— Я узнаю особое выражение твоего лица, и мне оно не нравится, — произнес Син, скрещивая руки на груди.
Они вместе наблюдали, как Эмили и Фотергил отплясывают зажигательный народный танец.
— Я не собираюсь его искалечить, — запротестовал Фрост. — Во всяком случае, сильно искалечить. — Он пожал плечами. — По крайней мере я бы позволил ему уползти отсюда.
— Фотергил не единственный мужчина, из-за которого тебе следует тревожиться, — сказал друг, как будто с трудом сдерживая смех. — За время твоего отсутствия в зале мисс Кэвел осаждала толпа поклонников, желающих пригласить ее на танец.
У Фроста потемнело в глазах, когда его взгляд упал на танцующую пару. Он не сразу распознал чувство, от которого у него застучало в висках. Ревность. Он редко испытывал это чувство, и оно было ему неприятно. Он дразнил Эмили из-за того, что она так отреагировала на его бывшую любовницу, а теперь понял, что должен перед ней извиниться. Пока она не сбежала от него кокетничать с другими мужчинами.
— Кто?
Син испытующе взглянул на друга, очевидно, прикидывая, стоит ли называть имена.
— Лорд Левенторп, лорд Голланд, кузен Хантера. Кстати, если попросишь, он его с радостью задушит. Еще два юных джентльмена, рядом с которыми я почувствовал себя стариком, ну а теперь вот Фотергил.
— Что за юные джентльмены? — спросил Фрост, хотя и подозревал, что прекрасно знает тех, кто шнырял вокруг Эмили.
— Да эти близнецы. Ты их знаешь… Не помню, как их зовут, — беззаботно ответил Син. — Фрост, не я один заметил, что в последнее время ты странно себя ведешь. Ты все время погружен в свои мысли, легко выходишь из себя. А твой интерес к мисс Кэвел беспокоит твою сестру.
— Реган лучше бы больше внимания обращала на то, что эта гадюка пытается вызвать к себе жалость, — бросил Фрост, все еще не простивший матери попыток занять хоть какое-то место в жизни когда-то брошенных ею детей. — А что касается мисс Кэвел, то это мое и только мое дело.
Вначале его друг ничего не ответил, а потом осторожно произнес:
— Она не такая, как твои прежние женщины.
— Ты, очевидно, имеешь в виду, что она невинна, — сказал Фрост, забавляясь тем, что Син вдруг решил читать ему лекции.
До женитьбы на Джулиане плотские аппетиты маркиза были ничуть не меньше, чем самого Фроста. А любовь маркиза к жемчужным ожерельям, которым он находил весьма удачное применение, была хорошо известна в определенных кругах. Фрост готов был биться об заклад, что некоторые жемчужные ожерелья, замеченные им на шеях у многих дам в этот вечер, были на самом деле драгоценными сувенирами о безумных днях, проведенных в компании Сина.
— Не беспокойся за мисс Кэвел. — Танец закончился, и он решил поскорее подойти к ней, пока она не вернулась к своим родным. — Ей нравится мое общество, и ты сам прекрасно знаешь, что я никогда не обижу женщину.
Он решительно подавил в себе чувство вины в отношении леди Гиттенс. Вдова прекрасно знала, на что идет, когда заигрывала с Фростом. Он не виноват, что она позволила чувствам взять верх над разумом.
С Эмили у них были совсем иные отношения. Фрост не хотел давать им название, но не мог припомнить ни одной женщины, которая одновременно так его озадачивала, приводила в ярость и сводила с ума. Она настолько заинтриговала его, что он даже готов был нарушить свое правило никогда не иметь дела с девицами.
— Я знаю, что ты не способен обидеть женщину физически, Фрост, — тихо произнес Син. — Но такой девушке, как мисс Кэвел, можно нанести и другую обиду. Ты ведешь себя эгоистично и сам это знаешь.
Он действительно вел себя как эгоист. Следовало признать, что он играет с огнем, преследуя Эмили Кэвел. Ее сестра на смертном одре произнесла его имя, и это до сих пор беспокоило его. Люси была одной из тех немногих, кого ему не хотелось затащить в постель. Ему просто не повезло, что своей смертью она создала ему такие проблемы. Эмили говорила, что верит в его невиновность. Наверное, так оно и было, по крайней мере до тех пор, пока она не увидела его с Марианной. Вдруг ее сомнения вернулись? Мысль о том, что ее доверие к нему может зависеть от подобных вещей, раздражала его, но винить в этом было некого, кроме самого себя.
Фрост буквально ощутил то мгновение, когда Эмили заметила его. Она благодарила этого чертова мерзавца Фотергила за танец, и вдруг их взгляды встретились. Может быть, она все время знала о том, что он здесь? Он раздумывал, не попытается ли она снова сбежать от него.
— Не вмешивайся в мои дела, Син, — лениво протянул он. — Наша старая дружба и то, что я тебя все-таки люблю, не помешают мне разбить тебе нос.
— Вот упрямый осел! — пробормотал Син себе под нос.
— Это уж точно. — Фрост утратил интерес к этому разговору. Он оставил Сина и направился к Эмили, чтобы попытаться уговорить ее потанцевать с ним.
Глава 23
Эмили была поражена, когда Фрост непринужденно подошел к ней и поклонился. Она предполагала, что он предпочтет не выставлять их отношения напоказ. Ведь это даст пищу разговорам о его намерениях.
— Мисс Кэвел, — он поклонился, не сводя с нее взгляда своих бирюзово-голубых глаз, которые так притягивали ее. — В мое отсутствие вы тут собрали немало поклонников.
— Лорд Чиллингуорт, — она сделала реверанс, — я вижу, что от своих поклонниц вы избавились.
Дай-то Бог, чтобы у других его бывших любовниц, если таковые находились в этой зале, хватило ума держаться от него подальше.
Оркестр заиграл вальс. Не спрашивая позволения, он обнял Эмили, и они закружились в танце. Она никогда с ним не танцевала, но они двигались так слаженно, как будто вальсировали уже много раз.
— Не стоит волноваться из-за леди Гиттенс, — сказал он, двигаясь с завидной грацией. — Ее надежды на воссоединение не оправдались. Дама покинула бал по собственной воле.
— Значит, она наградила вас пощечиной?
— Да такой, что чуть зубы мне не выбила, — признался он, демонстрируя свою идеальную белозубую улыбку. — Но я не жалуюсь.
— Да уж, — сказала Эмили, наслаждаясь танцем в его объятиях. Она ощущала на себе любопытные взгляды. — За нами наблюдают.
Его бровь выгнулась в деланном удивлении:
— Вы обеспокоены тем, что вас видят в моем обществе?
Эмили на несколько секунд задумалась:
— Нет. А вы?
— Да пусть смотрят! — он понизил голос, чтобы слышала она одна. — Когда я приглашаю даму на танец, всегда возникают слухи. Со временем это начинает надоедать, поэтому я стараюсь этого избегать.
— Однако же вы танцуете со мной! — сказала она, чувствуя какое-то необъяснимое удовольствие оттого, что он подарил ей такую неожиданную радость. Неудивительно, что он всегда давал пищу для сплетен.
— О вас будут говорить все присутствующие на балу, моя дорогая Эмили, — поддразнил он. — Подумайте, как будет довольна ваша матушка, видя в гостиной толпу поклонников дочери.
