Лицо Шелленберга саркастически морщилось, словно бы Грейфе потчевал его какой-то несусветной гадостью. Надо было очень хорошо знать свое начальство, чтобы не обижаться на столь выразительную мимику.
— Хочу вас сразу предупредить: мне не все нравится в этой операции. Да и кандидатуру следовало бы подыскать более достойную. Предупреждаю вас, за операцию «Возмездие» вы несете личную ответственность.
— Так точно, господин бригадефюрер! — вскинул руку Грейфе.
— И все-таки этому вашему Маврину… или как его там… нужно устроить еще одну проверку. Перестраховаться лишний раз не помешает. Подумайте, как это сделать поэффективнее.
— У меня уже есть план, господин бригадефюрер.
— Вот и отлично. И подготовьте дублирующий вариант операции «Возмездие».
— Уже готовим, господин бригадефюрер.
Глава 23 ФАЛЬШИВОЕ РАНЕНИЕ
Прием у Гитлера в замке «Бергхоф» — событие значимое и очень важное. Группенфюрер Кальтенбруннер не часто удостаивался чести быть в числе приглашенных, а потому велел денщику подготовить парадный мундир и вычистить до блеска сапоги.
В «Бергхоф» были приглашены самые высшие чины, и Эрнст Кальтенбруннер остался доволен, что здесь он был единственным представителем СС.
Совещание затянулось. Вместо запланированных двух часов оно длилось уже четыре часа кряду. Присутствующим казалось, что Гитлер совершенно забыл и о еде, и о том, что у приглашенных желудок слипается от голода. В еде фюрер был очень неприхотлив и за весь день мог довольствоваться всего-то какой-нибудь жиденькой кашкой. Оставалось лишь надеяться, что он наконец вспомнит о своей роли хозяина и пригласит собравшихся в обеденный зал.
Когда был выслушан последний докладчик и все вопросы были исчерпаны, фюрер наконец поднялся и попросил всех проследовать в зал.
Подошедший ординарец проинструктировал о порядке мест за столом, и Кальтенбруннер был польщен тем, что оказался как раз напротив Гитлера и Евы Браун, там, где обычно сидит почетный гость.
В центре стола стояли букеты белых роз (обед в Ставке всегда проходил более сдержанно, и Кальтенбруннер никогда не видел там цветов), даже в малом чувствовалась женская рука.
За столом гости вели себя непринужденно — все проблемы оставались за дверями обеденного зала, что весьма способствовало пищеварению. Даже натянутые физиономии братьев Борман не могли испортить общего настроения.
За столом фюрер предпочитал легкие и ни к чему не обязывающие беседы, всякий раз выбирая для своих невинных насмешек новую жертву. Так что из-за стола Кальтенбруннер поднялся не только с переполненным желудком, но и в весьма хорошем расположении духа. Мимоходом Гитлер поинтересовался, как идет подготовка плана «Возмездие», и Кальтенбруннер уверил его, что подходящий человек подобран и сейчас ведется его усиленная подготовка.
Последние новости о подготовке к операции Кальтенбруннеру захотелось услышать от Грейфе, лично курировавшего агента, а потому он велел прибыть ему в расположение штаб-квартиры Главного управления имперской безопасности ранним утром. Вспомнив подробности прошедшего приема в «Бергхофе», он хотел было рассказать Грейфе анекдот про евреев, услышанный на обеде у фюрера, но, взглянув на серьезное лицо подчиненного, раздумал — не самый подходящий момент, чтобы отвлекаться на анекдоты.
Впрочем, вопрос, который он задал, был не из самых серьезных:
— Как у вашего подопечного обстоят дела с женщинами?
— Как у мартовского кота! — без улыбки ответил Грейфе. — Как-то он познакомился с пятью женщинами. Трех он привел к себе в номер, а у двоих оказались свои квартиры.
— Это были проститутки?
Оберштурмбаннфюрер отрицательно покачал головой:
— Нет, господин группенфюрер. Обыкновенные женщины, которые просто истосковались без мужской ласки. Одна из них работала в госпитале медсестрой, другая — горничной в гостинице, третья — продавщицей в обувном магазине. С четвертой и пятой он познакомился в кино, после чего привел к себе обеих.
Кальтенбруннер усмехнулся:
— Я смотрю, что в его любовном списке в основном женщины весьма невысокого социального статуса. Что вы на это скажете?
— Мы специально занимались этим вопросом, господин Кальтенбруннер. Кроме располагающей внешности, он будет иметь и погоны старшего офицера, а в России это много значит. Любая женщина из младшего персонала будет счастлива, если он обратит на нее внимание. Ведь в своем большинстве он должен будет иметь дело с женщинами, которые выполняют какую-то вспомогательную работу. Уборщицы, медсестры, стенографистки, машинистки, телефонистки.
— А как у него складываются отношения с… Лидией?
Грейфе сделал вид, что не заметил заминки.
— Они живут, как муж и жена. Кажется, что такое положение нравится им обоим. Я даже предоставил им отпуск. Скоро они должны вернуться.
— Когда вы планируете забросить их к русским?
— Думаю, что полностью они будут готовы месяца через четыре. Маврин должен в совершенстве научиться пользоваться «панцеркнакке», а потом, в самом этом устройстве нам не все нравится. Его нужно облегчить и провести дополнительные испытания.
— Он знает, что мы планируем сымитировать ему тяжелое ранение?
— Пока нет, господин группенфюрер.
— Займитесь этим немедленно, пусть подкоротят ему ногу. У наших врачей в этом деле очень богатый опыт. Иначе как объяснить, почему он не на фронте, когда все воюют? А потом, к раненым у людей всегда больше доверия, чем к физически крепким людям.
— Я займусь этим вопросом, господин группенфюрер, как только он вернется из отпуска.
— Что ж, желаю успеха, — губы Кальтенбруннера тронула лукавая улыбка.
* * *
Пошел уже третий день, как Петр с Лидией вернулись из отпуска. В рижской гостинице «Эксельсиор», как и было обещано, их ждал номер. Прошедшее время чем-то действительно напоминало медовый месяц, когда им хотелось только наслаждаться обществом друг друга. Было понятно, что такое состояние не может продолжаться вечно, но хотелось вырвать у судьбы хотя бы еще неделю покоя.
В дверь постучали в тот самый момент, когда Маврин щелкнул замком саквояжа с «панцеркнакке». Спрятав саквояж в шкаф, он подошел к двери и негромко спросил:
— Кто там?
— Петр, это я, открывайте.
Маврин повернул ключ и впустил оберштурмбаннфюрера.
— Не ожидал, — отступил он слегка в сторону.
— Я тоже не думал, что нанесу сегодня вам визит, но дело того требует.
— Что-нибудь случилось?
— Как отдохнули?
— Прекрасно, господин оберштурмбаннфюрер.
— Отдыхать всегда хорошо. Как Лидия? Отношения налаживаются?
