И почему люди такое большое значение придают внешности? Богатый внутренний мир гораздо важнее.
Даже если мир этот перевернулся с ног на голову.
В пяти милях от Фей ее дочь Эмбер сладко потянулась в кровати Карла. Ей было тепло и уютно, хотя несвежее постельное белье попахивало сыростью. Часы на стене показывали одиннадцать утра, а она еще и не думала вставать. Могла бы сидеть на уроке истории, слушать нудную лекцию, думала Эмбер не без удовольствия. Странно было сознавать, что одноклассники все еще заняты мыслями о предстоящих экзаменах, волнуются, посещают занятия, тогда как в ее жизни все так круто переменилось. Она, Эмбер Рид, лежала на разворошенной постели в обнимку с любимым мужчиной, который должен был вскоре проснуться и ласково поцеловать ее. О, как сладко будет заняться с ним любовью, наплевав на все запреты!
Эмбер представляла, как пройдет их с Карлом день. Они встанут и плотно позавтракают, никуда не торопясь и расхаживая по квартире босиком. На ней будет только футболка Карла, асам он будет сгорать от желания весь день, глядя на ее нескромный наряд. Они станут смотреть романтические фильмы, жевать поп-корн и наслаждаться жизнью.
Эмбер любила смотреть фильмы вместе с мамой, особенно черно-белую классику. Самое лучшее время для подобного времяпровождения — хмурый зимний день, когда по стеклам стучит дождь, а дома уютно и тепло.
Она не хотела думать о матери, потому что откуда-то из глубин сознания все чаще и чаще поднималось чувство вины. Эмбер твердила себе, что в недавней ссоре виновата мать. Ее строгое следование общественной морали, боязнь сделать шаг в сторону, деление мира на черное и белое раздражали. Так и представлялось, что Фей говорит: «У тебя нет отца, и соседи могут дурно подумать о нашей семье. Веди себя безупречно, чтобы не дать ни единого повода для сплетен…»
Фу, гадость какая!
Да какая соседям разница, куда делся отец Эмбер Рид? Давно прошли те времена, когда люди прятали за высокими заборами свои аморальные секреты, никому нет дела до жизни окружающих. Мама продолжала жить древними заповедями, нелепыми до безобразия.
Мама настолько волновалась о том, что подумают соседи, что даже не заметила перемен, происходящих с дочерью. А столкнувшись с противостоянием своей убогой морали, даже не попыталась понять его истоков.
Впрочем, к черту эти мысли! Теперь имела значение лишь их с Карлом совместная жизнь. Эмбер отключила мобильный из опасения, что мать станет звонить и уговаривать ее вернуться домой. Или плакать и жаловаться на сердце. Эмбер не привыкла видеть мать несчастной и растерянной, ее сведенные к переносице брови, упавшие вниз уголки губ, казалось, принадлежали другому, незнакомому лицу. Мать Эмбер, Фей Рид, была сильной женщиной и тем самым заслужила уважение дочери.
— Привет, детка, — пробормотал Карл, просыпаясь. Он пару секунд смотрел на Эмбер, затем повернулся на другой бок и снова засопел.
Эмбер с нежностью погладила его по шее, надеясь, что любимый проснется и ласками отвлечет ее от мрачных воспоминаний. Однако сопение стало еще интенсивнее. Карл уснул.
«Может, позвонить бабушке? — подумала Эмбер. — Попросить ее приглядывать за мамой, которая ничего никому не рассказывала». В том, что Фей сохранила их ссору в тайне, Эмбер была уверена на все сто.
Позвонить бабуле, объяснить ей детали ситуации, попросить как-то повлиять на мать. Может, все устаканится, мама перестанет психовать, смирится и даже прилетит через несколько месяцев в Нью-Йорк повидаться с Эмбер и Карлом, к тому моменту обустроившимися и начавшими новую жизнь.
Эмбер замечталась об этой самой новой жизни. Возможно, звукозаписывающая компания предоставит Карлу дорогую квартиру неподалеку от студии, с балконом… нет, лучше с террасой на крыше и двумя ванными комнатами.
А может, целый дом? Ведь Карл не единственный член группы, хотя, безусловно, самый талантливый. Да, большой светлый дом на побережье — например, в Хэмптоне. Вот это было бы здорово! В таком доме можно принять маму и Эллу во время летних каникул, если обе признают свою вину и напросятся в гости.
Эмбер представила себе просторный двухэтажный особняк с огромными окнами, в которые видно прибрежный песок и зеленую воду. Она сладко поежилась, думая о будущем, которое представлялось безоблачным.
Конечно, на все нужно время. Близкие должны смириться с ее отъездом.
Эмбер набрала номер бабушки, но трубку поднял Стэнли. У него, как обычно, был расслабленный, всем довольный тон, словно он знал секрет, как сделать жизнь прекрасной. Наверное, Стэн действительно его знал.
* * *
Элла и Эмбер недоумевали, на какой почве сошлись бабуля и Стэн, учитывая разницу в характерах. Джози (так ее звали обе подруги) была темпераментной, активной, ей вечно не сиделось на месте, а уж слова сыпались из нее почти без остановки. Стэн же мог часами сидеть в кресле и слушать, слушать и кивать, не вставляя ни реплики. Элла говорила, что для деда он очень неплох, и Эмбер всегда соглашалась. Своего настоящего дедушку она не помнила.
— Что-то тебе не везет с родственниками мужского пола, верно? — заметила как-то Элла. — Дед умер рано, отец умер рано, родню его ты никогда не знала. Странно, правда?
— Отец родился в Шотландии, а в Ирландии просто работал, я же рассказывала. — Эмбер раздражали вопросы подруги. — В общем, запутанная история.
Итальянская кровь Эллы взывала к родственным чувствам, ее семья дорожила своими корнями и знала наперечет, где какие родственники живут и чем занимаются. Нежелание Эмбер узнать побольше о семье отца удивляло подругу.
— То, что у тебя большая семья, не дает тебе права судить тех, кто не рвется устанавливать тесные отношения с троюродными племянниками двоюродных дедушек, — говорила Эмбер.
— Но ведь так здорово, если семья собирается за столом на праздники! Ах, тебе не понять! — поддевала Элла с хитрой ухмылкой.
— Прекрати, меня раздражает, когда ты так говоришь. Между прочим, справлять праздники с мамой ничуть не хуже, чем с кучей дальних родственников, которые не всегда хорошо воспитаны и приятны в общении, — заметила Эмбер.
На самом деле она часто задавалась вопросом, почему родня отца совершенно не интересуется ею, его дочерью. Какая кошка пробежала между гордыми шотландцами и ее матерью? Фей почти ничего не рассказывала о своем муже, и его образ в сознании Эмбер был слеплен из крупиц информации и плодов богатого воображения. Несомненно, думала она, отец был благороден и строг, но только по делу. Как отец Эллы, который в душе был мягким и любящим родителем и мужем.
Об отце молчала не только мама, но и бабуля Джози. Конечно, он любил Фей, но их роман оказался недолгим, отец рано умер.
«Мы оба очень хотели ребенка, — говорила мама. — Но отец не дождался твоего появления на свет. Он погиб в аварии, ты же знаешь. Это было ужасно!»
Наверное, недолгие отношения мамы и папы не позволили всей семье сблизиться. Вот бы взять и разыскать однажды папину родню!
