— Тебе кошку или кота?
Матвей задумался надолго: похоже, что вопрос имел для него принципиальное значение.
— Лучше кошку, — наконец произнес он, — пускай плодятся. У тебя есть еще ко мне что-нибудь?
Разговор начинал его тяготить, трудно было поверить, но он рвался в тесноту камеры.
— Нет… Я тебе буду писать. Матвей поморщился:
— Только не часто, я не очень люблю отвечать на письма.
— Я тебя понял, ты всегда был дипломатом.
Передние двери «уазика» распахнулись почти одновременно. Двое омоновцев устроились на переднем сиденье, третий уверенно потеснил Матвея, лишь последний, с короткой стрижкой, терпеливо дожидался, пока Захар покинет салон.
И только после этого юркнул в машину, на ходу отстегивая от пояса наручники.
«Уазик» не задержался, тронулся почти мгновенно и еще через несколько секунд в сопровождении «Гранд Чероки» исчез.
Дверца «Судзуки» распахнулась, из салона вышел молодой мужчина в клетчатой рубашке и упругой походкой направился прямо к Маркелову. Захар не сразу узнал в нем следователя по особо важным делам — два часа назад на Володе был совершенно другой костюм. «Он что, в машине, что ли, переоделся?» — недоуменно пожал плечами Маркелов.
— Сегодня по программе «Время» покажут специальный репортаж о захвате банды киллеров. Кроме вашего дружка, телезвездами станут еще три человека, уже выловленных. Но это еще не все, будет показана фотография, на которой вы вдвоем с Матвеем, — и, видно, предупреждая возражение, строго добавил:
— Так надо!
— Понял, — глухим голосом проговорил Захар.
— На той фотографии вы будете узнаваемы, ее покажут крупным планом, — пообещал Володя. — Наверняка а картинка не пройдет мимо ваших сослуживцев, так что не надо открещиваться, что на ней запечатлен кто-то другой. Отвечать вы должны в высшей степени дипломатично, потому что люди, которые будут спрашивать об этом способны почувствовать малейшую фальшь.
— Понимаю.
Владимир жестко улыбнулся:
— Понимать мало, нужно селезенкой прочувствовать. Не хочу вас пугать, но ваша дальнейшая судьба во многом зависит от того, как пройдет это дело.
Кроме дружбы с Матвеем, за вами числится еще несколько грешков. Например, месяца полтора назад вы подрались в ресторане «Маяк» и размахивали оружием.
Пока все это мы держим под сукном, но в случае хотя бы малейшей промашки вам припомнят все, — и, как-то странно улыбнувшись, добавил:
— И даже то, чего вы, возможно, не совершали. А теперь давайте расстанемся. Вам нужно сосредоточиться, завтра у вас будет очень непростой день.
Глава 33.
ОН, ПАДЛА, НАС ВСЕХ ЗАВАЛИТ
Информационная программа «Время» была едва ли не единственной передачей, которую Иван Степанович старался не пропускать. Смотрел ее от начала и до конца. Beчером можно было расслабиться: раскинуться на мягком уютном диване и, попивая холодненькое пиво, с философским спокойствием наблюдать за тем, что там накопилось за день.
Сутки прошли на удивление спокойно: ни одного террористического акта, ни стрельбы, ни погони, даже ураганы прошли где-то стороной, лишь самым краешком зацепив Хабаровский край. Передача проходила не особенно живо, и предпочтение все больше отдавалось политическим дрязгам. И, видно, чтобы уж совсем не заскучал многомиллионный телезритель, в конце программы диктор почти торжественно объявил, что поймана банда киллеров.
Федосеев отставил на время бутылку с остатками пива и внимательно уставился на экран. Крупным планом показали двух человек с кровоподтеками на лице, похоже, оперативная группа не очень церемонилась, когда производила задержание. Третий напоминал студента-старшекурсника, сидел за столом в кабинете следователя и, вероятно, давал первые показания.
Совсем неожиданно во весь экран всплыла любительская фотография, и голос за кадром, твердо чеканя каждое слово, сообщал о том, что на снимке запечатлен организатор банды.
С правой стороны стоял Петров. Он был значительно моложе, видно, снят в пору своей юности, но то, что запечатлен был именно он, не вызывало никаких сомнений. Иван Степанович успел даже рассмотреть его родинку на заметно раздвоенном подбородке. Фото исчезло, как и появилось, пробыв на экране всего лишь секунды три-четыре.
Федосеев сделал очередной глоток. Пиво не пошло, неожиданно сделавшись противным и горьким.
Иван Степанович выключил телевизор — более интересное вряд ли покажут.
Накинул пиджачок и вышел на улицу.
В конце дома стоял старенький «Москвич», в салоне — пусто. Стараясь не смотреть в сторону автомобиля, он направился к ближайшей телефонной будке.
Покурив немного рядом, Иван Степанович не обнаружил ничего подозрительного и быстро по памяти набрал нужный номер.
— Видел? — коротко спросил он.
— Да, — отозвался низкий мужской голос.
— Он, падла, нас всех завалит! Знаешь, что делать?
— Конечно, командир.
— Тогда не тяни, чтобы все путем было.
— Можешь не сомневаться, сделаю все в лучшем виде. Настроение улучшилось, но ненамного. Сразу, конечно, не уснуть, всю масть испоганил, падла! Придется принять какое-нибудь снотворное и на боковую.
В этот раз в салоне «Москвича» кто-то был. Неподвижно сидел за рулем и разглядывал пространство перед собой. Федосеев равнодушно проследовал мимо, докурив сигарету, швырнул ее в траву и скрылся в полумраке подъезда.
Информационную программу Филин досмотрел до конца. Затем заварил себе чаю и налил в него две ложки бальзама. Вещь хорошая, успокаивает. Вкус чая был приятный, немного терпкий, но сейчас хотелось именно горчинки.
Выпив полкружки, Филин поднял телефонную трубку и набрал несколько цифр.
— «Время» смотрел? — хмуро поинтересовался он. Абонент хмыкнул и саркастически произнес:
— От начала и до конца.
— Оказывается, нашего друга заперли. И, кажется, надолго. Он может расколоться. Ты узнал, где он находится?
— В Бутырской тюрьме.
— У тебя имеются связи с этим учреждением?
— В наше время возможно все, если имеешь приличные деньги.
После некоторой паузы Филин произнес:
— Я тебя понял. Все расходы будут компенсированы. Надеюсь услышать про результаты в самое ближайшее время.
— Мне нужно неделю.
— Максимум три дня.
В телефонной трубке повисло недолгое молчание.
— Хорошо, попробую. Но в этом случае расходы придется увеличить вдвое.
