Никто никогда не видел, как оберштурмбаннфюрер открывал этот саквояж, и по поводу его содержимого у курсантов диверсионной школы ходили самые разнообразные версии. Таврин испытал самую настоящую неловкость, когда Грейфе щелкнул массивными крепкими замками.
Он ожидал увидеть папки, заполненные ценными документами, приказы Гитлера, донесения Ставки, но вместо этого оберштурмбаннфюрер выставил на стол весьма массивную шкатулку из березового капа и спросил:
— Вы знаете, какое значение мы отводим предстоящей операции?
— Так точно, господин оберштурмбаннфюрер, — энергично ответил Таврин, во все глаза рассматривая шкатулку.
Вещь весьма добротная, такие шкатулки любят делать в России мастера по дереву. Береза — материал благодарный, а слоевище капа создает неповторимый узор, так радующий взор. Другого такого узора в природе не существует! Приподняв крышку шкатулки, Грейфе положил на стол Звезду Героя Советского Союза.
— Теперь вы не Таврин, а заместитель начальника отдела контрразведки СМЕРШ Тридцать девятой армии Прибалтийского фронта майор Петр Иванович Маврин. Вам даже не надо будет привыкать к новой фамилии, они почти одинаковы. В дальнейшем мы к вам так и будем обращаться. Так что привыкайте. Вы поняли меня?
— Да, господин оберштурмбаннфюрер, я — майор Маврин.
— Вот и отлично. Это ваша медаль. Она поможет завоевать доверие окружающих.
— К этой звезде полагается орден Ленина.
— А вот и орден Ленина. Два ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды, орден Александра Невского, — Грейфе аккуратно укладывал на стол боевые награды. СМЕРШ — вас что-то смущает?
— Я хотел спросить, кому принадлежит эта Золотая Звезда Героя?
— Ах, вот вы о чем? Это не должно вас волновать, здесь все чисто. Все наши диверсанты имеют фальшивые документы, а у вас они подлинные.
— Мне это известно.
— Сейчас не тот случай, чтобы рисковать операцией «Возмездие» из-за таких мелочей. А Звезда Героя принадлежала одному генерал-майору, который попал к нам в плен под Курском. Мы предложили ему сотрудничество, он отказался. Но это уже дело прошлого. Взгляните сюда. — Оберштурмбаннфюрер вытащил газету «Правда».
— Что это?
На первой странице был напечатан портрет Таврина, а ниже двумя столбцами список награжденных Указом Президиума Верховного Совета, майор Маврин значился в этом списке семнадцатым.
Оберштурмбаннфюрер довольно улыбнулся:
— Вижу, что сюрприз удался. Никому и в голову не придет, что газеты фальшивые. Отпечатаны они именно для вашего случая. Но это еще не все. — Грейфе вытащил из саквояжа похожую шкатулку, правда, немного больших размеров. — Вы догадываетесь, что это такое?
Майор пожал плечами:
— Обычная шкатулка, у нас в России их продают на каждом базаре.
Оберштурмбаннфюрер Грейфе одобрительно кивнул:
— Это хорошо, что продают. Так вот, смею вас заверить, что в этой вещице находится очень мощное взрывное устройство. Оно будет вмонтировано примерно в такой же саквояж, — он любовно погладил шероховатую затертую поверхность кожи. — Но предупреждаю, это будет всего лишь запасной вариант. Вы им воспользуетесь в крайнем случае, если Сталина не удастся поразить из «панцеркнакке».
— Где лучше применить это взрывное устройство?
— Сталин любит бывать в Большом театре, не пропускает ни одной премьеры, а седьмого октября как раз должна состояться премьера спектакля «Лебединое озеро». Вы возьмете портфель, поставите его недалеко от ложи Сталина и уйдете из театра, а потом по радиосигналу ваш партнер взорвет мину.
— Значит, будет второй?
— Да.
— Как же я пронесу мину в театр, меня же могут проверить на входе, — усомнился новоиспеченный майор Маврин.
— Это исключено. Фронтовиков в Большом театре досмотру практически не подвергают, мы уже узнавали. — Широко улыбнувшись, он добавил: — Доверяют. А потом, у кого поднимется рука обыскивать Героя Советского Союза?
— Тоже верно.
— Жизнь — штука довольно непредсказуемая и очень часто вносит в любые планы свои коррективы. Но я совсем не удивлюсь, если вам вдруг удастся увидеть Сталина вблизи. Например, он захочет переговорить с группой офицеров-фронтовиков. Для этого мы тоже подготовили вам оружие. Пули будут разрывные и отравленные. Даже если пуля пройдет по касательной, то у него не останется ни малейшего шанса на спасение.
— Я вижу, что вы все предусмотрели, господин оберштурмбаннфюрер.
— Стараемся… Это наша работа, — серьезно ответил Грейфе. — За время учебы вы должны будете научиться пользоваться «панцеркнакке», стрелять из всех видов оружия, которыми мы вас снабдим, и вжиться в вашу легенду. Поверьте, как подсказывает наш опыт, последнее — самое трудное. Вы не просто должны будете поверить в свою легенду, но в какой-то степени даже суметь переродиться. Вы должны будете говорить, рассуждать и даже думать как Герой Советского Союза майор Петр Иванович Маврин. Походите немного в этой форме с медалями и орденами на груди, пообвыкните. Вы должны будете добиться того, что для вас это будет совершенно естественно. Малейшая неточность — и вы провалите столь тщательно подготовленную операцию.
— Я понимаю, господин оберштурмбаннфюрер.
— Хорошо, что понимаете, — слегка хлопнул Грейфе себя по коленям. — Ордена и медали я вам оставляю, а вот это, — показал он на вторую шкатулку, в которой находилась радиоуправляемая мина, — вам пока без надобности. Я заберу это с собой. — Звонко щелкнули замки. — Кстати, а вы умеете водить мотоцикл? — неожиданно спросил он.
— Доводилось, — растерянно кивнул Маврин. «Майор Маврин… Маврин — надо будет вживаться в этот образ…»
— В ближайшее время вам придется как следует поупражняться. Я вот еще что у вас хотел спросить, у вас в России осталась девушка?
Майор Маврин широко улыбнулся:
— И не одна!
— А вы, оказывается, баловник. А здесь у вас есть какая-нибудь девушка?
Три месяца назад после сдачи первого экзамена в учебном центре майор Маврин получил статус немецкого солдата. Отныне он мог отправляться в увольнение в город в гражданской одежде. Первое, что он сделал, когда оказался за пределами учебного центра, так это отправился в бордель, где за сносную цену получил восемнадцатилетнюю фрейлейн Луизу. Девка была слегка полноватой, но дело свое знала превосходно, и майор Маврин получил немалое удовольствие. Впоследствии он наведывался к Луизе не однажды, не забывая прихватывать с собой шоколад, до которого она оказалась большой охотницей. Так что можно было с полным правом сказать, что в холостяках он не ходил.
Прищур у оберштурмбаннфюрера был хитроватым. Наверняка он догадывался о его тайном влечении к фрейлейн Луизе. Неудивительно, о своих воспитанниках «Предприятие „Цеппелин“ старалось знать все, насколько это было возможно.
