Вейд устало вздохнул и откинул голову на подушку:
– Сначала я думал, что просто хочу стать Иденам примерным сыном, чтобы отплатить за все хорошее, что они для меня сделали. Но когда я предлагал им деньги, они их не брали и просто продолжали меня любить. И тогда я понял, что хочу доказать всем тем, кто меня бросил, что я хороший и вообще замечательный и им не следовало этого делать.
– Твоей настоящей матери?
– Да, но не только. Когда она забеременела, то еще училась в школе, так что меня нельзя назвать желанным ребенком. Сперва она немного поиграла в мамочку, а потом, как только ей это надоело, просто оставила меня своей тетке. Предполагалось, что та посидит со мной лишь пару часов, но мать так и не вернулась, и эти часы растянулись на семь лет. – Вейд не нуждался ни в чьей жалости, так что никому этого не рассказывал. Предпочитал, чтобы о нем думали только как о сильном, могущественном бизнесмене. Он же именно к этому и стремился, ведь так? Хотел власти и уважения. Но раз уж он начал все это рассказывать, то, похоже, ему нужно, чтобы Тори все о нем знала, нужно, чтобы она его поняла. – Тетя никогда не была замужем и совершенно не хотела возиться с детьми, но я никогда не знал лучшей жизни, так что сравнивать мне было не с чем. А когда она умерла от рака груди, а моя матушка так и не объявилась на горизонте, я попал к социальным работникам. Официально мать от меня не отказывалась, так что, даже если бы и нашлись желающие, меня все равно нельзя было усыновить, хотя вряд ли это могло бы прийти кому-нибудь в голову, кроме Иде-нов. Я уже был порядком озлоблен, никто подолгу не хотел держать меня у себя, и я принялся кочевать по семьям. К десяти годам я понял, что лучше самому отталкивать от себя людей, чем к кому-либо привязываться только затем, чтобы меня в очередной раз вышвырнули вон. Но Идены не согласились играть по моим правилам и ни в какую не хотели отворачиваться. Они упрямо продолжали в меня верить, и я решил сменить тактику и стать лучше всех.
– Теперь ты успешный, состоятельный человек, у которого есть любимая семья.
– И ты знаешь, к чему это привело?
– К чему?
– К тому, что в один прекрасный день моя мать объявилась на пороге с протянутой рукой.
– И что ты сделал?
– Ну, как ты и сказала, я никогда не упускаю случая кому-либо что-либо доказать, так что я выдал ей кругленькую сумму наличными, купил дом подальше от Нью-Йорка и заставил подписать договор, согласно которому если она еще хоть раз приблизится ко мне или моей семье, то обязана будет вернуть и дом, и деньги.
– И она на это согласилась?
Сам Вейд не видел, как она подписывала договор, но, если верить адвокату, она едва не прыгала от радости, желая побыстрее покончить со всеми формальностями. Каким же он был дураком, хоть на секунду подумав, что она изменилась и теперь захочет узнать поближе того человека, кто когда-то был ее ребенком.
– Да, в итоге ни деньги, ни успех никому ничего не доказали.
– А тебе самому?
Ему такая мишура уж точно ничего доказать не могла, ведь он лучше всех на свете знал, каков он на самом деле. Что останется, если отбросить деньги и дорогие костюмы? Ничего по-настоящему ценного он так и не сумел добиться в этой жизни.
И не смог защитить семью. Если бы он тогда все сделал правильно, то Хиту не пришлось бы идти на то, что не должен делать ни один тринадцатилетний мальчишка. Джулиан не пришлось бы жить все эти годы с памятью о том дне, а родителям не пришлось бы тайком от них по частям распродавать землю, чтобы удержаться на плаву. Никакой успех в бизнесе не способен все это перевесить.
– А по-твоему, это вообще возможно? – уточнил он. – Неужели ты серьезно думаешь, что такой человек, как я, когда-нибудь дойдет до той точки, где сможет оглянуться и сказать, что добился всего желаемого? Искупил все грехи и расплатился по долгам? Всегда остается возможность разочароваться в себе. Или разочаровать кого-нибудь другого.
– Меня ты пока не разочаровывал.
– Да неужели? Что же с тобой нужно тогда сделать, чтобы добиться такой чести, если увольнение, подрыв веры во все человечество и постоянные попытки выжить тебя с собственной земли не подействовали?
– Не знаю, наверное, я просто слишком хорошо понимаю твои мотивы.
– Ты научилась так хорошо разбираться в людях, колеся в фургоне по стране?
– Что-то вроде того. У меня никогда не было ни с кем серьезных отношений, и я просто не могла научиться осторожности на собственных ошибках. И слишком хотела кому-нибудь довериться. И с тобой я тогда повела себя как наивная дурочка.
– Это ты-то наивная?
– Да. – Тори улыбнулась. – Я не всегда была такой циничной, но бывший парень многому меня научил.
Тори никогда особо не распространялась о своем бывшем, но, судя по всему, он был порядочной скотиной.
– А что он сделал?
– Как я уже сказала, мне очень хотелось кому-нибудь довериться, и он воспользовался тем, что я постоянно передвигаюсь с места на место и никогда не стану вынуждать его к браку.
– Он уже был женат.
– Да, он счастливо живет с женой и тремя детьми в Бостоне. И как только я сказала, что хочу обосноваться в Коннектикуте, он сразу же меня бросил.
– И это был последний парень, с которым ты встречалась?
Тори молча кивнула.
Вейд чувствовал себя ужасно. Он и так виноват перед ней за ту историю с увольнением, а теперь еще и это. Тори отчаянно нуждается в любящем и заботливом мужчине, а он пытается обменять дом ее мечты на выходные в Манхэттене.
– Тори, – начал он, сам еще толком не зная, что собирается сказать. – Прости меня.
– За что?
Если бы он только мог сейчас выразить все свои мысли и чувства словами! Но в том-то и дело, что не мог. Во всяком случае, пока совсем не разберется.
– За все.
Глава 9
Пару дней спустя Тори танцующей походкой и с улыбкой на лице зашла в любимую закусочную. Поездка с Нью-Йорк с Вейдом оказалась просто невероятной. Волшебство и романтика. После той ночи в отеле они гуляли, ходили по магазинам, осматривали достопримечательности и даже зашли в театр. Они часами говорили обо всем на свете и лежали в объятиях друг друга.
А потом пришла пора возвращаться в Коннектикут к реальной жизни, где их обоих ждали дела, и Тори не сомневалась, что Вейд скоро уедет из Корнуолла, хотя сам он об этом ничего еще и не говорил. Да после возвращения они еще ни разу и не виделись.
Объяснив Роуз, что сегодня у нее здесь свидание, Тори заказала чаю.
– Рассказывай, – велела подруга, когда принесла чайник.
– Сегодня я должна здесь встретиться с Вей-дом, – призналась Тори, крутя в руках чашку.
– С Вейдом Митчеллом? С тем парнем, что еще неделю назад сводил тебя с ума?
