* * *
Появление Нестеренко в Америке оказалось для Варяга большой неожиданностью. Вообще-то старик не любил покидать свой огромный уютный кабинет с обилием мудрых книг. Крайне редко Егор Сергеевич выезжал даже на многочисленные конференции. Поэтому вояж за Атлантический океан следовало воспринимать как нечто экстраординарное. Этот человек ничего просто так не делал, и, если уж он пустился в такое далекое путешествие, значит, поступить по-другому было невозможно. Скорее всего, он рассчитывал одним только своим присутствием оградить Варяга от надвигающейся беды. Нестеренко действительно умел это делать, как никто другой. Именно он учуял опасность, таившуюся в Сержанте, и подсказал, что следовало бы держать киллера на коротком поводке, как поступает осторожный хозяин, когда выгуливает бойцовскую собаку. Именно старику принадлежала идея с внезапным исчезновением Варяга и воскрешением его в Америке в качестве хозяина российского общака. Егор Сергеевич обладал незаурядным аналитическим мышлением и, подобно опытному гроссмейстеру, мог предвидеть ситуацию за несколько ходов вперед, а в случае необходимости находил способ нейтрализовать ее. Нестеренко имел крепкие связи практически на всех уровнях власти, и значительная часть денег шла именно на укрепление дружеских отношений. Благодаря незаурядной способности распахивать без стука двери самых высоких кабинетов Нестеренко легко получал информацию об очередной смене экономического курса. Всегда знал, где вложенный рубль принесет десятикратную прибыль. В зависимости от политической погоды ценности менялись, и Россия разрушающим циклоном вклинивалась в экономический климат западных держав. В зависимости от конъюнктуры Россия вдруг меняла свои привязанности, как молодая куртизанка любовников. Не воспользоваться этим обстоятельством было бы грех!
Если президент заигрывал с канцлером, то ставку полагалось делать на нефть, и даже бочка мазута приносила немалую прибыль. Если вдруг пресса лестно отзывалась о японском премьере, то каждый килограмм цветного металла приравнивался к золотому яичку. Если парламентские делегации зачастили на Ближний Восток, то более выгодного бизнеса, чем продажа оружия, не существовало.
Значительные связи у Нестеренко были и в ФСБ. Как правило, со многими из отставных генералов его связывали десятилетия крепкой дружбы, которая и с годами не ослабела. К людям в погонах академик обращался только в крайнем случае, когда нигде не находил нужную информацию. Даже продолжая нянчить внуков, генералы не растеряли своего влияния и, конечно, не отказывали старику в любезности. ФСБ умела быть всепроницающей. Своих информаторов они держали во всех органах власти: в МИДе, кабинете министров. Даже аппарат президента находился под их пристальным вниманием. В последние годы спецслужбы заинтересовались мафиозными кланами, учитывая, что в их руках сосредоточена немалая экономическая и политическая власть. Практически во всех крупных мафиозных кланах ФСБ имела своих людей. Некоторые мафиозные семьи специализировались на краже технических изобретений. Это был весьма неплохой бизнес, доход от которого успешно конкурировал с продажей оружия. Многие «секреты» уплывали из России за океан, а сытые западные мафиози даже не подозревали о том, что кормятся из рук российской разведки. Варяг был убежден, что опасения Нестеренко не напрасны. Возможно, сработал один из его каналов, и беспокойство за своего воспитанника заставило академика покинуть полумрак уютного кабинета.
Варяг улыбнулся, и морщинка на правой щеке, словно шрам, врезалась глубоко в кожу.
— Спасибо за предупреждение, Егор Сергеевич. Я учту!
Варягу неожиданно вспомнилось, что вчера вечером во время прогулки один негр поигрывал длинной заточкой. Это была явная демонстрация силы.
Возможно, она была рассчитана именно на Варяга, в качестве акта устрашения.
Варяг тогда неторопливо прошел мимо. Он не мог поступить иначе, осознавая, что правила поведения в российских и американских тюрьмах во многом схожи. И дрогни он хотя бы на миг, как об этом мгновенно узнают остальные зэки. Владислав всегда помнил, что чаще всего в драке побеждает не тот, кто сильнее, а кто тверже духом. Варяг осознавал, что не свернул бы даже в том случае, если бы пришлось прорываться с боем. Обернуться он не пожелал, но затылком ощутил тяжелый враждебный взгляд.
Тем временем дежурный сержант вежливо улыбнулся Нестеренко и почти сочувствующим голосом сообщил, что свидание закончено. По его взгляду следовало предположить, что он считал себя виноватым, и Варяг с улыбкой подумал о том, как это не похоже на российские следственные изоляторы, где даже первогодок-"краснопогонник" ощущает себя всемогущим повелителем.
— Я буду рядом, — пообещал Нестеренко. — И не уеду до тех пор, пока не вытащу тебя отсюда.
— Попробуйте перетащить меня в Россию, — в голосе Владислава послышались просительные нотки, что происходило крайне редко. — Даже отечественное дерьмо в подворотнях воняет куда приятнее, чем сортиры в американских тюрьмах, — вполне искренне добавил он.
— Просто так тебя не переведут, — отрицательно качнул головой Егор Сергеевич. — Как бы там ни было, ты не должен признаваться ни в каких противозаконных действиях на территории Штатов. В противном случае тебя будут судить здесь, и бороться за тебя будет куда труднее. Утверждай, что преступления совершались в России. Признайся хоть в убийстве, хоть еще в чем-нибудь…
Варяг поморщился:
— Брать на себя мокруху? Что-то мне не в масть!
— Ладно, этот вопрос мы потом проработаем с адвокатами пообстоятельнее. Как они подскажут, так и сделаем, — перебил его Нестеренко.
— Хорошо.
— С американцами очень трудно сейчас договориться, они крайне несговорчивы. Наши арестовали их агентов. Произошло некоторое охлаждение. По старой дружбе, конечно, могут вернуть тебя. Хотя у тебя немало недоброжелателей и в России. Я думаю, что тебя попытаются там убить. Но ничего, прорвемся.
Все— таки в наших судах можно будет от всего откреститься.
Егор Сергеевич Нестеренко был крупной фигурой. Даже на воровских сходняках Владислав постоянно ощущал его скрытое присутствие. Все время казалось, что академик возвышается где-то за его спиной и своей величественной тенью накрывает половину собравшихся. Обычно Егор Сергеевич знал все решения и диспуты на сходняках до мельчайших подробностей. У него были какие-то свои тайные источники, лукавить с Нестеренко было так же бесполезно, как начинающему шахматисту пробовать переиграть гроссмейстера.
Нестеренко никогда не говорил всей правды. Он умел скрывать ее за глубокомысленным молчанием и пространными рассуждениями о нелепости человеческого бытия. Его мозг напоминал матрешку, которую невозможно было разобрать до конца. Поначалу думалось, что воровская жизнь для него была всего лишь данью далекой соловецкой молодости, так сказать, игра подросшего мальчишки. Странная прихоть реализовать свои многочисленные таланты и поиграть в масштабного администратора, распоряжаясь при этом ворами точно так же, как некогда Наполеон своими генералами. И только хорошо узнав Нестеренко, Варяг осознал, насколько был не прав.
