Во что бы то ни стало нужно было вернуть прежнее величие и, оставив после себя достойного наследника, спокойно отправиться в мир иной. Дюжина избранных воров должна или признать его, прежнего своего хозяина, или уйти совсем. Так было всегда и так будет теперь, чего бы это ни стоило.
Медведь ни на секунду не допускал мысли о том, что он может оказаться недостаточно сильным и пятнадцать воров, составив против него единый блок, просто-напросто сместят его с трона и сами выберут из своей среды нового императора. Хотя власть его и пошатнулась, все же она была еще достаточно крепкой, чтобы он смог справиться с ними.
Единственным человеком, которому Медведь доверял безгранично, оставался Алек. Все эти месяцы он неотлучно был со своим боссом, и в его глазах Медведь всегда видел только преданность и беспокойство. И надежда – когда он увидел, как загорелся в глазах хозяина прежний огонек, как спала смертельная желтизна и голос его стал таким же властным, как и прежде.
Как только Медведь почувствовал в себе силы подняться, он вызвал Алека.
– Ты разговаривал со всеми из пятнадцати?
– Да, Георгий Иванович.
– Что же они тебе сказали?
– Они сказали, что у них накопилась к тебе масса вопросов и они не прочь собраться все вместе.
Медведь вскинул голову, почувствовав угрозу. Раньше он собирал сход, теперь они сами настаивали на встрече. Вот лишнее доказательство тому, что он отпустил вожжи.
Алек внимательно следил за хозяином. Почувствовав его взгляд, Медведь улыбнулся добродушно:
– Вот что я тебе посоветую, Алек, – сказал он, поднимаясь с постели, – никогда не старей… – Он взял со стула теплый стеганый халат, набросил его на плечи. – Давай-ка попаримся, а, дружочек? Пора бы мне свои старые кости погреть… – И, уже направляясь к двери, бросил через плечо: – Передай всем, что я согласен встретиться. Чем раньше соберемся, тем раньше разойдемся… В субботу.
…Банька встретила его восхитительным жаром, настоянном на аромате трав и разогретого дерева. Медведь вдыхал этот пощипывающий ноздри аромат и чувствовал, как расправляется его измученное болью тело, как наполняется жизнью каждая клетка и отступает болезнь.
Конечно, у него хватит сил, чтобы справиться с четырнадцатью избранными законниками (Варяга он к ним не относил). Несмотря на внешнюю немощь, Медведь еще был силен. Пускай крона обветшала, он все еще держится за жизнь множеством корней, которые глубоко пробуравили землю, зарывшись в самые ее недра. Он все еще тот самый Медведь, по одному слову которого вершатся великие дела и миллиарды текут в нужном направлении. А деньги – это реальная власть и сила. Совсем нетрудно нанять пяток киллеров, чтобы одного за другим отправить всех непокорных в мир иной. Можно пойти и другим путем – запереть за ними ворота и здесь, под стенами дома, подыскать укромное местечко для братской могилы…
Однако Медведь не хотел идти таким путем. Не для того он создавал свою империю не один десяток лет, идя по трупам, чтобы, поддавшись секундной слабости, все перечеркнуть. Его задача сейчас – сохранить то, что он сделал. Теперь, когда его империя окрепла настолько, что сделалась силой, способной вести борьбу даже с официальным правительством, когда его люди прочно сидели в силовых ведомствах и министерствах, а денег стало столько, что скоро весь мир будет вынужден считаться с ней, – он не мог все это уничтожить. Ведь не ради денег все это создавалось Медведем, и даже не ради власти как таковой – ради идеи, воровской идеи!
Но и здоровый организм может погибнуть, если болезнь парализует нервную систему, а пятнадцать законников – это главный нерв его дела, его спинной мозг.
У Медведя никогда не было семьи. Его дело – вот его семья, его жена и дети, и избранные воры, которые сейчас противостояли ему, – тоже его дети. Нет, он не будет убивать их, наоборот – он будет беречь каждого из пятнадцати, как любящая мать бережет своих детей. Если им потребуется охрана, так он удвоит ее, утроит, если нужно – усилит в десять раз.
