– Но мне нужен ты!
– Сколько раз мы говорили об этом, ты просишь от меня невозможного. Я не принадлежу себе. Я – вор!
Света не хотела слышать его, прятала лицо в худенькие ладони.
– Я хочу жить как все! Хочу ребенка, хочу мужа, хочу быть женой, хочу, чтобы меня любили.
– Ты слишком много требуешь от меня. – Неожиданно Варяг почувствовал нежность к этой маленькой женщине. Он не был отцом, но нечто похожее, возможно, испытывает стареющий папаша к своей юной дочке. Варяг провел ладонью по ее волосам.
– Моя жизнь проходит, я старею. Сегодня подошла к зеркалу и увидела под глазами две тоненькие морщинки, а через пару лет они будут глубокими морщинами.
На миг Варяга всколыхнула бесшабашная мысль: а что, если бросить все к чертовой матери! Спрятаться в какой-нибудь глуши и жить так же, как все! Но он мгновенно одернул себя. Нет, он не может позволить себе этой слабости. Он – вор в законе! Ни одно объяснение, каким бы красноречивым оно ни было, не убедит никого, и если он окунулся в дело с головой, то именно о голове и нужно думать в первую очередь. Единственное, что он может себе позволить, это раз в неделю наведываться к Светлане.
И все бы хорошо, но завязались непростые отношения с дочерью Нестеренко. Ведь прав был Ангел, предупреждал!
Однажды Владислав пришел к академику домой, но застал только его дочь. Девушка была в коротеньком сиреневом халатике. Когда он увидел ее острые коленки, стройные, как у балерины, ноги, ему пришла в голову шальная мысль остаться здесь часа на два. Вот был бы сюрприз для профессора! Интересно, есть у нее кто-нибудь? Впрочем, неделю назад он видел ее в обществе парня баскетбольного роста, который смотрел на нее с таким обожанием, с каким, похоже, смотрит на баскетбольный мяч. Она поглядывала на парня, как примадонна на навязчивого поклонника. Сейчас взгляд у нее был другим – хорошенькой и легкомысленной девочки.
– Папа ждал вас, он просил немного задержаться, если вас не затруднит. Его срочно вызвали в Академию наук. Может, хотите чего-нибудь выпить?
Сразу так и выпить? Ничего себе…
– Пожалуй, если вас это не затруднит. – Варяг опустился в кресло.
Вероника повернулась и быстро пошла к двери. Халатик распахнулся, и Варяг увидел трусики. Они были такого же цвета, что и халат.
Когда она вернулась, на ней было вишневое узкое платье, губы были накрашены, глаза подведены. Она благоухала французскими духами.
– Папа сказал, что у вас необыкновенные способности. Правда, что вы можете прочитать книгу и рассказать ее слово в слово?
Варяг отпил глоток вина и честно признался:
– Нет, для этого надо прочитать два раза.
Вика улыбнулась:
– А правда, что вы сейчас с папой готовите монографию?
Варяг отпил еще один глоток:
– Так оно и есть.
Хуже нет, когда с такими милыми девочками приходится говорить о делах. Он обнял ее одной рукой за плечи, другой забрал у нее бокал вина, поцеловал в губы и почувствовал сладковатый вкус, а потом его рука скользнула в глубокий вырез платья, отыскала грудь. Пальцы наткнулись на преграду. Да, сиреневые трусики. Прочь их! Но Вика неожиданно отстранилась.
– Я сама! – сказала она. Сняла их и отшвырнула ногой за диван.
В чем-то она превосходила Светку. Может, этот секрет в молодости?..
Обе женщины стали его частью.
Он понимал, что любовные отношения мешают сосредоточиться на главном, сознавал, что необходимо прекратить свидания, но чем больше он этого желал, тем меньше это ему удавалось.
А неделю назад Светка заявила:
– Ты не боишься, что я убегу из этой дыры? Почему я должна приносить себя в жертву? И кому? Мужчине, который никогда не сможет на мне жениться. Пока я молодая и, слава Богу, красивая, я еще в состоянии устроить свою жизнь.
Если это случится, тогда он останется один, совсем один на всем белом свете! Она ни разу не предавала его, бежала по первому зову. Принимала его всякого: вора, заключенного, транжиру. Светка знала его дерзким, любящим кураж, не знавшим удержу ни в чем, так почему теперь она не хочет понять. Он уже не тот, что был раньше, он имеет право не только на чудачества, но и на тихую радость уютного дома, где ему не будут задавать никаких вопросов. Его боялись и уважали. Светка осталась почти единственным человеком, который откровенно говорил ему то, что думает.
– Ты и раньше был опасен, но сейчас ты опасен вдвойне. Что бы ты ни делал, ты останешься, каким был. Чтобы быть другим, нужно родиться в другой жизни. Ты обо мне не думаешь, ты целиком принадлежишь своему общаку!
Она напоминала разъяренную кошку. Пусть уж лучше мурлычет, чем шипит! Варяг обнял Свету и ткнулся губами в ее мягкую щеку.
Варяг никогда не посвящал в свои дела женщин, как бы любимы они ни были, но однажды он проговорился Светлане о своей поездке за границу. Теперь он понимал, что это было слабостью с его стороны.
– Ну что ты сердишься? Успокойся.
– Ты мне нужен, я боюсь за тебя. Если раньше за тобой охотилась только милиция, то сейчас гоняться будут все!
Что ни говори, а Светка частенько права. Она, словно мать, опекает его и предостерегает от необдуманных поступков, она как бы его инстинкт самосохранения, который у него напрочь отсутствует.
– Никто меня не узнает, – старался он ее успокоить. – Прежний Варяг исчез навсегда, а есть ученый Владислав Геннадьевич Щербатов. А те немногие, кто знает о моей тайне, будут держать язык за зубами. А теперь извини, мне надо одеваться, пора идти.
Он поймал ее взгляд, который молил: «Не уходи!» Но Владислав Щербатов был не в силах что-либо изменить, потому что он все еще был Варягом.
Едва он перешагнул порог своей квартиры, как зазвонил телефон. Это была Вика.
– Привет, – ответил он.
Вот, пожалуйста! Не успел распрощаться с одной женщиной, как в гости напрашивается другая. Нет, сегодня он пас! Мысли заметались в поисках убедительного предлога, чтобы перенести встречу.
– У меня для тебя есть новость, – загадочно сообщила Вика.
– Приятная?
– Конечно, иначе я не стала бы тебя тревожить.
– Это хорошо! Плохие новости выбивают меня из колеи. Что именно ты хочешь сообщить?
– В Москве открывается новый институт, и папа рекомендовал тебя туда директором.
Вот это новость так уж новость! Интересно, как к ней отнесется Медведь. Впрочем, пора выбираться из-под его опеки.
– Почему в таком случае не позвонил сам Егор Сергеевич?
И все-таки почему его так двигает академик? Конечно, он ученик способный, возможно, один из самых молодых докторов в России, но есть и другие. А может, Нестеренко видит в нем будущего зятя?
