Книга Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного, страница 33. Автор книги Наталья Павлищева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного»

Cтраница 33

Невольно пришла мысль, что все припозднились, скоро Мураду править, а дед все прикидывает, успеет ли научиться правлению отец.

У Мурада очень красивая наложница – Нурбану расстаралась, купив какую-то немыслимую красавицу. Внук влюбился и попытался объяснить деду, что такое любовь. Молодые считают, что у стариков никогда не было в жизни соловьев в саду или сердцебиения из-за ласкового взгляда любимых глаз? Султан фыркнул:

– Мурад считает, что любовь придумал он, а до него никто и никогда не любил?

Вообще-то, так же считал и он сам, и не только когда обнял Хуррем, когда жарко ласкал юную Махидевран или красавицу Гульфем, тоже так думал. Каждому влюбленному юноше кажется, что он первооткрыватель. Сулейман уникален только тем, что, встретив свою Хуррем, больше не искал никого другого.

Нет, это неправда, искал, даже влюблялся и тем доставлял Хуррем немало горьких минут. Но все оказывалось мимолетным, все равно в сердце была только она, к ней возвращался, пока окончательно не понял, что все старания прикипеть еще к кому-то бесполезны, только мучают ее и его самого.

В этих попытках заменить Хуррем кем-то, освободиться от ее чар (а что за чары? это просто любовь) его вина перед ней. Хуррем не пыталась освободиться, разлюбить, жила только им и детьми. В том ее сила и преимущество.

Но столько лет Хуррем уже нет на свете, а он живет ею, воспоминаниями и мыслями. И так будет до самой смерти.


Султан задумался настолько, что не сразу сообразил, что вызванный им Мехмед-паша давно стоит и исподтишка наблюдает. Стало почему-то совестно, словно застали за чем-то таким, о чем никому знать не положено, словно паша мог прочесть его мысли.

– Мехмед-паша, хочу поговорить о наследнике, у меня остался один Селим. Достоин ли шехзаде принять трон, сумеет ли продолжить дело Османов, годен ли?

Паша всегда был осторожен в словах, а сейчас особенно, он начал обтекаемо говорить о том, что все в воле Аллаха, и если Всевышний поможет…

– Мехмед-паша, я помню о воле Всевышнего, но спрашиваю вас о том, что уже произошло. Селим может стать достойным султаном?

– Да.

– А как же его увлечение вином?

– Оно не столь сильно, как об этом болтают. И не помешает шехзаде заниматься делами. Просто у него пока нет больших дел.

Было видно, что Мехмед-паша едва сдерживается, чтобы не задать вопрос, не намерен ли султан отказаться от трона в пользу сына. Почему-то рассердился, только и ждут, чтобы ушел, чтобы отказался. А он вот не уйдет!

Но сказал иное:

– Хочу перевести Селима в Кютахью, поближе к Стамбулу.

Нелепость, какая разница, Конья или Кютахья, они рядом, лучше бы уж Маниса… И ради этого не стоило вызывать среди ночи, пугая всех, от домашних паши до дильсизов, которые стояли, чутко прислушиваясь, не послышится ли приказ султана казнить неугодного визиря.

А он и сам не мог понять, чего же ожидал? Хотел услышать, что Селим недостоин или, наоборот, что лучшего наследника не найти? А если бы Мехмед-паша сказал, что Селим лучший и к правлению полностью готов, разве уступил бы?

И вдруг понял, что ждал от Соколлу подсказки, мол, сразу внука бы на трон. Мурад умен, хорошо образован (это все Нурбану, как ее ни ругай, а сына хорошо воспитала, воспользовалась опытом Хуррем в отношении Мехмеда, недаром столько расспрашивала), но пока совсем молод. Спросил-таки:

– А Мурада хорошо готовят к будущему правлению?

Мехмед-паша едва не икнул от такого вопроса. О каком будущем правлении идет речь, если шехзаде всего восемнадцать и у него есть сорокалетний отец?! Мысли в голове заметались, как мыши по кухне, застигнутые котом. Соколлу вовсе не был нужен Мурад в качестве правителя, он уже приручил Селима, а с шехзаде все начинай сначала.

– Шехзаде слишком молод для такого, но весьма способен.

– Знаю.

Что именно знает, что Мурад молод или что способен? Уточнять паша не стал, как не стал напоминать, что в случае, если Сулейман откажется от трона в пользу внука, минуя сына, неизбежно столкновение. Селим долго ждет, ему уже сорок, оказаться обойденным собственным мальчишкой-сыном обидно. Повелитель не может этого не понимать, значит, просто проверяет его, Мехмеда?

Разговор закончился ничем, окончательно убедив пашу, что это была просто проверка. Уверенности, что прошел ее, не было.

Шел через Второй двор Топкапы и думал о том, что время Сулеймана просто вышло, пора уступать трон одиннадцатому султану Османской империи. И если Сулейман еще раз заведет разговор о передаче власти внуку, то…

От этого «то» становилось страшно и волнительно, так тянет сделать шаг вперед, когда стоишь на самом краю пропасти, хотя знаешь, что малейшее движение может стать роковым.

Что делать с тем, кто всем мешает?

Нурбану снова мерила шагами комнату. Не спалось… Служанки молча стояли у двери, вперив взгляды в пол и сложив впереди руки.

Метнув взгляд на сонных девушек, Нурбану зло поджала губы. Почему это у них слипаются глаза, в то время как она мучается от бессонницы?

Если честно, госпожа мучилась не от бессонницы, а от собственных мыслей. Вчера от султана пришел приказ переехать из Коньи в Кутахью. Казалось бы, невелика разница, но Нурбану насторожилась: почему не в Манису, благословенную, богатую, любимую всеми Манису?

Селим воспринял перевод в другой санджак совершенно спокойно, а она не могла найти себе места. Шехзаде и сейчас, будучи первым наследником престола, живет так же, как делал это в детстве, – равнодушно ко всему, кроме того, что позволяет получать удовольствия.

Когда-то он просто не верил в то, что доживет хотя бы до тридцати, ведь его жизнь измерялась жизнью отца. Умрет Сулейман, и следующий султан братьев не пожалеет. Но все в воле Всевышнего, Повелитель до сих пор жив, а старших братьев Мустафы и Мехмеда нет на свете. Нет и мятежного Баязида.

Селим – следующий султан, и ему пора бы проснуться. Почему он не верит в свое будущее? У старого султана нет выбора, из восьмерых рожденных сыновей остался только один, но и тот немолод, Селиму сорок, уже и старшему из сыновей Мураду восемнадцать. Когда же править?

Нурбану гнала одну, пугающую ее саму мысль, но мысли тем и опасны, что чем больше их гонишь, тем упорней возвращаются. Можно сколько угодно запрещать себе думать о чем-то, именно об этом и будут тайные размышления.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о предмете этих размышлений. Конечно, власть. При этом неважно, кто занимал голову Нурбану в данный момент – старый Повелитель, собственный муж или сын, – все сводилось к одному – стать властительницей гарема она может, только став валиде, то есть приведя на трон своего Мурада. Только мать султана получала положение первой женщины в государстве.

Хуррем, которая правила, не будучи валиде, не в счет, она исключение, а исключения только подтверждают правила.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация