Захар оторвал взгляд от пола и с открытой усмешкой посмотрел на Степаныча. Ничто не выдавало его волнения, он уверенно выдержал взгляд Степаныча, сделавшийся неожиданно колючим.
— Мне это не грозит, сынок, — неожиданно расплылся в улыбке Федосеев.
— Отчего же это, батя, у тебя что, черепушка железная? Федосеев выдержал паузу.
— Тут меня все менты пытали, что да как… Да разве им можно лишнего сказать? Я им ляпну что-нибудь не по делу, а потом меня с пулей в голове под забором отыщут. С длинным языком долго не протянешь. — Глаза Степаныча хитровато сузились, он стал напоминать старого доброго кота, разомлевшего на солнцепеке.
— Может быть, не болтал бы чего лишнего, а то я ляпну по пьяни где ни попадя, — произнес Захар, и правый уголок его рта непроизвольно полез вверх.
— На тебя это не похоже. Людей я сразу вижу, посмотрю один раз и насквозь определяю, как рентген. Такие люди, как ты, не сдают — ни по пьяному делу, ни по трезвянке. Так вот, что я хочу тебе сказать. — Голос старика заметно спал, он слегка подался вперед, как будто бы рассчитывал поделиться нешуточной тайной. — Они были в масках, это верно, но вот только один из них мне показался знакомым.
— Что-то я тебя не пойму, батя, — скупо улыбнулся Захар, — сам говоришь — в масках, а тут вдруг узнал?
— По голосу я его признал, чудила, — в сердцах произнес Иван Степанович. — Это Колька Гнездо был, он с Карасем якшается.
— А кто же такой этот Карась-то? — постарался Захар скрыть волнение.
— Ну, ты даешь, сынок, — весело и одновременно восхищенно хохотнул Федосеев. — Это же надо, Карася не знать! Да здесь любой малый с пяти лет Карася знает. Он в нашем районе царь и бог. Подозреваю я, что он хотел крепко навариться на этих винтовках. Ты посмотри, что в Москве делается-то. Дня не проходит, чтобы кого-нибудь не грохнули, а что говорить о всей России-матушке!
Оружие, сынок, это такая вещь, которая всегда будет пользоваться спросом, помяни мое слово. Ладно, давай забудем этот наш разговор, что-то растрепался я… Тебя Карась-то не помилует, если узнает, с кем я поделился. А второй раз он сюда не пойдет. Бомба-то не падает в одну и ту же воронку.
Захар с трудом дождался окончания смены. Кто бы мог подумать, что все решится в течение каких-то нескольких дней. А это означает, что можно продолжить прерванный отпуск и запереться с Инной в какой-нибудь деревенской хате недели на две. Продолжение отпуска обещало быть потрясающим.
Захар ощутил необычайный подъем, даже к Вороне в этот день он почувствовал нечто вроде приятельской симпатии. Следовало не выдать своих чувств, и, когда недруг прошел мимо, Захар уверенно соорудил на лице маску снисходительности.
* * *
Ефим Кузьмич неторопливо и как-то по-особенному основательно составлял ящики в самый угол двора. Глядя на него со стороны, легко верилось, что три четверти своей жизни он имел дело исключительно со стеклотарой.
Грузчик заметил Захара издалека и в знак приветствия скучновато вскинул руку. Торопиться навстречу не спешил, как будто не хотел расставаться с любимым делом, и, лишь когда выстроил ящики в высоту с Александрийский маяк, степенно спустился на землю и, натянуто улыбнувшись, протянул руку.
— Здорово, Кузьмич, — пожал Захар крепкую и сухую ладонь. — Ну как, ты эту продавщицу-то пока еще не вздрючил, что тебя, как школьника, отчитывала?
— Хм, я вижу, ты в хорошем настроении. Рассказать что-то хочешь? — Кузьмич перевернул ящик вверх дном, стряхнул налипшую грязь и, более не заботясь о чистоте халата, уверенно уселся.
— Ты хороший психолог, мгновенно меня вычислил, — даже не пытался скрывать своего ликования Захар. — Узнал я, кто охранников завалил.
Кузьмич ответил не сразу, было заметно, что все в своей жизни он делал основательно и не спеша — и выверял не только каждый шаг, но и слова, предпочитая не сорить ими понапрасну.
— Дырку на пиджаке сделал? — неожиданно спросил Кузьмич.
— А это-то зачем? — искренне удивился Захар, не подозревая о подвохе.
— Как зачем? А для ордена! Такое дело раскрутить, это не каждому под силу.
Кузьмич зажевал белый фильтр и ловко сдвинул папиросу в самый угол рта.
— Издеваешься? А я ведь тебе на полном серьезе говорю. Из магазина вышла директриса и, уперев руки в бока, зорко осмотрела двор. Она напоминала античного завоевателя, созерцающего свои бескрайние владения, единственное, что выдавало в ней женскую особь, так это легкомысленный коротенький халатик, из-под которого вызывающе выглядывали крупные бедра.
Захар невольно улыбнулся, подумав о том, с какой нежностью Кузьмич поглаживал эти несколько пудов мяса. Подобные изыски на любителя, и вряд ли что может ворохнуться в его собственной душе, если он начнет ласкать ноги слонихи.
Разглядев грузчика, покуривающего в углу, она в сердцах махнула рукой и вернулась в магазин. Впрочем, сзади она смотрится очень даже неплохо, задержал Захар взгляд на ее талии.
— И я серьезно… Не дергайся! -Выслушай сначала меня. Тебе было сказано: не привлекать к себе особого внимания. А ты что сделал?
— Что? — не понял Захар.
— Что, что… Конь в пальто! — пыхнул струйкой вверх Кузьмич. — Ты себя суперменом, что ли, возомнил?
— О чем ты? — непонимающе заморгал Захар.
— Зачем ты выдрючивался на стрельбище?
— Ах, вот ты о чем, — не удержался от улыбки Захар. На прошлой неделе после дежурства охранники большой компанией заявились в тир поупражняться в стрельбе. И, к удивлению всех присутствующих, Захар не промазал ни разу, легко подтвердив свой мастерский норматив.
— Как-то само так получилось… Я обо всем забываю, когда у меня в руках оружие. А потом, хотелось как-то авторитет заработать, что ли, все-таки новый коллектив, — протянул он неопределенно.
— Вот и заработал, — зло швырнул папиросу в кучу ящиков Трошин. — А может, ты хочешь, чтобы на тебя как на киллера смотрели? — как-то странно посмотрел майор на Захара.
— Нет, но…
— Я предупреждаю тебя еще раз, если уже не поздно, не высовывайся, делай свое дело тихо и незаметно. Ты думаешь, мне нравится ящики таскать и старух похотливых трахать? — кивнул Кузьмич в сторону магазина. — Однако я иду на это. И засунул свое самомнение глубоко в задницу, вот так-то! Ладно, хватит наставлений, что ты там хотел еще сказать?
— Кстати, а ты откуда знаешь про стрельбище?
— Ты забываешь, что я не только грузчик, но еще и мент. У меня имеются свои оперативные источники.
— Понятно, — не пожелал вдаваться в подробности Захар. А смысл? Все равно ничего не скажет. — Я тут разговаривал со Степанычем.
— С Федосеевым, что ли?
— С ним, — уже не удивлялся Захар, — так вот, он мне сказал, что в этом деле замешан Карась.
