— Вау! Ни чего себе… Круто!
Выдохнув, он сел на край обрыва и осторожно глянул вниз… толкнул камешек, лежащий у правой ноги. Тихий стук отозвался в ущелье мелодичным эхом, в этот момент ему стало по-настоящему страшно. Он представил, что могло произойти, и по спине пробежала волна ужаса и опустилась куда-то вниз.
— Ну вот, а ты говорил, что не сможет… — раздался сзади голос.
Вадим резко вскочил и чуть не рухнул от неожиданности обратно с уступа.
— Осторожно, сынок, не стоит быть таким импульсивным.
— Вы?! Вы откуда? Вы что, не слышали?!
На камне у отвесной стены сидели дед в белоснежных кроссовках и невысокий пожилой китаец.
— Это вы?! Вы меня столкнули??! Вы что?! А если бы я разбился?!
— Не шуми.
Голос у деда был спокойный и твердый. Вадим на мгновенье опешил.
— Ты молодец… Доверять самому себе — это самое главное на Пути…
— Чего? На каком Пути?
Сидящий рядом китаец покатился со смеху причем смеялся он так заразительно, что Вадим и дед тоже не удержались. Отсмеявшись, дед поднялся и подошел к Вадиму.
— На Твоем пути…
— К этому… как его… к Дао?
— Нет, — усмехнулся дед. — Дао это и есть Путь… Вартма…
— Не понимаю.
— Не напрягайся и поймешь… Ты что-то хотел спросить у меня на аллее?
— Да… Я хотел у вас… Даже не знаю, как сказать…
— Учиться?
— Да…
— Это можно, вот и Мастер Чен одобряет.
Вадим посмотрел на китайца и поклонился, Мастер снова покатился со смеху.
— Чего он все заливается? — немного обижено спросил Вадим.
— Характер такой, веселый, а потом он принадлежит к ордену пересмешников, они по любому поводу веселятся. Особенно на похоронах друг у друга…
— Ни фига себе… А с головой у них как?
— С головой у них лучше, чем у большинства. Впрочем, они не всегда такие. В обычной жизни ты из него слова не вытянешь… Моя внучка у него училась… Туго, говорит, приходилось сперва — молчать месяцами. Это молодой-то женщине… Да ты ее знаешь… Рыжая такая, на рысь похожа… Это она тебе пинка сегодня дала…
Слева послышался звонкий смех.
— Нечего было на меня так пялиться…
Только сейчас Вадим заметил рыжую красотку, сидящую под склонившейся сосной.
— А еще пытался на меня воздействовать… Наглая рожа…
— Алена!
— Ну, а чего? Он первый начал…
Алена спрыгнула вниз и подошла к деду.
— Ладно, я поехала… удачи, Филин!
— Вадим меня зовут…
— Я знаю… Пока, дедуль…
Алена чмокнула деда в щеку и пошла в сторону Мастера Чена. Вадим с сожалением посмотрел вслед удаляющейся красотке. Дед положил руку на плечо Вадима и посмотрел ему в глаза.
— Ну что пошли, Филин?
— Да… Темнеет уже…
— Меня, кстати, Сергеем Андреевичем зовут.
— А учителем можно называть или наставником?
— Беги от того, кто называет себя учителем.
— А наставником?
— А от наставника беги вдвое быстрее.
— Тогда Мастер?
— Ну, предположим.
— Мастер, а вы куда? Город в другой стороне.
— А с чего ты взял, что мы в город идем?
— Ну, мне в Москву надо… Или не надо?
— Ты сам решай… Если ты про время, то оно не линейно, можешь менять свое положение, как тебе угодно… К тому же, тебе одно задание есть… В Бурятию нужно поехать. Там один знакомый шаман умереть решил, а у него дело осталось.
— И что?
— Заменишь его.
— Я?! Как?! Я же ничего не знаю!
— А как изменить свой вес на скале в одну секунду, ты знал, а как взлететь? Есть только один способ учиться: каждую секунду там, где ты находишься… Ну и терпение, конечно… и не суетись…
— В смысле?
— Одиннадцатое правило ученика: расходуй свою энергию только на то, что для тебя действительно важно…
— А сколько их всего?
— У нас 13…
— И какое первое?
— Первое не правило, а принцип… Желание делает слабее, намерение дает силу…
Дорога
Вася медленно вылез из машины, точнее сказать, выполз. Поясница со скрипом хрустела, а в глазах медленно проплывали какие-то разноцветные шарики. После 14 часов сидения за баранкой мыслей в голове практически не осталось, да и денег тоже. Большая часть заработанного ушла на погашение долгов и на алименты жене. Вася доплелся до ларька с хот-догами и, высыпав на ладонь мелочь, стал изучать содержимое витрины. Выбор предстоял серьезный: либо маленькое пиво и большая сосиска, либо большое пиво и маленькая сосиска. Неожиданно Вася увидел свое отражение в витрине. Сквозь блики бутылок и банок на него смотрел одинокий исхудавший человек, у которого есть только одна цель — выжить. Человек в отражении внимательно разглядывал его. Это было странное ощущение: ему показалось, что он впервые увидел самого себя. В глазах все как-то неприятно помутнело, и Вася понял, что он сейчас расплачется прямо тут, у ларька. Расплачется от обиды и горечи. Он же не такой, не такой, как сейчас, он был совсем другим. Учился, к чему-то стремился, занимался наукой, как ему казалось, нужным для всех людей делом. И вот, он стоит с горстью мелочи у ларька и думает, какую сосисочку взять… В это мгновенье Васю захлестнула волна жалости к самому себе. Это было странное чувство. Тут было все: и обида, и досада, что не понял этого раньше, но главное — было чувство безысходности. Наверное, впервые он по-настоящему понял, что дальше так продолжаться не может. Оторвавшись от своего отражения, Василий мутным взглядом обвел окрестности. Унылая картина февральского Бирюлево, укрытого грязным снегом, оптимизма не добавила. Пересчитав еще раз мелочь и поняв, что пивом тут не обойтись, Вася твердо направился к продуктовому за чекушкой. Вообще-то он не пил, но сегодня это было просто необходимо. Выйдя из магазина, Василий увидел, что в довершении всего его машину запер «мерс». Подойдя поближе, стало ясно, что это надолго. Возле шикарного мерседеса, ругаясь и пиная грязный снег, размахивала домкратом симпатичная блондинка.
— Блин…! Ну че за на хрен!
— Колесо, — спокойно заметил Вася.
— Спасибо… Я в курсе!
— Колесо подложите под машину и башмак под другие колеса.
— Чего?
Блондинка из-под челки посмотрела на несуразного собеседника.
— Ничего… Давайте…
