Тропинка сужалась, и генералы невольно замедлили шаг, пропуская вперед знаменитого вора. Он шел неторопливо, ни на кого не оглядываясь, увлекая свою свиту все дальше в боровую темень. Калистратов добродушно улыбнулся:
— Ты говоришь так, как будто ты не вор, а председатель профкома.
Мы достаточно осведомлены о твоих делах… не только в России, но и в Америке.
Этого хватит с избытком, чтобы отправить тебя в очень длительную командировку.
— Меня интересует, когда будет суд! — высказал свое пожелание вор.
— Не беспокойся, скоро, — меланхолично отозвался генерал.
— И где же он состоится?
— Точно не знаю, — спрятал взгляд Калистратов, — но где-то в Сибири.
— Вот как! Для меня это действительно неожиданность! — Варяг был искренне удивлен. — Оказывается, выбор уже сделан. А я-то думал, что судилище устроят в столице, в назидание всем другим. Думал, что будет открытый процесс, чтобы каждый имел возможность ткнуть в меня пальцем. А вы пошли по другому пути. Примитивно, господа генералы, я ожидал от вас более тонкой выдумки.
— Не обессудь, какие уж есть, — развел руками генерал.
— А вы не боитесь, что совершаете ошибку, сажая меня? — осторожно полюбопытствовал смотрящий.
— Куда ты клонишь? — нахмурился Калистратов, которого уже начинал раздражать назидательный тон вора.
Варяг слегка прибавил шаг, и генералам пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не отставать от его долговязой фигуры.
— К тому, что все это уже было! Вспомните, какой беспредел царил в России, когда вы пересажали всех законных, — тем временем говорил Владислав. — Природа не терпит пустоты. На место уважаемых людей пришли бандиты и отмороженные, которые устроили в России такой террор, какого не было со времен Гражданской войны. Что бы вы там ни говорили, но при ворах в законе всегда был порядок. История повторяется… Сейчас вы упрячете меня, на какое-то время я потеряю контроль над Москвой, и там начнется такая резня, что вы сами будете меня упрашивать, чтобы я навел порядок.
— Не дождешься! — резко перебил Артамонов.
— Ты поедешь в Сибирь, — сдержанно заговорил Калистратов. — Места эти для тебя знакомые. И мы уверены, что в заполярной глуши ты будешь чувствовать себя не хуже, чем в Америке.
— Я не навязываю своих взглядов, — пожал плечами Варяг. — Мое дело предупредить о надвигающемся беспределе. А он придет очень скоро!
— Ну-ну, — неопределенно хмыкнул Калистратов. Варяг говорил так, как будто бы знал нечто такое, чего им никогда не суждено понять. А это раздражало!
— А не вернуться ли нам обратно, что-то больно темно здесь стало.
Да и комары уж больно тут кусачие, — недовольно хлопнул себя по рукам генерал.
— Закалки у тебя нет, Семеныч, — серьезно заметил Варяг. — Тебе бы со мной на пару годков в Сибирь! Тогда о такой мелочи, как комары, давно бы позабыл. Бывает, они так искусают, что все руки до кровищи издерешь, а потом кожа язвами покрывается. А когда все-таки заживает, то шрамы остаются.
Варяг развернулся и зашагал вместе с генералами в обратную дорогу.
Владислав оказался между ними. Все трое шли неторопливо, задевая друг друга локтями. Странная это была троица — законный вор в окружении авторитетных генералов. Калистратов невесело улыбнулся:
— Надеюсь, что такая закалка меня обойдет стороной.
— А вот этого не скажи, — погрозил пальцем Варяг. — В этой стране от тюрьмы и от сумы зарекаться нельзя. А потом ведь и законы у нас такие, что похожи на кочки на болотах — шаткие! Так что не божись, Семеныч!
— Ладно, поговорили… — оборвал его Калистратов. — У тебя впереди не так много времени. Тут у нас на базе имеется неплохая парная, не хуже, чем в Сандунах! Так что советую не побрезговать, дорога тебе предстоит дальняя.
Караул тебя проводит, — показал он взглядом на стоящего рядом майора.
Отказываться Варяг не стал. Оно и вправду, когда еще в баньке удастся попариться. Раздевшись, Владислав принял душ. Посмотрелся в огромные зеркала, которые беззастенчиво со всех сторон отражали каждый сантиметр его сильного тела. Фигура Владислава не потеряла прежней атлетичности: как и десять лет назад, он больше походил на античного олимпийца, чем на уголовного авторитета. Вот только крест и ангелы, выколотые на груди, свидетельствовали о том, что большую часть времени он проводил вдали от спортивных залов.
Распаренное тело благодарно томилось, он чувствовал, как в него через каждую пору кожи вливается заряд бодрости. Ему даже показалось, что ангелы ободряюще улыбнулись. Варяг взял с вешалки жесткое полотенце и вытирался им до тех пор, пока наконец кожа не запросила пощады.
Времени для размышлений у Варяга было много, и память, будто жестокий палач, кидала его то в далекую «малолетку», а то вдруг возвращала в совсем недавнее прошлое. Неожиданно припомнился последний всероссийский сходняк воров, проходивший в Вене. По количеству приглашенных он должен был перекрыть все предыдущие, вместе взятые. В Вену обещали прибыть не только законные и авторитеты из всех регионов России, но и те, кто сумел обосноваться на Западе и, используя накопленные капиталы, занялся доходным бизнесом.
Организатором венского схода в тот раз был Трубач, получивший свое оригинальное прозвище за голос, который походил интонациями на испорченный духовой инструмент. Несмотря на скромные статьи, Трубач сумел подняться в уголовном мире и даже занять в нем достойное положение, сделавшись смотрящим по Австрии.
Поговаривали, что Трубач был не из бедных законников, а некоторые считали, что он самый богатый законный в России. Многие знали о том, что на собственные деньги он грел три зоны в Магаданской области и две под Воркутой.
Тот сход Варягу запомнился особенно, хотя бы потому, что, кроме «крестовых» воров, на нем была значительная прослойка «апельсинов», сумевших доказать своими благими делами право находиться среди воров старой формации.
Варяг в отличие от многих законных уже давно не носил золотых цепей, а из золотых вещей его безымянный палец украшало лишь скромное обручальное кольцо. Но во всем его облике чувствовалось нечто такое, что заставляло швейцаров кланяться и широко распахивать перед ним дверь. У Варяга было основание опасаться решения схода. Помнится, он пришел немного раньше обычного, — опаздывать на сходняк не полагалось. А потому нисколько не удивился, когда обнаружил, что небольшой, но уютный зал ресторана уже заняли законные. В вестибюле Варяга сдержанно встретил Ангел, холодно пожал протянутую руку, как будто бы между ними были не годы разлуки, а льды Арктики, и сказал:
— Не думал, что придешь. Не боишься?
— Чего же мне бояться, по-твоему? Может, я чего-то нарушил? — недоуменно спросил Варяг. Ангел неопределенно пожал плечами:
— Разное говорят… Будто бы ты часть общака утаил… Лично я, конечно, в это не верю, ты всегда был правильным вором.
