Книга Звезды, души и облака, страница 46. Автор книги Татьяна Шипошина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Звезды, души и облака»

Cтраница 46

Это не Тохе, а мне предстоит учиться в школе для дураков. А может, я и так — давно уже в ней учусь?

Глава 18

С утра следующего дня Надежда отправилась с Анюткой в стационар, сдавать кровь.

У нас со стационаром договор. Можно послать одного-двух детей в месяц, не откажут. Но, всё равно, это трудно. Надежда выбывает из ежедневного уборочного процесса, не успевает убрать изолятор и свою часть коридора. А потом ей приходится всё это доделывать.

Вместе со Анюткой я решила послать и Сашку. А то он что-то застрял у меня. Хрипы в лёгких. Хрипит и хрипит, как будто его и не лечат.

Только вернулись они назад, как меня к телефону позвали. Звонили из стационара. У Сашки кровь была хорошая, с небольшим аллергическим сдвигом. А у Анютки!

— Что? Что? — кричала я в телефонную трубку. — Вы не ошиблись?

— Там в крови — ни одной зрелой клетки нет. Скорее всего — острый лейкоз. Сколько дней она у вас в изоляторе? — спросила у меня главврач стационара.

— Три. Третий день долёживает.

— И жалобы какие?

— Непонятные боли в животе и в пояснице. Температура была в первые сутки, потом такая держалась — тридцать семь, и две.

Почему ты раньше не прислала её на обследование?

— Да когда же раньше? Температура упала, боли уменьшились. Она не лежала, сидела, читала. Выписываться просилась. До стационара, до вас, через весь город прошла пешком.

— Ну ладно. Что ещё можешь сказать по ней?

— Я и сама не знаю почему я её послала, на этот анализ… Потому, что бледная… или ещё почему… ела плохо… Наши-то — все голодные, все едят — и здоровые, и больные. Слава Богу, что послала. А то — праздники потом. Неизвестно, чем бы всё закончилось.

— А что в анамнезе?

— Ничего. Здоровая девочка, из села, из многодетной семьи. У нас — второй год. В третьем классе.

— А до этого в изоляторе не лежала?

— Лежала, в начале года. Дня четыре, с ОРЗ.

— Ладно, давайте её. Матери надо сообщить.

— Да, пойду сейчас к директору.

Трагедия, трагедия у нас. Настоящая беда. Бедная Анютка. Бедные родители её. И как раз — перед праздником!

Трагедия — сближает. Я сидела в кабинете директора. Сидела свободно, почти как раньше. Сидела вместе со «старшей», пока директор звонила в сельсовет, вызывая мать Анютки.

— И что они дальше делать будут? — спросила директор, когда дозвонилась до сельсовета. Там, на том конце провода, кто-то побежал звать к телефону мать Анютки.

— На завтра уже машину заказали. Повезут в область. Её же надо специальными препаратами лечить. У нас тут, наверно, и нет таких.

— Какой ужас… — сказала директор. — Вот так живёшь, и не знаешь, что тебя завтра ждёт.

Она посидела немного молча, сжимая и разжимая руки, и сказала:

— Может, чайку пока попьём? Меня тут тортом угостили. Правда, секретаря я отпустила… Сходи, Наталья, за Надеждой своей, пусть она нам чайку приготовит.

Вот это да! Я встала, и пошла за Надеждой, попутно захватив, на чаепитие к директору, дарёную шоколадку.

— Вот и хорошо, Наталья. — Сказала Надежда, пока мы шли по коридору в сторону директорского кабинета. — Может, всё и наладится. Как говорится, не было бы счастья…

Я и сама так думала. Как бы мне хотелось, чтобы всё наладилось! Чтобы всё было хорошо!

Надя не удивилась, когда я позвала её помогать на директорском чаепитии.

— Надежда Ивановна, давайте-ка сюда нам и весь обед, — сказала директор. — Пусть Люба вам поможет.

Директор достала из буфета бутылку вина.

— Садитесь, девочки.

И мы со «старшей» сели к столу. Директор была добра. И «шефа» с почтением ставила передо мной тарелку, как будто приветствуя меня. Снова приветствуя меня в директорском кабинете, за общими посиделками.

Меня снова принимали, и приветствовали, как свою.

Господи, Иисусе Христе, помилуй меня, грешную. Помилуй меня, Боже… Я — не могла уйти.

Эти «ваши» были такими «нашими»… Как же можно разорваться… по-живому…

Мать Анютки не успевала приехать. Мы дали ей телефон стационара и договорились, что она поедет, из своей деревни — прямо в область.

Глава 19

Промчались майские праздники. Тоха выполнил своё обещание — тихо сидел в изоляторе. Конечно, он вылезал, и выбегал. Но делал он это не скрытно, а договаривался с дежурными нянечками и с некоторыми воспитателями.

Я пришла на седьмые сутки его травмы и сняла швы с раны на голове. Рана зажила чисто, первичным натяжением.

Шины же на руке он сам снимал и надевал снова. Поэтому на седьмые сутки я сняла и их тоже, ограничившись тугой повязкой на руку. Можно было бы Тоху выписывать, с чистой совестью.

— Ну как, Тоха, пойдёшь в спальню?

— Да не, неохота. Там пацанов нету. Нет никого, все на праздники разъехались. Я тут поваляюсь. Вот, книжку почитаю. Курево есть.

Он помолчал, и выдавил из себя:

— Спасибо.

— Ладно, Тоха, лежи. Только не безобразничай, не подводи меня.

— Угу.

Выписала я его — в первый день занятий.

Понеслись, полетели майские денёчки. Суета у меня большая, в конце учебного года. Много писанины. Всякие выписки, эпикризы на всех.

Конечно, кухню я проверяла. Спокойно предупреждала кухонных, что иду. Взвешивала порционное масло, котлеты, булочки. Что-то изменилось в их отношении ко мне. Встречали — почтительно, оправдывались — документально.

Видно, такое распоряжение ими было получено. От директора.

Порционное масло было всегда точно по весу, точным был вес масла и тогда, когда я закладывала его в кашу. Точно я закладывала и сахар — в чай, в компот.

Так мне воспитатели и говорили — масло чувствуется, когда ты проверяешь. Когда я не проверяла, всё оставалось по-прежнему.

Вся эта кухонная эпопея пришла в состояние хоть и неустойчивого, но всё же равновесия.

Я окончательно застряла между «нашими и вашими».

В одно из майских послепасхальных воскресений я, наконец, подготовилась к исповеди и причастию. В великий пост не вырвалась не разу к своему стыду. Да и поста, прак тически, не было у меня. Дома — только ужин. А вся еда — в интернате.

А в интернате — кости в бульоне варятся. Какие-никакие, а кости. И как его держать, этот пост? Не получается, совсем не получается.

Только на службу ходила. Когда в субботу к вечерне, когда — в воскресенье. Постою в уголке, скажу «Отче наш» со всеми, и ухожу. Особых знакомых в церкви у меня нет. Так, кивнёт кто-то головой, и всё. Священник далеко, почти недосягаем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация