— Егор Сергеевич, не все так просто, как это может показаться на первый взгляд. Огромные деньги — это всегда большие проблемы. А что касается последнего, так этого у меня всегда было в избытке.
— Что ты имеешь в виду конкретно, Владислав? Может быть, убийство твоих людей в Америке?
Нестеренко слегка попридержал Варяга за локоток и участливо заглянул ему в лицо. Владислав старался не выдать своего удивления. Нестеренко знал все! Академик никогда не говорил о своих источниках информации, но она всегда отличалась необычайной достоверностью. В этот раз он тоже попал!
Очевидно, сообщения поступали к нему через многочисленных агентов ФСБ, которые были выброшены на заморский берег в результате последнего паралича демократической власти. Многие из них верно служили Нестеренко в России и не пожелали отказываться от его покровительства, даже оказавшись в стране «равных возможностей», и педантично, как некогда привыкли это делать в серых пузатых зданиях российской КГБ, высылали Егору Сергеевичу подробнейшие отчеты.
— Вы угадали, Егор Сергеевич. — Нестеренко негромко рассмеялся и отвечал все тем же спокойным академическим тоном:
— Вот на этот раз ты не прав, мой дорогой мальчик, я не угадал…
А располагал информацией. А в нашем деле это наиважнейшая вещь.
Законный заметил, что парни, следовавшие за ними в пяти шагах позади, уныло остановились, а Нестеренко неторопливо продолжал:
— Это, конечно, неприятно, но вполне поправимо. Хочу заметить, что в нашем деле не бывает без жертв. Советую тебе быть осторожным и не раскрывать себя. Пусть от твоего имени в Штатах действует другой человек. А ты будешь по-прежнему преуспевающим банкиром, меценатом. Кстати, сколько человек не вернулось?
Владислав посмотрел в глаза Нестеренко, в которых можно было отыскать напускную строгость доброго учителя. Скорее всего, Егор Сергеевич проверял его, и от правильного ответа теперь зависело, какую оценку он получит.
— Их было шестеро, — ответил Варяг. Нестеренко согласно кивнул и повел Владислава далее.
— А ты знаешь, я рассказал Вике о том, что встречусь с тобой на днях, и она очень просила передать тебе привет.
Варяг не умел бояться, порой ему казалось, что страх для него так же неестествен, как полет для страуса. Но сейчас, заглянув в бледно-голубые глаза Нестеренко, он почувствовал, что стоит на краю пропасти и достаточно легкого прикосновения, чтобы он, разбивая конечности о выступающие валуны, слетел в серую беспроглядную бездну. Нестеренко ценил откровенность, и Варяг решил воспользоваться этим обстоятельством.
— Передайте, пожалуйста, Вике, что я ее очень часто вспоминаю.
Возможно, даже чаще, чем следовало бы. Однако что-либо изменить в своей судьбе я бы не захотел… Я слышал, что она выходит замуж?
Небесные глаза Нестеренко на мгновение заслонила серая тучка, и Варяг догадался, что он ненароком коснулся сокровенного.
— Да, это так… Как там сложится, гадать трудно, но я с нетерпением дожидаюсь от дочери внука.
Владислав обратил внимание на то, что прежних сопровождающих уже не было, а их место заняли другие, которые с профессиональным интересом посматривали вокруг, как будто ожидали, что кто-нибудь из прохожих осмелится вырвать чеку из гранаты и швырнуть ее в сторону прогуливающегося академика.
Неожиданно Нестеренко остановился на углу переулка и как-то рассеянно посмотрел на часы.
— А если будет внучка?
— Что ты сказал? — переспросил Нестеренко. У Варяга сложилось впечатление, что академик чем-то сильно озабочен.
— Вы очень расстроитесь, если будет внучка? — повторил вопрос смотрящий.
— Ах, вот ты о чем?… Нет, не очень.
В это время из ювелирного магазина вышел молодой мужчина в сопровождении двух подтянутых парней и направился в сторону новенького сверкающего «Лексуса», припаркованного у обочины.
— Молодой человек, — устремился к нему навстречу Нестеренко, — у вас не найдется для меня двух минут?
— Чего ты хочешь, старик? Денег? — не оборачиваясь, пробурчал франт. — Много вас таких хотят на халяву поживиться. Бабки просто так не даются, они зарабатываются!
— Я об этом слышал не однажды, но у меня разговор несколько иного рода, — не отставал академик.
— Старик, мне сейчас не до пустой болтовни. Приходи ко мне через недельку.
— Очень жаль, думаю, что мне больше не удастся с вами побеседовать, — несколько резковато заметил Нестеренко, после чего подошел к удивленному Варягу и попросил:
— Давай отойдем во-он к той скамеечке, — махнул он рукой.
Бизнесмен уже зашагал дальше, позабыв о встрече с чудаковатым стариком. Весело и энергично жестикулируя, он что-то рассказывал своим спутникам, а те, словно молоденькие жеребчики, реагировали на каждое меткое словечко своего шефа, заливаясь громким заразительным смехом.
Троица не спешила рассаживаться в салоне, некоторое время они оживленно разговаривали, потом один из них, очевидно, водитель, щелкнул пультом, сняв машину с сигнализации, и уверенно сел на водительское кресло.
Здоровяк потянул на себя дверцу, и в это же мгновение раздался мощный взрыв.
Машина как-то нелепо подпрыгнула, а из выбитых окон полыхнуло пламя. Крепыша отшвырнуло метров на десять, и он, обугленный, остался лежать на асфальте в нелепой позе.
— Этот человек причинил моей девочке неприятности, — проговорил Нестеренко, посмотрев на распластанный труп, — больше он этого не сделает.
Именно за него она когда-то собиралась выходить замуж.
Варяг натянуто улыбнулся. Прогремевший взрыв следовало воспринимать как некоторое предупреждение всем тем, кто по собственной глупости или легкомыслию мог не угодить академику. В этом отношении Нестеренко невозможно было понять до конца.
— Кажется, ты сейчас едешь в Питер? — обратился Егор Сергеевич к Варягу вполне обыденным тоном, как будто ничего не произошло.
Варяг в которой раз удивился осведомленности Нестеренко и его умению держать себя.
— Да. А оттуда возвращаюсь в Америку, — нехотя ответил Владислав.
— Держи меня в курсе своих дел. Мне это необходимо, впрочем, точно так же, как и тебе, — Нестеренко посмотрел прямо в глаза своему ученику. — Будь осторожен, мой мальчик.
— Обязательно, Егор Сергеевич. — Нестеренко сделал шаг к Варягу и распахнул объятия:
— А теперь давай попрощаемся, — и он крепко обнял Владислава.
Глава 3
ТЮРЕМНЫЕ БУДНИ
Свою службу в полиции Джек Стейнбек начал пятнадцать лет назад. За огромный рост и мускулистые руки сослуживцы прозвали его Кинг-Конгом. Но жена называла его ласково — «мой маленький Джеки». Стейнбек был американцем ирландского происхождения, и когда он поступил на службу в полицию, его отец, большую часть жизни отработавший на богатого соседа, едва не уронил слезу, говоря: «Ты моя гордость! Америка еще узнает, кто такие господа Стейнбек!»
