Книга Дети нашей улицы, страница 50. Автор книги Нагиб Махфуз

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дети нашей улицы»

Cтраница 50

— Дядя Шафеи! Смотри!

Она указала туда, где у самой пустыни кончалась улица. С пилой в руках Шафеи вышел из мастерской и увидел сына, неуверенным шагом бредущего домой. Шафеи бросил инструмент у дверей и побежал ему навстречу. С удивлением разглядывая Рифаа, он схватил его за руки:

— Рифаа! Где ты был?! Ты не думал о том, что мы переживаем за тебя? Несчастная мать чуть не умерла от отчаяния.

Юноша ничего не ответил. Отцу бросилась в глаза его худоба.

— Ты заболел? — спросил он.

Рифаа в смятении сказал:

— Нет. Пойдем к матери!

Подошедшая к ним Ясмина недоверчиво спросила у Рифаа:

— И где же ты был?

Он даже не посмотрел в ее сторону. Вокруг собрались мальчишки. Они с отцом направились в дом, а вместе с ними Умм Бахатырха и дядюшка Гаввад. Абда, увидев Рифаа, вскочила с постели, прижала сына к груди и слабым голосом проговорила:

— Да простит тебя Господь… Тебе все равно, что с матерью?

Он взял ее ладонь в руки, усадил на кровать, сел рядом и сказал:

— Мне жаль…

Шафеи хмурился, как туча, но в глубине души был доволен, на сердце у него посветлело.

— Мы мечтали видеть тебя счастливым! — с упреком сказал он.

Со слезами на глазах Абда спросила:

— Решил, что мы женим тебя насильно?!

— Я устал, — грустно ответил он.

— Где же ты пропадал? — спросили они хором.

Рифаа вздохнул:

— Мир мне опостылел, и я ушел в пустыню. Необходимо было побыть одному. Я не покидал пустыню даже, чтобы купить еды.

Отец ударил себя ладонью в лоб с криком:

— Разве разумный человек так поступает?!

— Оставьте его в покое, — сказала Умм Бахатырха. — У меня есть опыт в подобных делах. Такому юноше ничего нельзя навязывать, отец.

Абда взяла сына за руку:

— Мы хотели, чтобы он был счастлив. Но что случилось, то случилось. Как же ты осунулся, сынок!

— Все показывают на нас пальцем. Такого в нашем квартале не было, — обиженно заметил отец.

— Его состояние мне знакомо, Шафеи, — вмешалась Умм Бахатырха. — Поверь мне. Он не похож на остальных.

— Мы стали посмешищем своей улицы, — грустно пробурчал Шафеи.

— Потому что такого человека в нашем квартале еще не было, — рассердилась Умм Бахатырха.

— Остается только сожалеть…

— Не гневи Бога! Сам не знаешь, что несешь. Слушай, что тебе говорят!

50

Все говорило о том, что в мастерской кипит работа. С одной стороны стола стоял Шафеи, распиливая доску, с другой — Рифаа, забивавший молотком гвозди. Под столом выросла уже целая гора опилок. Вдоль стен были прислонены оконные рамы и дверные створки. Посреди комнаты друг на друге стояли новые, отполированные до блеска ящики, которые оставалось только покрыть лаком. Ощущался отчетливый запах дерева, слышался звук пилы, стук, скрип и бульканье кальяна, который курили клиенты, беседовавшие у входа в мастерскую. Один из них, Хигази, обратился к Шафеи:

— Посмотрю, если сделаешь диван как надо, закажу у тебя приданое для дочери. Так вот… — продолжил он разговор с товарищами: — Мы живем в такое время! Если бы Габаль увидел, лишился бы рассудка.

Курившие с сожалением закачали головами. Могильщик же Бархум с улыбкой спросил у Шафеи:

— Ты так и не сделаешь для меня гроб? Ни за какие деньги?

На миг Шафеи выпустил из рук пилу и ответил:

— Клянусь, если здесь будет еще и гроб, заказчики разбегутся.

— Да, напоминание о смерти отпугнет людей, — согласился с ним Фарахат.

— Ваша беда в том, что вы боитесь смерти больше, чем следует, — снова сказал Хигази. — Поэтому вас унижают Ханфас с Баюми, а доходы с имения за вас получает Ихаб.

— А тебя разве смерть не пугает?

Сплюнув, Хигази ответил:

— Мы все ее боимся. Вот Габаль был сильным. Благодаря его силе род вернул свои права, которых мы лишились из-за собственной трусости.

Внезапно Рифаа перестал стучать молотком, вынул изо рта гвозди и сказал:

— Габаль хотел вернуть наши права по-доброму. Он не хотел применять насилие, ему просто пришлось защищаться.

Хигази усмехнулся:

— Скажи, сынок, ты хотя бы гвоздь можешь забить, не применяя силы?

Подумав, Рифаа ответил:

— Человек не дерево, уважаемый.

Уставившийся было на него отец, вернулся к работе.

— Правда в том, — продолжал Хигази, — что Габаль был самым сильным из надсмотрщиков, каких только знала наша улица. Он поднял народ, и они взялись за дубинки.

— Он хотел, чтобы они сами стали охранять квартал, — подхватил Фарахат. — И охранять не только свой род, а всех.

— А сейчас в роду только мыши да зайцы.

Вытерев нос тыльной стороной ладони, дядюшка Шафеи спросил:

— Какой цвет предпочитаете, Хигази?

— Выбери немаркий, чтобы долго оставался чистым, — ответил ему Хигази и продолжил: — Когда Даабас выколол глаз Каабальхе, Габаль выколол глаз и ему, и таким образом восстановил справедливость.

Рифаа громко вздохнул.

— Насилие недопустимо, — сказал он. — И днем и ночью мы видим, как людей бьют, калечат, убивают. Даже женщины царапают друг друга в кровь. Где же справедливость? Это ужаснее, чем было раньше!

Все затихли. Впервые заговорил Ханура:

— Этот юный проповедник презирает наш квартал. Он такой изнеженный. С чего бы это, мастер Шафеи?

— Да?!

— Да, он избалован.

Хигази обернулся к Рифаа и усмехнулся:

— Лучше найди себе невесту!

Раздался хохот. Шафеи нахмурился, а Рифаа залился краской.

— Сила… Сила… Без нее не восстановить справедливость! — все твердил Хигази.

Не обращая внимания на предостерегающие взгляды отца, Рифаа настаивал:

— На самом деле нашему кварталу не хватает милосердия.

— Хочешь пустить меня по миру? — прыснул могильщик Бархум.

Все загоготали. Кого-то даже прихватил приступ кашля. Со слезящимися от смеха глазами Хигази произнес:

— Габаль ходил к аль-Эфенди, прося справедливости и милости, а тот послал Заклата с его людьми. Если б вместо дубинок было милосердие, то Габаля бы со всем нашим родом истребили.

— Эй, вы! И у стен есть уши, — закричал Шафеи. — Если вас услышат, несдобровать.

— Он прав, — ответил Ханура. — Чего взять с гашишников? Пройди здесь Ханфас, и они начнут ему кланяться.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация