— Не сомневаюсь, — сдержанно согласился Гобетти и посмотрел на застывшую в дверях охрану.
— Но разговор сейчас не об этом, — продолжал Юрьев. — Мне достоверно известно, что вам на пятки наступает русская мафия. По своей агрессивности она значительно превосходит первых сицилийских мафиози, что в течение одного поколения сумели завоевать всю Америку.
Дон Гобетти нахмурился:
— Это спорное утверждение.
— Тогда почему же вы уступили им самые прибыльные места в Монреале и Торонто? — напрямую спросил убийца.
Разговор принимал неприятный оборот, и Луиджи Гобетти поспешил напомнить русскому нахалу, что хозяин в этом доме все-таки он:
— В своих делах я разберусь сам, господин Юрьев, и, поверьте мне, я знаю, что делаю. Думаю, вы пришли не для того, чтобы упрекнуть меня. Прошу вас говорить о главном!
Сержант едва заметно улыбнулся:
— Узнаю делового человека. Что ж, мне это нравится. Буду с вами откровенен, за всеми вашими неудачами стоит один человек… Русский! Если вы не уберете его сегодня, то завтра будет уже поздно. Он станет полноправным хозяином Канады.
Луиджи невольно улыбнулся.
— Ваша информация устарела, любезный друг. Впрочем, хочу говорить с вами откровенно, мы приняли кое-какие меры. Вы ведь говорите о господине Севастьянове?
Гобетти источал радушие. И вообще выглядел как самовлюбленный болван, что весьма не понравилось киллеру. По мнению Юрьева, его следовало опустить с небес на землю, и как можно скорее. Сержант отрицательно покачал головой:
— Совсем нет! Назар Севастьянов — всего лишь подставное лицо, он действует от имени совершенно другого человека.
— Вот как? Это очень любопытно, — не скрыл удивления Гобетти. — Для меня это полнейшая неожиданность… Кто же тогда, по-вашему, настоящий крестный отец русской мафии?
Юрьев оглянулся на стоящих за его спиной двух мужчин крупного роста, как будто опасался, что они могут подслушать тайну, и, убедившись, что они неподвижны, почти мертвы, глухо произнес:
— Это доктор Игнатов, управляющий фирмой «Интеркоммодитис».
Луиджи Гобетти всегда гордился тем, что умел скрывать свои истинные чувства. И даже в минуту наивысшего раздражения он мог усыпить неприятеля изысканной учтивостью и любезной улыбкой. В этот раз он сполна использовал свое умение и расхохотался так громко, что вызвал недоумение у стоящих в дверях гранитоподобных детин, лица которых как будто бы раскололись в предупредительной улыбке.
— Вы хотите сказать, что доктор Игнатов и есть отец русской мафии?! — хохотал он все громче, пытаясь скрыть нарастающее смятение. — Не смешите меня!
— Вы напрасно относитесь к этому так легкомысленно, — вежливо заметил Юрьев, с презрением наблюдая за странным поведением собеседника. — Повторяю, если вы не остановите его сегодня, то уже завтра он вытряхнет вас из собственного халата.
Луиджи продолжал хохотать, хотя смех его был уже не столь оптимистичен, — еще минута подобного веселья, и оно перерастет в истерику. Дон Гобетти умел не только громко смеяться, но и знал, когда следует вовремя остановиться. Смех умолк так же неожиданно, как и возник.
— Он производит такое благоприятное впечатление.
Сержант невольно хмыкнул:
— Да, он очень мил.
— У вас есть какие-то доказательства? — спросил Гобетти и напрягся в ожидании ответа.
На губах Сержанта мелькнула злая улыбка:
— Скажите мне, уважаемый дон Гобетти, разве я произвожу впечатление несерьезного человека?
— О! Что вы?! Как раз наоборот! Я слышал о вас как о человеке, с которым стоит иметь дело. — Сержант удовлетворенно кивнул:
— Ну, вот видите! А доктора Игнатова я знаю уже очень давно…
Правда, под другой фамилией!
— Очень интересно!
— В России он был одним из лидеров уголовного мира. Вы извините меня, дон Гобетти, но его слова в Москве значили гораздо больше, чем ваши в Нью-Йорке… — пояснил киллер.
— Хм.
— …Еще я вам могу сказать, что это очень умный человек, он ничего не делает просто так и каждый свой шаг просчитывает с точностью компьютера. И если он приехал в Америку, то уж совсем не для того, чтобы заниматься пустяками. Его нужно убрать и сделать это следует как можно незаметнее.
Дон Луиджи Гобетти достал коробку с сигарами и закурил, разглядывая через серый клубящийся дым белоснежный потолок. Сполна насладившись ароматом, он заговорил размеренно и веско:
— Вы действительно тот человек, который внушает уважение.
Сержант невольно хмыкнул:
— Очень надеюсь на это. — Улыбнувшись, дон Гобетти подумал о том, как часто приходится расставаться со сложившимися стереотипами. Всего лишь час назад он считал, что порог его дома перешагнет высоченный монстр с одним желанием — сокрушать все живое. А вместо этого в комнату вошел думающий собеседник, способный не только расположить к себе, но и дать весьма толковый совет.
— Но, насколько мне известно, сейчас он находится в исправительном центре.
— Несколько часов назад его выпустили под залог!
По лицу Гобетти пробежала растерянность:
— Ax, вот оно что.
— Вы не так близоруки, как показалось мне в самом начале. А может быть, вы просто чрезвычайно хитры? — в свою очередь расхохотался Сержант.
Гобетти пришла в голову невеселая мысль, что известный киллер способен рассмеяться даже над остывающим трупом. Брр! Все-таки этот русский — ужасный человек. Дон невольно поежился, подумав о том, как Сержант, производя контрольный выстрел, заглядывает в лицо обреченному. Луиджи сделалось холодно, как будто через распахнутое окно ворвался леденящий ветер и остудил все живое.
Гангстер в раздражении бросил недокуренную сигару. Неожиданные откровения Юрьева высветили многие темные стороны в общении с господином Севастьяновым.
После каждой встречи всегда чувствовалась какая-то недоговоренность. Русский коллега никогда не спешил давать определенного ответа, всегда ссылался на то, что ему следовало бы подумать, и только при следующей встрече говорил по существу дела. Конечно, Гобетти следовало бы догадаться обо всем пораньше.
Теперь вскрывается причина самоуверенности господина Севастьянова — за ним маячила могучая фигура крестного отца русской мафии с его колоссальными финансовыми возможностями.
— Я вас отлично понял, у меня нет никаких оснований, чтобы подвергать ваши слова сомнениям. Но какой ваш интерес во всем этом деле? — спросил Гобетти.
Сержант хищно улыбнулся, показав крупные желтоватые зубы, и объяснил:
— Удовлетворение от того, что господина Игнатова больше не станет… В России его больше знают как Варяга… Это долго объяснять, но у меня к нему имеются личные счеты. Прошу вас помнить, что он очень опасный человек и все недоразумения, которые возникают в вашем бизнесе, не обходятся без его непосредственного участия.
