«У меня действительно есть некоторые проблемы с принятием помощи от вас. Я думаю о том, что количество заботы у вас ограничено — только сто очков, — и я не хочу использовать все».
Если у пациента развивается тревога во время сеанса, я превращаюсь в детектива и, заручившись поддержкой пациента, стремлюсь досконально определить, когда именно возникло ощущение дискомфорта. Ведь волнение не падает на нас произвольно, как дождь, оно вполне объяснимо; у него есть свои причины, которые могут быть обнаружены (а потому предупреждены и контролируемы).
Подчас, когда я подозреваю, что возможна замедленная реакция на события этого часа, то в конце сеанса предлагаю мысленный эксперимент, включающий проекцию на будущее:
«У нас еще есть несколько минут. Но интересно, если вы откинетесь на спинку стула, закроете глаза и представите, что сеанс закончен, а вы направляетесь домой, о чем вы будете думать или что будете чувствовать? Как вы оцениваете наш сегодняшний сеанс? Какие чувства вы будете испытывать в отношении меня или нашего сегодняшнего общения?»
Глава 67. Доктор, избавьте меня от тревоги
Если пациент отягощен тревогой и просит или даже умоляет ее облегчить, я часто нахожу полезным спросить: «Скажите, что было бы наилучшим ответом для вас? Что в точности я должен произнести, чтобы вы почувствовали себя лучше?» В этот момент, конечно же, я обращаюсь не к рацио, скорее к детской части пациента, и интересуюсь не-цензурированными свободными ассоциациями.
На подобный вопрос одна из пациенток ответила так: «Я хочу, чтобы вы сказали мне, что я самая прекрасная, самая совершенная девочка в мире». Затем я произнес в точности то, что она просила, и мы вместе изучили успокаивающий эффект моих слов так же, как и другие ее чувства: неловкость за детские желания, сильное раздражение, что она должна подсказать мне, что говорить. Это упражнение в самоуспокоении порождает некий парадокс: своей просьбой произнести магические слова пациентка брошена в юное, зависимое состояние разума, но в то же самое время вынуждена признать независимость, изобретая те самые слова, которые могут успокоить ее.
Глава 68. Как быть палачом любви
Мне не нравится работать с пациентами, которые влюблены. Наверное, всему виной зависть — я тоже нуждаюсь в волшебстве. Наверное, это происходит потому, что любовь и психотерапия принципиально несовместимы. Хороший терапевт сражается с мраком и алчет озарения, тогда как романтическая любовь подкрепляется тайнами и разрушается обследованием. Я ненавижу быть палачом любви.
Парадокс: хотя эти строки, открывающие «Палача любви», говорят о моих трудностях при работе с влюбленными пациентами, тем не менее именно они побудили многих влюбленных пациентов проконсультироваться со мной.
Конечно, у любви немало форм, и эти строки относятся только к тому особенному типу любовного эксперимента: ослепляющее, измученное, завороженное состояние разума, целиком и полностью овладевающее личностью.
Обычно подобное ощущение восхитительно, но временами безумная страсть вызывает больше страданий, чем удовольствия. Иногда любовь недостижима: например, когда одна или обе стороны состоят в браке и не желают разрушать его. Иногда любовь безответна: один любит, а другой избегает контакта или хочет только секса. Иногда предмет любви совершенно недоступен: учитель, бывший терапевт, супруг подруги. Часто любовь настолько поглощает, что он/она посвящает все свое время, ожидая короткого взгляда любимого/ой, при этом игнорируя все остальное: работу, друзей, семью. Любовник/ца, состоящий/ая в связи на стороне, может уйти от своего/ей супруга/и, может избегать близости для того, чтобы утаить секрет, может отказываться от супружеской терапии, может намеренно осложнять супружеские отношения только для того, чтобы нивелировать свою вину и оправдать связь.
Какими бы разнообразными ни были обстоятельства, опыт всегда один и тот же: любящий идеализирует любимую, обуян ею, часто не желает ничего, кроме как провести остаток жизни, наслаждаясь ее близостью.
Для того чтобы развить эмпатические отношения с влюбленными пациентами, вы не должны терять из вида то, что их чувства совершенно чудесны: восторженное блаженное слияние; растворение одинокого «я» в восхитительном «мы» может быть одним из величайших переживаний в жизни пациента. В таких случаях рекомендуется показывать, что вы понимаете состояние их души, воздерживаясь при этом от критики золотого ореола, окружающего их возлюбленного.
Никто никогда еще не выразил эту дилемму лучше, чем Ницше, который, вскоре после того, как «очнулся» от страстной (но целомудренной) любовной истории с Лу Саломе, написал:
«Однажды воробей пролетел надо мной, и… мне показалось, что я видел орла. Сейчас весь мир занят тем, что доказывает мне, насколько я не прав — существует даже должный европейский слух об этом. Ну, кто же более не прав? Я, «обманутый», как говорят они, из-за крика этой птички проживший целое лето в высшем мире надежды — или те, кого никто не обманывает?»
Так что следует быть очень деликатным с чувством, позволяющим парить в «высшем мире надежды». Цените наслаждение пациента, но помогайте ему приготовиться к его концу. А конец всегда наступает. У романтической любви есть одна истинная особенность: она никогда не остается — эфемерность является частью природы ослепленного любовного состояния. Но будьте осторожны, пытаясь приблизить его гибель. Не пытайтесь соперничать с любовью (как и с сильными религиозными убеждениями) — эти поединки вам не выиграть (а определенно существует сходство между влюбленностью и ощущением религиозного экстаза: один пациент рассказывал мне о своем «состоянии Сикстинской капеллы», другой описывал свою любовь как божественное непреходящее состояние). Будьте терпеливы — позвольте клиенту обнаружить и выразить понимание нерациональности его чувств или разочарование в своем возлюбленном/ой. Когда подобные проявления возникают, я очень тщательно запоминаю слова пациента. Если и когда он снова вступит в такое состояние и будет идеализировать возлюбленного, я смогу напомнить ему эти слова.
В то же самое время я исследую этот опыт так же глубоко, как и любое другое эмоциональное состояние. Я говорю такие вещи, как: «Как это чудесно для вас… не правда ли, это все равно, что снова вернуться к жизни? Легко понять, почему вы не хотите отказаться от этого. Давайте посмотрим, что любовь позволила вам сейчас почувствовать?.. Расскажите мне о вашей жизни за несколько недель до того, как это чувство нахлынуло на вас. Когда вы в последний раз испытывали любовь, подобную этой? Что случилось с тем чувством?»
Гораздо выгоднее фокусироваться на состоянии влюбленности, чем на объекте любви. Именно это ощущение, эмоциональное состояние любви столь непреодолимо. Фраза Ницше «Любят свое желание, а не желаемого» — оказалась очень ценной для меня в процессе работы с пациентами, терзаемыми любовью.
Так как большинство людей знает (хотя и пытается не знать этого), что чувство не будет длиться вечно, я пытаюсь аккуратно привнести некую долгосрочную перспективу, дабы помешать пациенту принять любое необратимое решение на основе чувств, которые, возможно, окажутся быстротечными.
