– Я понял! – сын смотрел на отца с обожанием.
ГЛАВА 12
Надоела загранка. К черту! Пивка бы после всех этих ленчей. Варяг так и сделал. Зашел в пивной бар, где толкался самый разный люд. Никому до него не было дела, и, уж конечно, никто не мог предположить, что за столиком у окна стоит известный урка и доктор наук в одном лице.
Пиво было свежее, и вскоре на душе полегчало. Варяг глоток за глотком цедил из кружки.
– Оставь. – Откуда-то сбоку подвалил мужичонка в такой грязной и ветхой одежде, что, казалось, он прополз в ней на брюхе через весь земной шар. Заметив взгляд Варяга, жалостно попросил: – Хотя бы один глоток.
Пива оставалось еще полкружки, и Варяг великодушно разрешил:
– Допивай.
Разве это жизнь? Замызганный пол, липкие столы, мухи… за границей даже бродяги и те поаккуратнее выглядят.
Он набрал номер телефона. На том конце провода щелкнуло, и ровный голос произнес:
– Алло.
Это был Ангел.
– Я вернулся. Отвези к старику, дело есть.
Секундное замешательство. Видно, Ангел не был готов к встрече. Возможно, закрутил новый роман, вешает лапшу на уши очередной ресторанной соплячке. Но Варяг не беспокоил никогда просто для того, чтобы поговорить за жизнь. Ангел понял, что дело срочное.
– Хорошо, скоро подъеду, жди у себя.
Варяг улыбнулся. Придется Ангелу оправдываться перед подружкой, которую пригласил на целый вечер. А может, никакого объяснения и не понадобится, и Ангел просто скажет: «Пошла прочь! Сегодня я занят».
Уже через два часа они были на даче у Медведя. Прошло несколько лет с тех пор, когда Варяг впервые побывал здесь. Медведь не любил менять привычки, и потому в его цитадели ничего не изменилось. Во дворе гоготали мальчики, правда, другие. Некоторые из прежних успокоились навек, иные поднялись повыше и сами уже имели загородные дома с охраной и сигнализацией. Варяг обратил внимание, что стало больше картин. Живопись Медведь любил. И мебель сменил. Но везде по-прежнему царил уют и порядок.
– Значит, ты был у дона Валаччини? – спросил Медведь. – Хотя мы и не встречались, но не сомневаюсь, что и он знает о нас.
– Да, я был у него. И о нас он весьма наслышан.
– Ну, и как? Произвел он на тебя впечатление?
Дом у Медведя что надо, и кресла мягкие, и картины,
но в сравнении с Валаччини патриарх просто жалкий бедняк. Что бы там ни говорили, а русская мафия – самая бедная в мире.
Медведь сидел напротив и терпеливо дожидался ответа.
– Произвел.
Синьор Валаччини произвел на Варяга такое же сильное впечатление, какое когда-то Медведь. Они были примерно одинакового ранга: один владел третьей частью Европы, другой подчинил себе территорию, которая способна вместить несколько таких стран, как Италия. Разница заключалась в том, что один добирался до пляжа на вертолете, другой опасался выйти на дорогу, поскольку боялся, что пристрелят.
– И что он сказал? Поможет нам проникнуть на западный рынок?
Несколько лет назад Владислав впервые появился у Медведя. Однако сколько всего за это время произошло. За плечами университет, две диссертации, мир повидал. И вот он снова сидит перед Медведем, но уже в другом качестве.
Медведь был прозорлив, когда выталкивал его в Европу. Вот где можно делать деньги! Вот куда надо вкладывать капиталы!
– Мне показалось, что Валаччини ведет свою игру. Я допускаю, что на первых порах он может нам выделить место, условно говоря, на галерке, с которой мы могли бы следить за успехами наших западных партнеров. Но это будет продолжаться ровно до тех пор, пока он не утвердится в Восточной Европе. Скажи, Медведь, – теперь Варяг обращался к патриарху именно так, – зачем ему иметь у себя под носом сильных конкурентов? Игры не получится.
– Ты хочешь сказать, что Валаччини нам не поможет? – настаивал Медведь.
– Вот именно! Я даже думаю, что со временем его амбиции будут представлять для нас серьезную угрозу. Он захочет вытеснить нас из Восточной Европы точно так же, как когда-то вытеснил своих бывших партнеров из Западной.
– Это похоже на Валаччини! Он может это сделать. Что ты предлагаешь?
– Что я предлагаю? – Варяг помедлил, не зная, готов ли Медведь к такому ответу. – Я предлагаю самим выходить на западный рынок, без проводников. Никто просто так не отдаст насиженные места. Их нужно завоевывать и выбивать тех, кто сидит там крепко. Сумели же мы освоить Восточную Европу? А Западная Европа попроще будет. Там нет анархии. Там – порядок. Вот этот порядок нам и поможет достичь цели.
– Однако ты забываешь о том, что Валаччини первым пошел на контакт с нами. Для чего тогда мы ему нужны?
– Чтобы нашими руками устранять своих врагов. – Варяг вспомнил, как оживился Валаччини, когда он предложил ему сотрудничество такого рода. – Он видит в нас не партнеров, а лишь средство, позволяющее расширить свои владения.
Медведь насупился.
– Мы должны действовать энергично, – добавил Варяг. – Разве нас кто-либо приглашал в Восточную Европу? Однако мы там освоились и стали хозяевами. Думаю, и с Западной Европой сумеем справиться.
Ангел сидел поодаль. Он не принимал участия в разговоре. То, что Варяг с Медведем считали важным, для него не представляло никакого интереса. С Россией еще не разобрались, а они на Запад зарятся. Неделю назад коронованного вора ухлопали, всю округу пришлось перетрясти, прежде чем выяснили, кто это сделал. Шмакодявки оказались. Понятия не имели, кому селезенку продырявили. Пришлось отвезти в лес и зарыть по-тихому.
И вообще Ангел считал, что в Европе ему делать нечего. Он знает здешний воровский мир, его обычаи, традиции. А там все по-другому. Зачем трясти яблоню на чужом дворе, если у самого есть яблоневый сад?
Многим это может не понравиться. К тому огромному влиянию, которое дают теперь деньги у себя дома, не нужен никакой турецкий берег, чужая земля не нужна.
Ангел налил себе «Мартини». Скривился, сделав глоток. Да ну его к дьяволу, где там у старика водка? Ангел поднялся и пошел к бару.
– Твои предложения? – спросил Медведь.
– Я встречался кое с кем, помимо Валаччини, – начал Варяг издалека. Он хотел дать понять, что уже вырос и имеет право на свои маленькие секреты.
Медведь, вопреки ожиданию, кивнул, как бы говоря, что, мол, иметь собственные контакты не возбраняется.
– Это влиятельные люди. Они мне кое-что подсказали и помогли разобраться в обстановке. Есть такие силы, которые препятствуют нашему проникновению на западный рынок.
– Семьи?
– Да.
– Сколько их?
– Семь отцов семейств. – Вспомнив увертливого Валаччини, добавил: – Нет, восемь.