Некоторое время Медведь размышлял. Он нуждался в поддержке. Даже Ангел не всегда понимал его. Им Нужны годы, чтобы научиться мыслить так же масштабно, как это делает он. Весьма кстати было бы появление на сходе Варяга. И чем не повод – представить его каждому из четырнадцати. Но, подумав, Медведь решил отказаться от этой затеи – нужно приберечь козыри на конец игры.
Он назначил сход на субботу. Все четырнадцать подъехали точно в срок. Медведь, как всегда, был гостеприимен, выходил навстречу каждому из подъезжавших, дружески похлопывал по плечу, улыбался.
Воры приезжали на своих роскошных автомобилях, как и полагалось, в окружении телохранителей. Любезные улыбки, шутки, словно предстояла дружеская попойка за тесным семейным столом. Медведь знал, что каждый из них пристально всматривается в его лицо, отмечая про себя то, как сильно сдал Медведь со дня последней встречи. Может, оттого он и старался держаться непринужденно, что удавалось ему с трудом и уж совсем никак не вязалось с его осунувшимся лицом. Воры также посматривали друг на друга, пытаясь угадать того, кто может стать Медведю достойной заменой. Может быть, он сумеет перешагнуть: через свою гордыню и сам назовет своего преемника. А почему бы и нет? Время всемогущего Медведя близится к концу, и он не может этого не понимать.
Для приехавших законников величие Медведя было вчерашним днем. Они прибыли сюда для того, чтобы вместе с ним выбрать нового человека, у которого должны быть сильные руки, способные удержать власть.
За обедом, следуя многолетним неписаным правилам, не было сказано ни слова о деле. Гости отдыхали с дороги, с удовольствием налегая на хорошую закуску и запивая ее некрепким белым вином.
Говорили о женщинах, о еде, о машинах и обо всем том, о чем могут болтать мужчины, собравшись в одном месте по воле обстоятельств. Медведь готовился к этому дню – у него, как у хорошего режиссера, имелся крепкий сценарий, который позволит ему высветить главное место сцены. А сначала сауна, бассейн, дорогое вино и никаких разговоров о деле! Любое дело – оно требует максимальной собранности и ясного ума, и не следует его разбазаривать среди застолья, мешая с крепким вином.
Медведь внимательно наблюдал за каждым из них. Интересно, кого же они сами пророчат ему в преемники? Может быть, это Гуро? Грузин с сочным породистым лицом и с замашками разорившегося князя. Он любил рассказывать о том, что предком его был сам князь Багратион, и действительно имел некоторые реликвии, которые указывали на его благородное происхождение; говорил, что в его жилах течет кровь и русских царей. И попробуй разбери, где здесь правда, где ложь. Гуро так же сладок в речах, как может быть сладким грузинское вино, и так же опасен, как затаившаяся в засаде рысь – никогда не знаешь, когда ждать от нее броска. Гуро любезен всегда, но с той же любезной улыбкой он может затянуть на шее шелковый шнур каждому, кто посмеет перейти ему дорогу. Но только не Медведю, и совсем даже не потому, что у Гуро просто не хватит на это силенок, а потому, что Гуро у него в большом долгу, который никогда не забывается. Все дело в том, что четыре года назад он фактически купил у сходняка титул вора. Это тот редкий случай, когда его короновали, пренебрегая главными заповедями воровского мира. Конечно, он стал бы вором в законе так или иначе, но на это потребовалось бы еще три или четыре года, чтобы своими делами доказать первенство над равными. Но Гуро решил поторопить события и выложил два миллиона долларов. Это совсем не значит, что каждый вор может короноваться таким образом. Даже при наличии денег нужны большие заслуги перед миром, а они у Гуро были. Свою воровскую карьеру он начал с отрицаловки, а значит, страдал. Гуро прекрасно знал о том, что этот титул он не смог бы приобрести без разрешения Медведя, а следовательно, находился у него в долгу. И ему еще придется долго горбатиться на Медведя, благодаря которому он и был включен в число избранных.
