— Разделяю, конечно! И до такой степени, что отложил работу над «Этикой» и теперь пишу книгу о своих богословских и политических взглядах. Религиозные авторитеты имеют влияние на правительства и теперь настолько сильно вмешиваются в политику, что их необходимо остановить. Мы должны держать религию и политику отдельно друг от друга.
— Расскажи мне побольше о своей новой книге, Бенто.
— Бòьшая ее часть — это старые задумки. Помнишь критику Библии, которую я излагал тебе и Якобу?
— Каждое слово.
— Теперь я излагаю ее на бумаге и включу в текст все эти аргументы и еще намного более — столько, чтобы любой разумный человек начал сомневаться в божественных источниках Писания и в конечном счете пришел к пониманию, что все происходит в соответствии с универсальными законами Природы.
— Так, значит, ты собираешься опубликовать те самые идеи, которые навлекли на тебя херем?
— Давай обсудим это позже. А сейчас, Франку, вернемся к твоим планам. Это важнее.
— Мы все вернее приходим к убеждению, что наша единственная надежда — Новый Свет. Один из наших — купец — уже побывал там и выбрал землю, которую мы выкупили у голландской Вест-Индской компании. И — да, ты прав, там уже есть устоявшаяся еврейская община. Но мы будем жить на противоположном берегу острова, на собственной земле, станем учиться фермерствовать и создадим другой тип еврейской общины.
— А твоя семья? Как они воспринимают этот переезд?
— Моя жена Сара согласна ехать, но только при определенных условиях.
— Условия? С каких это пор еврейская жена может диктовать условия?! И что это за условия?
— Сара — сильная женщина. Она согласна ехать, только если я соглашусь воспринимать всерьез ее мнение о том, как изменить взгляды иудаизма в отношении женщин.
— Что я слышу — не могу поверить! «Отношение к женщинам?» В жизни не слышал подобной чепухи!
— Она просила меня обсудить с тобой как раз эту тему.
— Ты разговаривал с ней обо мне? Я думал, тебе приходится держать в секрете наше общение даже от нее.
— Она изменилась. Мы оба изменились. У нас нет секретов друг от друга. Можно, я процитирую тебе ее слова?
Бенто с опаской кивнул.
Франку прокашлялся и заговорил тоном выше:
— Господин Спиноза, согласны ли вы, что это справедливо — что с женщинами во всех отношениях обращаются как с низшими созданиями? В синагоге мы должны сидеть отдельно от мужчин и на худших местах, и…
— Сара, — перебил Бенто, немедленно включаясь в игру. — Конечно же, вы женщины, и ваши похотливые взгляды должны быть отделены от нас! Разве хорошо отвлекать мужчин от Бога?
— Я точно знаю, что она ответит, — заявил Франку и, подражая жене, продолжал: — Вы имеете в виду, что мужчины подобны скотам в постоянной охоте и их сбивает с рациональной мысли одно только присутствие женщины — той самой женщины, с которой они спят бок о бок каждую ночь? И одно только зрелище наших лиц отвлекает их любовь от Бога? Можете вы себе представить, каково это для нас?
— О, глупая женщина, конечно, вас надо убирать с наших глаз долой! Присутствие ваших соблазнительных очей, ваши трепещущие веера и легкомысленные реплики препятствуют религиозным размышлениям.
— Значит, если мужчины слабы и не могут сохранять сосредоточенность, это вина женщины, а не их собственная? Мой муж рассказывал мне, что вы говорили, будто не существует ничего хорошего или плохого — только наши аффекты наделяют вещи этими качествами. Разве не так?
Бенто неохотно кивнул.
— Так, может быть, это аффекты мужчины нуждаются в наставлении? Может быть, мужчинам следует носить конские шоры, вместо того чтобы требовать, чтобы женщины прикрывались вуалью? Я ясно выражаюсь или мне продолжить?
Бенто хотел было подробно ответить, но остановился и, качая головой, проговорил:
— Продолжай.
— Нас, женщин, держат в доме на положении пленниц и никогда не учат голландскому языку, таким образом, мы ограничены в возможности делать свои покупки и в общении с людьми. Мы несем бремя неравной доли работы в семье, в то время как мужчины большую часть дня сидят, обсуждая вопросы из Талмуда. Раввины категорически против того, чтобы нас обучать, потому что, как они говорят, мы обладаем недоразвитым умом, и если им пришлось бы учить нас Торе, то они учили бы нас чепухе, поскольку мы, женщины, никогда не смогли бы усвоить ее сложности.
— В данном случае я согласен с раввинами. Ты действительно веришь, что женщины и мужчины обладают равным умом?
— Спросите моего мужа. Он стоит прямо рядом с вами. Спросите его, правда ли, что я учусь так же быстро и проникаю в текст так же глубоко, как и он.
Бенто вопросительно дернул подбородком, и Франку, улыбаясь, сказал:
— Она говорит правду, Бенто. Она учится и схватывает знания так же быстро, как я; возможно, даже еще скорее. И ты знаешь еще одну женщину, подобную ей. Помнишь ту юную даму, которая учила тебя латыни, которую ты сам называл юным дарованием? Сара считает, что женщины должны идти в счет при составлении минь- яна, что их нужно вызывать для чтения с бимы и что женщины могут даже быть раввинами.
— Читать с бимы? Становиться раввинами? Это что- то невероятное! Если бы женщины были способны делить с нами власть, мы могли бы свериться с историей и найти множество таких примеров. Однако подобных примеров нет. Не бывает, чтобы женщины правили наравне с мужчинами или правили мужчинами! Из этого мы можем лишь сделать вывод, что женщины обладают некой внутренней слабостью.
Франку покачал головой:
— Сара сказала бы (и тут я бы с ней согласился), что твое доказательство — никакое не доказательство. Причина того, что не существует разделения власти, — это…
Стук в дверь прервал их дискуссию, и вошла домоправительница, неся тяжелый поднос, нагруженный едой.
— Господин Спиноза, могу я вам служить?
Бенто кивнул, и она понесла тарелки с исходящей паром едой к столу Бенто. Он повернулся к Франку:
— Она спрашивает, готовы ли мы пообедать. Мы можем поесть здесь.
Франку, ошеломленный, посмотрел на Бенто и ответил по-португальски:
— Бенто, как ты можешь думать, что я могу есть эту еду вместе с тобой? Ты что, забыл? Я же раввин!
ГЛАВА 32. БЕРЛИН, НИДЕРЛАНДЫ, 1939–1945 гг
Он — «почти Альфред». Розенберг почти сумел стать ученым, журналистом, политиком — но только почти.
Иозеф Геббельс
Почему мир льет крокодиловы слезы над совершенно заслуженной судьбой маленького еврейского меньшинства? Я спрашиваю Рузвельта, я спрашиваю американский народ: вы готовы принять в свою среду этих искусных отравителей немецкого народа и вселенского духа христианства? Мы бы с радостью дали каждому из них бесплатный пароходный билет и банкноту на тысячу марок на дорожные расходы, если бы могли от них избавиться.
