— Мишу теперь не вернешь, — горестно проговорила женщина. — Так что чего уж… Миша пострадал не за себя — а за того, кто у него гостевал. Я ничего вам больше не скажу. В этом деле замешаны очень страшные люди. Прошу вас, не звоните сюда больше.
— Ради Бога, не кладите трубку, — чуть не закричал Сержант. — Скажите, кто эти люди? Кто у него гостил?
В трубке наступило долгое молчание. Потом женщина, видимо решившись, сказала:
— Какой-то криминальный авторитет — сейчас их так величают. Из-за границы вроде приехал — тут за ним долго охотились. И вот взяли, а Миша под горячую руку попался.
Сержант утер пот со лба. Ему как-то сразу стало ужасно душно и тесно.
— Но вы сказали, что его… предал человек со шрамом. Может быть, он навел милицию на Мишину квартиру?
— Он и навел, кто же еще! — отрезала женщина. — Так мне кажется, по крайней мере. Мне много пришлось походить по всяким следственным делам… Лично я пришла именно к такому выводу. Но знаете, мне ведь в милиции и советовали держать язык за зубами. Намекнули на моего младшего сына, на внуков… Вам первому я все это сказала… Даже не знаю почему? Голос у вас какой-то… Даже не знаю.
Поблагодарив женщину. Сержант повесил трубку.
Это надо проверить. Это надо обязательно проверить. Если женщина не путает и не врет — выходит, Шрам сдал не Пузыря, а Варяга! Потому что приехавший из-за границы криминальный авторитет, за которым охотилась питерская милиция, — это, ясное дело, Владислав Игнатов, который — и это тоже совершенно ясно — скрывался на квартире у своего доверенного лица Пузыря. Дело было сразу после Нового года. Если все обстояло именно так, то тут можно сделать вывод, что Шрам спалил Варяга не просто так, а из интереса. И какой же у Шрама может быть интерес? Неужели власти захотелось? Или денег? Может, он решил сесть на общак, заделаться российским смотрящим? Но в таком случае он мог бы просто Варяга заманить в ловушку и прикончить по-тихому? Откуда взялись менты? Неужели — Шрам?…
Необходимо разыскать Ангела. Ближайший соратник Варяга должен знать какие-нибудь подробности. Но Ангела найти всегда было крайне трудно — придется, может быть, даже ехать в столицу. Хотя зачем ехать? Надо сначала проанализировать прессу. Поспрашивать людей. Сержант напряг память, пытаясь вспомнить, как называлась московская газетенка со статьей про новых русских воров в законе, которую он читал в Лос-Анджелесе. Что-то «Криминальная»… «хроника»? «информация»? «неделя»? Да, точно — «Криминальная неделя»!
Доехав до «Гостиного двора», он первым делом направился к газетному киоску и спросил у старичка киоскера, нет ли у него московской «Криминальной недели».
— Редко бывает. С двухнедельным опозданием привозят. Если привозят.
— А где ее можно найти?
— У Московского вокзала. Там ребята торгуют прямо с поездов.
Сержант дошел пешком по Невскому до Московского вокзала. На привокзальной площади он быстро нашел паренька, торговавшего всякой желтой прессой. В глаза ему сразу бросились аршинные буквы: «КРИМИНАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ». Он скупил все имеющиеся в наличии номера — их оказалось семь — и решил вернуться к себе на Литейный, чтобы там спокойной прочитать объемистые газеты. Возможно, в них обнаружится хоть что-то имеющее отношение к интересующему его делу.
Погруженный в раздумья, Сержант поднялся пешком на четвертый этаж и подошел к двери. Доставая ключ из кармана, он лишь в самый последний момент спинор почувствовал, как сзади на него наваливается что-то тяжелое, массивное, шумно дышащее. Сержант приготовился отпрыгнуть в сторону, к лестнице, чтобы в момент прыжка резко обернуться назад. Но не успел. Удар по затылку свалил его с ног — и он потерял сознание.
ГЛАВА 24
Шрам придумал. Чтобы вызвать Калистратова к себе, он пригрозит отпустить Варягову бабу с сыном. Калистратов должен на эту приманку клюнуть. Перепугается, мент паршивый. Не захочет рисковать — сразу примчится, как миленький. А тут уж дело техники. Он, Шрам, это прокрутит в лучшем виде. После «разборки» труп вывезет куда-нибудь к Финскому заливу, поближе к эстонской границе, и закопает в лесу. А одежонку сожжет. Все, был человек — и нет. Пускай ищут. Он-то навряд ли доложит начальству, что в Питер рванул. Хотя и это возможно. Ну да ладно — там на месте решим по обстановке. Питер большой.
Шрам сидел на заднем сиденье своего синего «бэ-эм-вэ» — баранку крутил Юрка Соколов, его водитель. Они ехали в Колпино, к Сударику на разговор. Сударик доложил, что на него и его склад вчера наехали какие-то чужаки и пригрозили поставить его и всю его складскую команду на перо, если им для начала не отстегнут сто штук зеленых. Шрам только подивился, когда Сударик ему об этом рассказал. Он даже спросил у верного другана: а не сам ли ты хочешь меня нагреть на сто кусков, не придумал ли ты, парень, всю эту ахинею? Ну кто полезет к нему, зная, что это склад Шрама! Сударик даже вроде как обиделся…
Вот, блин! Черная полоса какая-то настала — со всех сторон облом. Не успел еще даже с «афганцами» расквитаться — так на тебе, какие-то еще хмыри в Колпино полезли! Хоть одна проблема ясность приобретает и, кажется, разрешится — с генералом Калистратовым.
Приняв по генералу решение. Шрам успокоился: он убьет Калистратова — единственного реального свидетеля его грехопадения. Он, Шрам, всегда действовал очень аккуратно — как в случае с неудачным налетом на обменный пункт, так и во всех прочих случаях. Варяга взяли в Питере — но поди докажи, что он, Шрам, был в этом замешан! Только Калистратов знал это доподлинно — потому что Шрам, расставив Варягу западню, выполнял его прямое указание. Но теперь генералу крышка.
— Ложись! — вдруг дурным голосом заорал Юрка Соколов и резко вывернул руль вправо — «бэ-эм-вэшка» слетела с дорожного полотна и, подскочив на кюветном бугре, поскакала по буеракам. И тут Шрам услыхал автоматную очередь. Он успел пригнуть голову и увидел, как боковое заднее стекло превратилось в дуршлаг. Пули, пройдя сквозь левое стекло, вылетели через правое. Машина уже въехала в сосняк и лавировала между высокими тонкими стволами. Минуты через две-три Юрка врубил по тормозам.
— Стволы есть? — ошалело спросил он у Шрама, присевшего на полу.
— Какие стволы? — не понял Шрам.
— В багажнике!
— А, ну да, должны быть — я не вытаскивал. Там, под запаской, мешок ветошью обернут. Что это было? Ты видел?
Юрка выскочил из салона и бросился открывать багажник.
— Звони Сударику, Шрам! Пусть выезжает навстречу! Белый «Москвич» это был! Из окна пушку высунули и шарахнули!
Шрам достал мобильник и набрал номер колпинского склада. Там никто не отвечал. Шрам вырубил телефон. Юрка уже просовывал ему «узи», а сам сжимал в руке короткоствольный «Калашников» со складным прикладом.
— Погоди, не горячись, — бросил ему Шрам, прислушиваясь. — Может, они уже съе…ли.
— От, сука! Как машину попортили! — удрученно процедил Юрка, осматривая нанесенные «бэ-эм-вэшке» увечья. — Теперь хер восстановишь.
