— Что ты знаешь о Лукьянове? — напрямую спросил Ефимович.
— Это который вице-губернатор, что ли? — вскинул брови бывший служака.
— Да, — кивнул казначей.
Генерал пожал плечами:
— В общем, не очень много. Когда-то он серьезно занимался историей. Образован. Умен. Мог бы сделать неплохую научную карьеру, но увлекся политикой. Вечно что-нибудь выдумывал. Устраивал пикнички с переодеванием в античных героев. Сам обычно изображал себя богом. Мания у него такая. Многие очень охотно играли в его спектаклях. Иногда свои представления он записывал на пленку.
— Жора, мне нужна компра на Лукьянова, — признался Ефимович.
— Ничего себе запросы, Станислав! — пробурчал он. Ефимович усмехнулся:
— А ты думаешь, я бы стал беспокоить своего старинного приятеля для того, чтобы узнать, какими прокладками пользуется секретарша премьер-министра?
— Тебе это очень надо? — серьезно осведомился собеседник.
— Если я тебе скажу, что от этого зависит моя жизнь, ты поверишь?
— Да, — кивнул генерал. — Насколько мне известно, Лукьянов человек очень серьезный и злопамятный. Он осторожен, но иногда его заносит. Очень заносит…
— У тебя что-нибудь имеется против него? — затаив дыхание, спросил Ефимович. Генерал не разочаровал:
— Были бы деньги, найдем и компромат даже на папу римского! — И, бросив быстрый взгляд назад, спросил:
— Это твои мальчики за нами следуют?
— Да, — негромко сказал Ефимович.
— Крепкие ребята, — одобрил собеседник, — в их обществе я чувствую себя очень спокойно. Им бы в ФСБ работать!
Ефимович невольно улыбнулся:
— Эх, Жора, Жора, когда-то они там и работали.
— Ну-ну… — протянул старый приятель. — Когда тебе нужен материал?
— Конечно, хотелось бы сегодня…
Услышав о таких сроках, Жора неожиданно возмутился:
— Уж не думаешь ли ты, что я держу компромат на таких людей у себя под кроватью?! Давай встретимся дня через два в это же самое время.
Законник отрицательно покачал головой:
— Это слишком поздно! Жора, можешь завтра? — Генерал надолго задумался.
— Придется поднапрячься, — выдавил он из себя после томительной паузы. — Но, видишь ли, все дело опять упирается в дополнительные расходы.
— Не тот случай, чтобы жаться, — остановил его Ефимович. — Деньги будут! Сколько?
Генерал— лейтенант выставил растопыренную ладонь. На их языке это значило пятьсот тысяч. Сумма весьма немаленькая.
— Хорошо, деньги будут, — уверенно проговорил Станислав Казимирович.
— И хочу тебе сказать, это я делаю исключительно ради тебя. До завтра, — протянул Жора руку.
* * *
Генерал не разочаровал, на следующий день он прибыл на место встречи минута в минуту. Только в этот раз с ним была пара солидных ребят в темных костюмах. Под пиджаками каждого из них отчетливо топорщились бронежилеты. Иначе было нельзя — генерал рассчитывал уходить с крупной суммой.
Наверняка и на скамейках Нескучного сада была припасена парочка сюрпризов в виде обаятельных парнишек с «парабеллумами» в карманах курток. Генерал был одет неброско и ничем не отличался от других посетителей сада.
— Вот, возьми, — протянул он Ефимовичу обыкновенную холщовую сумку. Трудно было поверить, что ее содержимое стоило полмиллиона долларов.
— Товар качественный? — спросил Ефимович. Генерал-лейтенант широко и довольно улыбнулся:
— Он тебя не разочарует. Этот материален мне самому доставил немало веселых минут. Он был снят еще до того, как наш уважаемый Валерий Валентинович Лукьянов стал вице-губернатором. Посмотришь, сам все поймешь!
Работали, так сказать, на перспективу. Наш Валера любит воображать себя, как Нерон, богом или еще чем-то вроде этого. Если не понравится, можешь забрать свои деньги обратно, — предупредил он.
— Ответ хороший. А вот это, Жора, тебе, — подвинул Ефимович генералу вместительный кейс. — У тебя в его свите имеется свой человек? — задал неожиданный вопрос законник.
Генерал внимательно посмотрел на вора и усмехнулся:
— А вот об этом спрашивать не полагается. Или ты не знаешь?
Вор усмехнулся в ответ:
— Ладно, не обижайся.
Генерал слегка приподнял кейс. Он оказался на удивление тяжелым. В нем лежали деньги, способные обеспечить благополучие на весь остаток жизни. А если подключить воображение, то это — красивая и дорогая машина, приличный дачный домик, квартира и еще масса всяких полезных вещей.
— Впечатляет? — перехватил взгляд генерала Ефимович. — Не переживай. Здесь не кирпичи. Ты же знаешь, мы солидная фирма и подобным мальчишеством не занимаемся, — улыбнулся старик. — Все пересчитано трижды. Один к одному.
— Очень хорошо, — кивнул Жора. — Встречаться нам пока больше не нужно. У меня очень плохие предчувствия, а я привык доверять своей интуиции. Ты тоже будь осторожен. — И, не прощаясь, генерал поднялся со скамьи и заторопился к проспекту.
* * *
Три кассеты аккуратной стопкой лежали в центре стола. Ничем не примечательные, не подписанные, в обыкновенном футляре. На них могли быть записаны какие-нибудь боевики, фантастика, а то и крутые порнофильмы. Однако это было не так. Ленты несли информацию о жизни нескольких весьма влиятельных политических деятелей России. И снимали их отнюдь не в тот момент, когда их деятельность была на виду, а в те часы, когда эти люди были предоставлены сами себе и давали волю своим инстинктам и тайным желаниям.
Можно было только предполагать, с каким грохотом звездные дяди упадут рылом в грязь, если достоянием гласности станет хотя бы частичка из зафиксированного на пленке. На столе валялись вещи куда более скандальные, чем сексуальные похождения какой-нибудь поп-звезды с обложки «Плейбоя». Чего только стоит зрелище, когда руководитель думской фракции с истовым прилежанием напяливает черный импортный презерватив на свой увядающий член. Такую сцену нужно было бы непременно запечатлеть в пособии для начинающих ловеласов. А вице-мэр тоже хорош! Любит обладать бабами, лежащими на животе, да чтобы непременно были растопырены до самого нельзя. Кто бы мог подумать, что он столь же похотлив, как полевой сурок в период течки! И что за вечер сможет запросто оплодотворить до пяти баб. Да еще привередливый какой — разных ему подавай!
Что любопытно, эти деятели были засняты в самых неожиданных местах: на даче, в лесу, один раз вице-мэр был запечатлен даже в сортире, и оставалось только поражаться всепроникающему операторскому глазу. Несколько раз вице-мэр с двумя министрами были сняты где-то на шашлыках, в окружении изящных гетер, которые, казалось, состояли из одних только ног и шеи. У Ефимовича порой создавалось впечатление, что эти люди старались сделать все, чтобы остаться в истории, и позировали не хуже, чем профессиональные фотомодели. Но, скорее всего, тут присутствовало нечто иное — влиятельные, солидные, облеченные властью люди искренне верили в свою непотопляемость и считали, что ни одна гроза не способна сокрушить их с пьедестала. А подобное самомнение всегда ведет к потере бдительности.
