Воры за столом молчали, сходняк вручил в руки Ангела меч, только его слово станет определяющим, и сейчас они с интересом наблюдали за тем, какой же финт выкинет Ангел, дабы с достоинством выпутаться из этой сложной ситуации. Никто из них не хотел бы сейчас находиться на его месте.
Ангел чувствовал себя уверенно, на лице его не было и тени сомнения.
– Где те люди, из-за которых началась пальба? – спросил Ангел.
– Они оба убиты, а сейчас родственники и воровские семьи требуют расплаты.
– Осман, что тебе рассказывал твой человек?
– Он мне рассказал все, – начал Осман спокойно. – Они сидели на одной зоне, жрали одну баланду. Именно там у них это и началось. Армянин ему все время подлянку делал. Обрезанным его называл. Все спрашивал, где он свой конец оставил?
– Ангел, не верь ему! – взорвался Левон.
– Тихо! Пускай говорит, потом выскажешься ты.
Осман продолжал:
– Все грозил, как выйдет, вот тогда сквитается, да так, что никто не узнает. А потом они на одной хате встретились, в очко играли, так армянин вторую колоду из штанов доставать стал. Мой человек это заметил, вот и вспомнилась обида. Ты же знаешь, Ангел, что полагается делать с теми, кто у своих крадет!
– Теперь ты говори, Левон.
– Не было второй колоды, этот пес врет!
– Что язык распустил?! – вскипел Ангел. – Держи при себе! Еще не хватало, чтобы вы на сходке друг на друга набросились!
– Правда то, что они действительно были на зоне. Но конфликт завязал не мой человек, азербайджанец обзывал его необрезанным!
– Может, отпустим их? Те, из-за кого это началось, мертвы, – высказался Федул.
– Федул, ты не прав, как только они выйдут отсюда, тут же начнут резать друг друга и еще других приведут. Дело не должно уходить дальше этих стен. Тогда для чего мы собрались на сходняк?! Или мы ослабели, что не сможем распутать этот спор? Если братва не будет уважать наши законы, так потом они перестанут уважать и нас. Они просто начнут срать нам на головы.
– Ангел, ты, как всегда, прав, но кто же тогда из них виноват?
– Кто из вас первый применил оружие? – спросил Ангел.
– Первым оружие применили его люди, – отвечал Осман, – я сам видел, как один из них убил Рустама!
– Да, это правда, – не отпирался Левон, – но что ему оставалось делать, когда законного называют жопочником!
Действительно, запутанная ситуация, ничего не скажешь. И все-таки нужно что-то решать. Концов нет, они ушли вместе с покойниками.
– Я хочу еще раз спросить у сходняка, вы полностью мне доверяете?
– Доверяем, Ангел.
– Ты себя уже не однажды зарекомендовал.
– В разборках лучше, чем ты, никто не сумеет разобраться.
– Говори свое решение, Ангел.
Ангел не торопился. Для себя он уже принял решение, только как его оценит сход? Решения Ангела терпеливо дожидались Осман и Левон. Если и был сейчас для них в эту минуту Бог, то он принял воплощение Ангела.
– Хорошо, если сход мне доверяет, тогда я скажу… Мы не имеем права прощать. Я уже говорил почему. На решениях сходняка держатся воровские традиции. Воля сходняка – это для нас высшая власть. В этой ситуации невозможно определить, кто прав, кто виноват, и поэтому виноваты оба… Значит, смертный приговор обоим.
– Да что он говорит! – кипятился Осман. – Да он так нас всех под нож подставит.
– Да пошел ты к такой матери со своим судом! – выкрикнул Левон.
Воры не отвечали, молча наблюдали за подсудимыми. Для них они были уже мертвы.
– Для такого серьезного решения ты слишком быстро разобрался!
– Это и есть твой справедливый суд?
– У вас есть последнее желание? – спокойно спросил Ангел.
Похоже, его спокойный и уверенный голос, а также молчание, которое установилось за хлебосольным столом, было красноречивее любого окрика, и Осман выдавил из себя:
– Пожалейте, неужели так сразу? Вы же меня знаете, люди, разве я хоть когда-нибудь кого-нибудь предал?! Скажи, Лис, разве не ты давал мне рекомендацию на законного? Разве я был плохой вор? Разве я в чем-то уронил свою марку? Я защищал свою семью и был хорошим смотрящим на зоне. Каждый из вас поступил бы на моем месте точно так же. – Это действительно было правдой, вот поэтому в зале стояло молчание. – Федул, и ты ничего не скажешь? Мы с тобой всегда были вместе. Не ужели я похож на падлу, которую нужно прибить? – горячился Осман.
Левон угрюмо молчал.
– Дело куда серьезнее, Осман, ты от нас просто так не отболтаешься. Простите нас, что так получилось, но иначе мы просто не можем.
– Оставьте жизнь, – давился словами Осман.
– Нет.
– Не дайте умереть, я замолю свой грех.
– Нет!
Левон молчал, налил себе водки. Выпил до капли, потом потянулся за закуской, но рука остановилась На полпути.
– Левон, ты ничего не хочешь сказать?
– Ты не прав, Ангел, ты должен был выбрать виновного. Правда у кого-то одного. Не бывает так, чтобы виновны были оба.
– Не бывает, – согласился Ангел, – но вы не оставили нам выбора. Мы не хотим, чтобы потом над нами потешались в зонах петухи. Вот поэтому сходняк просит у вас прощения. Впрочем, можно устроить слепой суд… Жребий! Федул, дай колоду карт. – Ангел взял карты. Нет, перетасовать должен кто-то другой. – Размешайте карты. Они не крапленые. Отдаст Богу душу тот, на кого укажет бубновый туз. Согласны?
– Да.
– Да.
Ангел стал одну за другой открывать карты перед Османом и Левоном. У Османа – дама, Левону – пиковый король, вот Осману выпал крестовый туз, у Левона – десятка бубен. В более азартную игру никто из них не играл за всю свою жизнь, и ставка такая, что кому-нибудь из двоих будет стоить головы. В ресторане было тихо. Воры столпились у Османа и Левона за спиной и внимательно следили за руками Ангела, который снимал сверху карты одну за другой. Руки умело раскладывали карты, как будто он тем и занимался, что всю жизнь искал в колоде бубновый туз. Ангел клал карту напротив, а потом, помедлив секунду, переворачивал.
– Туз! – вскричали все разом.
– Водки, – шепотом попросил Осман, увидев, что туз выпал именно ему, так и сверлит красным глазом.
Кто-то из воров подал ему стакан с водкой, наполненный до краев. Осман выпил залпом – так путник, утомленный жаждой, хочет погасить внутри пекло. Водка прошла, едва намочив глотку.
– Еще!
Осману дали бутылку, и он пил прямо из горлышка, а потом отбросил в сторону пустую посудину.
– Вот как вышло, – произнес Левон. Теперь он извинялся перед Османом.
