Кристи медленно кивнула.
— Ах, но ведь следить за судьбой того, кто был тебе дорог, так интересно! — воскликнула сестра. — Понятное дело, Кэри всегда искал встречи с женщинами моложе себя. И как мужчинам это удается? Вот я даже представить себя не могу с молодым парнем лет тридцати. А ты? Да все бы смеялись и тыкали пальцем. Почему мужчинам можно, а нам нельзя, а? — Эйна перевела дух. — Кэри даже был женат. На какой-то польке. Она похожа на тебя в молодости: длинные темные волосы, чуть раскосые глаза — словом, красотка.
Эйна схватила нож и посмотрела на свое отражение в узком зазубренном лезвии, внимательно изучила глаза, словно желая убедиться, что сеточка морщин не слишком заметна. Внешностью она пошла в отца с его бледно-серыми глазами, светлой веснушчатой кожей и пепельными волосами. В отличие от сестры Кристи унаследовала черты бабушки, которая умерла задолго до ее рождения.
— Как думаешь, ботокс поможет? — спросила Эйна внезапно. — Я вся в морщинах, словно мопс. Никакие возрастные кремы не действуют. Я использовала самую дорогую косметику годами, скупала тоники, лосьоны, сыворотки, увлажняла и мазала кожу век исключительно безымянным пальцем, стирала косметику на ночь, спала на спине… и погляди на меня! Я хуже мопса. Я шарпей!
Несмотря на комок в горле, Кристи рассмеялась.
— Никакой ты не шарпей, Эйна! Ни капельки не похожа, хотя они очень и очень милые существа. Хочу завести одного, но, боюсь, мои девочки не потерпят конкуренции. — Кристи знала, что Тилли и Рокет — ужасные собственницы. Даже незнакомые люди в доме вызывали у них настороженность, а то и враждебность, что уж тут говорить о собаках. — Ты очень хорошо выглядишь для своих лет, милая. — Кристи привыкла утешать сестру. Она старалась внушить ей уверенность, потому что Эйна постоянно была недовольна собой. То она была слишком толстой, то слишком костлявой, а теперь вот внезапно стала старой.
— Я позвонила в отель и наговорила сообщение, — снова вернулась к оставленной теме Эйна. — Как считаешь, это было глупо?
Кристи хотелось закричать, что сестра совершила чудовищную ошибку. Она с трудом взяла себя в руки.
— Скорее всего он не перезвонит, — осторожно сказала она, моля Бога о том, чтобы Кэри Воленский и думать забыл о существовании сестер Маккензи.
— А вот и нет. — Эйна покусала губу. — Мне позвонила его помощница, сказала, что Кэри хочет встретиться и поболтать о прошлом. Но к сожалению, у него такой плотный график, что трудно найти свободное окно. Она сказала, Кэри позвонит, как только выберет время. Но он хочет встретиться! Он ничего не забыл!
Эйна проводила Кристи до дома и отправилась к себе. У нее был такой счастливый вид, что от дурных предчувствий у Кристи ныло сердце.
Она налила себе большой бокал вина и вышла в сад. Джеймс был бы изумлен, увидев ее с выпивкой в столь ранний час. Кристи могла сказать, что просто решила посидеть на солнышке и порефлексировать с бокалом прохладного шабли, но это была бы наглая ложь. Ей требовалось привести в порядок эмоции, расслабиться и затолкать поглубже в подсознание страх, острыми иголочками коловший мозг. Кэри Воленский вновь бесцеремонно вторгся в ее жизнь. Столько лет ушло на то, чтобы похоронить связанный с ним секрет! А он с легкостью возродился из пепла, словно все было только вчера.
Все последние месяцы перед своим тридцать пятым днем рождения Кристи была ужасно занята. Она как раз начала работать на полставки преподавателем искусств в школе Святой Урсулы для девушек да еще, желая побольше заработать, рисовала акварелью натюрморты, которые ее друг продавал на рынке. Джеймс много работал над проектом по защите окружающей среды, допоздна задерживался в офисе и постоянно говорил лишь о делах.
Кристи обожала Итона и Шейна, ценила каждый момент, проведенный с детьми, и жалела, что не может уделять им больше внимания. Порой она чувствовала, как остро щемит сердце, когда смотрела на занятых играми мальчишек.
— Нельзя быть такой сумасшедшей мамашей, — сказала она как-то сестре. — Меня пугает, как сильно я их люблю. Стоит прочесть в газете о катастрофе или несчастном случае, я тотчас примеряю трагедию на себя, на своих детей. И веришь, переживаю с такой силой, словно все взаправду. Боль при этом почти физическая!
Эйна, работавшая в администрации больницы и как раз переживавшая очередной роман с каким-то врачом, вкалывавшим в две смены, только вздохнула. Ее приятели работяги были слишком ограничены во времени, чтобы уделять ей достаточно внимания.
— Хотела бы я испытывать столь сильные эмоции. Мне кажется, я вообще не найду себе мужчину, достойного отцовства, и останусь бездетной. За последние три года у меня не было ни одного романа, который продлился бы дольше трех месяцев. Словно у меня на лбу стикер «Девяносто дней — максимум!». Через три месяца все они сбегают, промямлив: «Ты прекрасная женщина, но…» Варианты концовок разные, однако смысл один: я требовательна, а у врачей нет времени на женские капризы. Все, больше никаких медиков! Мне надо чаще выбираться в город и знакомиться с людьми, а то загнусь в этой больнице.
Кристи почувствовала себя виноватой. Зря она завела разговор о детях с сестрой, мечтающей стать матерью. Следовало найти другого собеседника, а не травить душу бедной Эйне. Во всем была виновата страшная занятость Джеймса, с которым Кристи в последнее время говорила мало и только о работе. Все, что не укладывалось в тему «Загрязнение окружающей среды», превратилось едва ли не в табу.
— Я так устал, — вяло говорил Джеймс, стоило Кристи сделать попытку его разговорить.
— Я устаю не меньше твоего, — бурчала она обиженно.
— Тогда пойдем спать, — предлагал муж.
— Ты встретишь подходящего парня, вот увидишь, — попыталась утешить сестру Кристи. — Ты же красавица и умница, Эйна! Всему свое время. Просто ты не там ищешь. Действительно, почаще выбирайся в люди, ходи в музеи, на выставки, вечеринки. Наслаждайся жизнью, а о мужчинах забудь. И нужный человек сам найдет тебя, вот увидишь! Счастливые встречи происходят, когда их совсем не ждешь.
О как она жалела о данном совете годы спустя!
За сутки до дня рождения Кристи сказала Джеймсу, что идет с сестрой в галерею. Эйна хотела представить ей своего нового парня, какого-то польского художника, который был старше ее и, похоже, в скором времени тоже собирался сказать ей: «Ты прекрасная женщина, но…»
После выставки сестры хотели поужинать и отметить тридцать пятую годовщину Кристи.
— Прости, дорогая, я так закрутился… — виновато сказал Джеймс. — Совсем забыл о дне твоего рождения. Что тебе подарить?
— Внимательного мужа.
— Что ты болтаешь, у тебя уже есть один.
— Вроде есть, а вроде бы и нет, — вздохнула Кристи. — Мы с мальчишками почти не видим тебя. Ты помешался на работе, Джеймс! Я готовлю, убираю, приглядываю за детьми и работаю на двух работах. А ты даже о дне рождения забыл! Я не устраиваю сцен, пойми, но твое невнимание обидно. Мне не нужен дорогой подарок, но хотя бы открытку ты мог подарить. Ведь ты даже не подумал об открытке?
