Он должен подготовить группу профессиональных убийц, которые станут своеобразным тараном. Что ж, он прекрасно понимает: этот ученый чистоплюй хочет навязать Западу свои условия, желает заставить жить по своему уставу.
Машина неслась. Мягкое гудение мотора убаюкивало. Шофер казался немым. Ни одного слова во время долгой дороги! Каменное изваяние. Но дрессура отменная… В глаза не смотрит и одновременно подмечает все. Юрьев знал таких парней с равнодушными взглядами, встречал их всюду: в Америке и в Африке, в Европе и в Индии. Это – лучший материал, чтобы лепить из них настоящих бойцов. Некоторое время Юрьев разглядывал аккуратно стриженный затылок шофера, потом повернулся к Владимиру Константиновичу.
– Сколько человек знают или догадываются о предстоящем деле? – спросил он, стараясь не выдать беспокойства. – Я заинтересованное лицо, сами понимаете, если информация просочится «туда», меня просто не станет. В одном из швейцарских банков у меня счет, и я хотел бы тратить накопленные денежки по крайней мере еще три десятка лет.
Владимир Константинович изобразил самую добрую улыбку.
– О вашем приезде знает ограниченный круг людей.
– Сколько именно?
– Три человека. – Улыбка сделалась еще более располагающей. – Даже ваши воспитанники не будут знать об истинной цели операции. Будут выполнять за деньги ту работу, на которую им укажут, да и все. Они, разумеется, не должны понять, чем в дальнейшем им придется заниматься. А когда чуть позже узнают, то отступать будет некуда. Ваша задача научить их всему, что вы знаете и умеете.
– Вы знакомы со спецификой моей подготовки? Обычно не все выдерживают нагрузки.
– Ваши подопечные уже предупреждены и согласны на любые условия.
– Что за контингент? Это важно.
– Народ разный. Бывшие военные, афганцы, есть и уголовники.
– Ладно, разберемся!
– Не скрою, мы справлялись о вас. У вас солидный послужной список и приличные рекомендации от людей, которым мы доверяем полностью.
– Сколько вы намерены заплатить мне за проделанную работу?
– Разве вам не сказали об этом? – выразил недоумение Владимир Константинович.:; а е
– Естественно, сказали! Иначе меня не было бы сейчас здесь, но я хочу услышать это еще раз.
– Триста тысяч долларов.
– Я бы хотел четыреста.
– Хорошо, вы их получите. – Улыбка сползла с лица. – Мы вам выплатим задаток. Но учтите, просто так мы деньги не даем, их нужно заработать.
– Когда приступать к обучению?
– Мы бы хотели, чтобы вы начали сегодня. Сейчас. Мы едем на базу, где вас уже дожидаются воспитанники.
– Сколько их?
– Шестнадцать. Каждый уже понюхал пороху. Двое воевали в Афганистане, третий попадал в переделки на границе с Таджикистаном, четвертый – в Молдове, есть такие, которые были в Югославии. Отбирали мы людей не случайных, проверенных. Все они молодые, здоровые. И конечно, хотят заработать.
– У меня предусмотрен тест на выживаемость в экстремальных условиях. В конце курса я обычно устраиваю еще и экзамен.
На лице у Владимира Константиновича, как и прежде, блуждала безмятежная улыбка.
– Знаю. Мы набрали группу несколько больше, чем нам нужно для дела. Но, думаю, количество не отразится на качестве. И мне бы хотелось, чтобы вы лично возглавили операцию, когда обучение закончится.
– Мне об этом ничего не было сказано.
– Я знаю.
– Если я соглашусь, как это будет оплачено?
– Триста тысяч долларов вас устроит?
– Пятьсот!
– Хорошо, пусть будет по-вашему. И еще одно условие. Вы не будете знать имена и фамилии курсантов. Мы вам полностью доверяем, но таковы правила игры. Некоторых из них давно разыскивает милиция, а здесь они нашли тихую гавань. У каждого есть кличка.
Юрьев безучастно смотрел в окно.
– Мне все равно. Подобная практика для меня не новость. Где находится ваша база?
– Далеко за городом. Это заповедник, огороженный колючей проволокой. Сто квадратных километров и ни души! Иногда мы там охотимся. – Юрьев вскинул брови. – Не беспокойтесь, вас никто не потревожит. Мы проследим за этим. В вашем распоряжении всегда будут три машины и несколько дорог. В случае ЧП мы вам сообщим, по какой из них уезжать, но, уверен, этого не случится.
Владимир Константинович надолго умолк, и Юрьев опять уткнулся взглядом в круглый затылок шофера. Город уже остался позади, они въехали в зеленую зону, которая начиналась ровными рядами берез. Дорога заметно испортилась. Вот они, российские дороги! Топь и хляби, подумал Юрьев, но «Волга» уверенно перла вперед – из-под колес летели комья грязи.
– Сразу за этим лесом будет база.
Юрьев кивнул.
Через час они выехали на поляну, на которой стояли домики, небольшие, уютные – точь-в-точь из детской сказки. Не хватало только избушки на курьих ножках да дремучего лешего.
К машине подошли курсанты. Настоящие Алеши Поповичи и Ильи Муромцы, но только в джинсах.
– Как вас представить? – спросил Владимир Константинович, широко улыбаясь.
– Я принял ваши правила игры. Клички, так клички… Пусть называют меня Сержантом. Я привык к этому обращению. Иногда кажется, что меня зовут так с рождения.
– Будет так, как вы сказали, Сержант.
Они вышли из машины. Духовито пахнуло лесом и травой. Нет ничего лучше российской глубинки! Сержант втянул родной запах с примесью лебеды.
– Я привез вам инструктора, – произнес Владимир Константинович, покосившись на Юрьева. – Его имя вам знать не обязательно, впрочем, ему тоже не интересно, как зовут вас. Называйте его просто Сержантом. Думаю, он вам понравится. С такими, как он, можно творить большие дела. Сержант вас многому научит, и, поверьте, я вам даже завидую. Через три месяца вас ждет экзамен. Кто не провалится, будет обеспечен работой, а значит, и бабками. Платить буду в баксах. При желании можем перевести их в любой банк мира. На эти три месяца Сержант будет для вас отец и Бог. Вы обязаны выполнять все его приказы беспрекословно! Вы все подписали контракт. Не хочу пугать, но вы, конечно, понимаете, что вас ждет, если соглашение будет нарушено. Ну что ж, счастливо оставаться! Не забывайте: Сержант для вас Бог и отец. Я буду к вам наведываться, – бросил Владимир Константинович через плечо уже на пути к машине.
Юрьев проводил «Волгу» взглядом, а когда она исчезла в густых зарослях боярышника, повернулся к парням.
– Все служили в армии?
– Все, – отозвался нестройный хор голосов.
– Тогда построились. Я не люблю разболтанности. Где нет дисциплины, там ненужные жертвы.
Парни, не проявляя армейского усердия, выстроились в шеренгу.
