тебе говорит, Грей.
Он открыл было рот, но затем снова его закрыл.
— Знаешь что? Наша сегодняшняя встреча была ошибкой, — прошептала Мэгги сдавленно. Она не могла вернуться. Ей требовалось больше времени на раздумья. — Зря ты приехал. А я зря согласилась прийти сюда. Слишком мало времени прошло. Мы могли поговорить по телефону или е-мейлу. Я оказалась не готова к этой встрече. У меня куча проблем, включая здоровье мамы, а твой приезд… он еще больше все усложнил.
Незадолго до похода в салон красоты Мэгги задумалась о том, что за неделю совершенно не успела свыкнуться с мыслью об измене Грея. Ей не становилось лучше день ото дня, как обещала Элизабет. Нет, жизнь с каждой минутой становилась все беспросветнее, и все труднее было скрывать свою боль от окружающих. Это было сродни медленной агонии: отчаяние, гнев, жалость и презрение к себе слились в один тугой комок, камнем лежащий на сердце.
Глупо принимать решение в таком состоянии.
— Давай перенесем этот разговор на пару недель. Подожди, пока я приеду в Голуэй.
— Нет, — решительно сказал Грей. — Мы должны обсудить все прямо сейчас, а затем навсегда закрыть эту тему. Я должен знать, есть ли у меня шанс. Неопределенность мучает меня, Мэгги.
— О, так теперь ты у нас пострадавшая сторона? — возмутилась Мэгги. — Сначала трахаешь первую попавшуюся девицу, неделю выжидаешь, пока все утрясется, а потом требуешь дать тебе незамедлительный ответ? Мол, пожили чуток врозь, и хорош? Давай по-быстренькому все разрулим и вернемся к обычной жизни, да? Нет уж, доктор Стэнли, легко хотите отделаться.
— Умоляю. — Грей схватил ее руку, сжал изо всех сил, и Мэгги словно пронзило током.
— Отпусти, — слабо пискнула она, хотя тело молило совсем о другом.
— Я люблю тебя, Мэгги. Вижу, ты хочешь, чтобы я ушел, и я не стану испытывать твое терпение. Просто знай, что я безумно люблю тебя. Да, я совершил ошибку, оступился один раз, но умоляю о прощении! Мы можем пережить этот момент, мы справимся. А я сделаю все, чтобы искупить вину.
