— Девушка, вы как сон в летнюю ночь!
Алена не нашлась, что ответить, и только улыбнулась.
— Ричард Бах? Мне он тоже очень нравится. А еще есть такой замечательный автор, Марк Аврелий, не читали? Потрясающая литература! Это действительно философ…
Алена не успевала и слова вставить, мужчина в кепи то рассказывал о литературе, то о путешествиях, то вдруг переходил к анекдотам. Удивительно, как было комфортно и весело с этим совершенно незнакомым человеком. Все было впервые: и знакомство на улице, и парень хулиганского вида, и то, как она ошиблась. Как мы умеем судить о других, только по тому, что сами мало видим. А его музыкальные пристрастия и вовсе ошарашили Алену. Вивальди? Господи, кто сейчас слушает Вивальди. А потом он ее смешил, смешил так, как никто и никогда. Наверное, это был самый веселый вечер в ее жизни. Она даже забыла про деда и про ночь. Она вообще обо всем забыла. Вот и сейчас, Алена поймала себя на мысли, что ушла в воспоминания и не понимает, куда идет. «Да, зарядник для мобильного. Или ну его?» Алена развернулась и пошла в другую сторону. «К дедуле. Вот куда сейчас нужно идти». После того как мама вышла замуж и уехала в Финляндию, дед остался единственным близким для Алены человеком в Москве. Их отношения были не просто дружескими. Он был для нее примером. Человек, прошедший войну и лагеря, не только не сломался, а стал сильнее. Каждое утро дед занимался какой-то странной гимнастикой, а по вечерам бегал или медитировал. Писал книги, преподавал в институте. Было непонятно, когда он спал и спал ли он вообще. И это в восемьдесят семь, причем выглядел он максимум на шестьдесят. Правда, были у деда и свои тайны. Иногда он уезжал на месяц и больше. Потом возвращался как будто помолодевшим и вновь начинал свои занятия гимнастикой. Еще маленькая, Алена с интересом наблюдала за упражнениями деда. А когда просила его научить, то слышала в ответ одно и то же.
— Научу, когда проснешься.
Что это значит, так и оставалось для нее загадкой. В прочем, она не особенно озадачивалась этим вопросом, главное, что дед был рядом и всегда поддерживал ее в трудную минуту. Вот и сейчас, при одной мысли о нем у Алены поднялось настроение. Быстро вбежав по старой лестнице, протянула руку к звонку и в то же мгновенье дверь щелкуна замком и в проеме появилось улыбающееся лицо деда.
— Ой! Кто ето?! Какая девочка симпатичная! А я тебя в окно заметил…
— Деда!
— Заходи, мы как раз чайник поставили.
— Мы?
— Да, ко мне друзья пришли, Исаак, ты его знаешь, и еще один старый дед, аж из Китая.
Алена скинула кардиган и прошла на кухню. За небольшим столиком сидели двое дедушкиных друзей. Одного из них она хорошо знала. Исаак Лейбович был доктор и в войну, как говорил дед, штопал его. Вообще они были неразлучные друзья, их диалоги всегда очень смешили Алену. Исаак Лейбович постоянно за что-то выговаривал деда. А тот в ответ называл его старым ворчуном.
— Аленушка, солнышко! Ну, какая же ты у нас красавица!
— Здравствуйте, дядя Исаак!
— Знакомься, девочка, это наш друг, дед Чен.
— Добрый день.
— Добрый.
— Вы хорошо говорите по-русски.
— Да, но он редко это делает. Сереж, а почему мы сидим на кухне, — возмутился Исаак. — У тебя, что комнаты нет?
— Хватит ворчать, кухня уютнее. К тому же в комнате я разложил бумаги и чертежи.
— Молодец… А прибрать к приезду дорогих гостей, это никак?
— Я не готовился к вашему приходу, Чен свалился как снег на голову.
— А ты всегда должен быть готов, ты же разведка.
Алена встала и поцеловала деда и Исаака в макушки.
— Я сейчас все сама приберу…
— Вот, чудная у тебя внучка, а ты старый ленивый пень!
— Нет, ты мне все напутаешь, я сам….
— Напутай ему, девочка, а лучше выкинь это все! Тоже мне, Леонардо да Винчи, чертежи у него…
Чен все это время покатывался со смеху и что-то говорил по китайски.
— Что он говорит? — спросила Алена у деда.
— Говорит, что мы не меняемся и все такие же дураки, как и раньше, только теперь седые дураки.
В общем, когда короткая уборка в комнате была закончена, вся компания перебралась в гостиную. Алена очень любила эту комнату с круглым столом и вишневым абажуром. В детстве стол казался огромным. Когда приходили гости его раздвигали, и тогда он становился целым государством. Пока дед заваривал чай с чабрецом, Чен что-то бормотал себе под нос и весело смеялся. Казалось, у этого человека на все в жизни есть только одна реакция, смех. Но самое странное, что это казалось совершенно естественным.
— Дед, — тихо спросила Алена, — а почему он все время смеется?
— Это их стиль.
— Чей?
— Мастер Чен из ордена пересмешников.
— Орден?
— Это школа, в которой люди учатся радоваться жизни. Для них есть лишь один грех, уныние.
— Может, у них коллективное расстройство психики?
Алене показалось, что Чен услышал ее последние слова. Он как-то странно посмотрел на нее и расхохотался так громко, что Алена вздрогнула. Дед с Исааком тоже заулыбались.
— Нет, милая, это у всех остальных коллективное расстройство. Только очень больные люди могут серьезно переживать из-за того, что завтра вообще перестанет для них иметь значение.
— А смерть, — тихо спросила Алена и посмотрела на Чена, — тоже не имеет значения?
Китаец наклонился к девушке и театральным шепотом произнес.
— Нету никакой смерти, девочка, нету…. Только никому!
И снова расхохотался. Дед взял чайник и налил гостям чай с чабрецом. Чен долго и с видимым удовольствием нюхал налитый в чашку ароматный напиток.
— А как это называется?
Дед поставил на стол чайник и обиженно заметил.
— В России это называют чай.
Лицо Чена медленно вытянулось и в следующее мгновенье он залился веселым смехом.
— Чай?! Это?! Тогда я далай-лама!
— Что тебе не нравится?
Чен залез в свою сумку и достал красную картонную коробку.
— Вот чай!
Он открыл коробку и по комнате пошел удивительный аромат.
— Это… Тот самый? Тот, что ты прислал нам после войны?
— Да…
— Так, подожди, я вылью это дело, и мы заварим твой, а что ты раньше не сказал?
— Я же не знал, что вы тут без меня пьете.
В конце концов, когда напиток, наконец, разлили по чашкам, дедушки ушли в воспоминания. Алена, очень любила, когда дед рассказывал свои истории. Но теперь это было особенно интересно. Исаак Лейбович рассказывал, как он впервые увидел деда, как доставал пулю из человека без наркоза и как у него дрожали руки. А еще рассказывал, как дед ругался на чем свет стоит, а после того как в него влили спирт, стал еще и песни петь. И как их госпиталь перебросили в июне 45-го на Дальний Восток, и вновь они встретились там с дедом. Тот уже был капитаном разведки. И как познакомились с Ченом.
