Книга Оборотень, страница 43. Автор книги Евгений Сухов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Оборотень»

Cтраница 43

Оказавшись под началом у своего соблазнителя, он пошел дальше Лесовика. Рябой создал штурмовые сучьи отряды, прославившиеся тем, что их отправляли на подавление восстаний в соседних зонах. Уголовники окрестили их метко — «Сука вышла погулять». Начальники соседних зон частенько прибегали к помощи сучьих отрядов, расплачиваясь с мужиками живым товаром — красивыми бабами из арестанток. Не без помощи Саввы суки сумели закрепиться во многих зонах, а в некоторых устроили ворам «варфоломеевскую ночь». Прознав о подвигах Рябого, законные приговорили его к смерти, но Савва только усмехался и говорил: «Им только детей стращать! Пугало огородное куда опаснее!»

Правда, ссучившегося Лесовика хотя и на четвертый год после приговора, но все же зарезали — это подтверждало ту истину, что угрозы законных не бывают пустыми. Позорная смерть Лесовика стала серьезным предостережением для Рябого. И когда «кум», ковырнув пальцем в зубах, хмуро поинтересовался, не хочет ли Рябой отомстить за смерть кореша, Савва от радости готов был расцеловать его.

Рябой отыскал в лагере почти полторы сотни отчаянных ребят, которые за шмат сала и пузырь спирта готовы были зубами грызть колючую проволоку. К услугам этих ребят Савва прибегал не однажды — как-то на одной зоне он сумел усмирить бунт воров, прилюдно прирезав смотрящего. В другой колонии его многочисленный отряд выполнял роль внутренней охраны — это был один из редких случаев, когда «кум» доверил зекам оружие.

Но на этот раз акция должна была стать особенной: Рябой собирался не только расправиться с ворами, посмевшими убить его ближайшего друга, но и наказать староверов, замахнувшихся на всю идеологию ссученных.

Александровская пересылка, где Савва оттягивал свой срок, славилась давними «красными» традициями. Дело было в том, что в эти места еще до конца войны отправляли бывших полицаев, которые умели служить любой власти. Именно они сделали уголовной среде «красную» прививку, которая неожиданно дала обильную поросль новоявленных сук, готовых за внеочередную посылку предать воровской закон.

Савва знал, что Мулла пристально наблюдает за его отрядом. О каждом передвижении кодлы Рябого воровская почта незамедлительно сообщала татарскому пахану, и, конечно, для них не прошло незамеченным желание Рябого переехать на Север. Рябой был уверен, что в последние недели тюремные малявы звонят погромче, чем колокольня Ивана Великого.

Первый серьезный удар ссученные Рябого получили уже на пароме, подъезжая к Ванинской пересылке. В трюме, где сидели заключенные всех мастей, неожиданно завязалась драка с «автоматчиками». По существу, они были те же самые ссученные, мгновенно перекрасившиеся, как только взяли из рук хозяина оружие. Единственное, что отличало их от козлов иных оттенков, так это то, что они не сторожили лагеря, набитые до отказа родственными душами, а воевали с фрицами. Их путь практически всегда был одинаков — штрафной батальон, бой за безымянную высоту, в котором гибло до семидесяти процентов личного состава, а уж потом действующая армия. Но вор всегда остается вором, даже после боевого крещения, и поэтому большая их часть возвращалась в тюрьму, но только они считались уже не «черными» ворами, а «красными» и покровительствовала им не пиковая масть, а бубновая. С войны эти люди принесли огромный боевой опыт, который с успехом применялся в лагерных условиях. Фронтовики вели себя бесшабашно и шли грудью на ножи, как будто вместо телогреек носили черепашьи панцири. К ним прочно пристало лагерное прозвище — «автоматчики». Они ненавидели и презирали ссученных чистой воды и в то же время не могли примкнуть и к черной масти, — так и мотались, словно заколдованные, между двух берегов.

Среди «автоматчиков» выделялся бывший законный вор Кощей.

Двухметрового роста, с неимоверно длинными руками, он и в самом деле казался персонажем из сказки: казалось, вот сейчас взмахнет руками и полетит в тридевятое царство умыкать Василису Прекрасную. Все четыре года войны он прослужил старшиной в штрафном батальоне и повидал столько всего, что хватило бы даже на несколько воровских жизней. Про него рассказывали, что новобранцев, прибывавших на фронт с зоны, он встречал ведром чистого спирта, а за линию фронта переползал не только для того, чтобы выловить «языка», но и чтобы полакомиться немецкой тушенкой. Не без смеха рассказывал Кощей о том, что там, где стояли воровские части, можно было наблюдать, как бывший уголовник тащит из-за линии фронта, на радость корешам, мешок с провиантом. Как и всякий уважающий себя вор, Кощей окружил себя многочисленной «пехотой», которая выполняла его приказы так же рьяно, как комдивы — распоряжения командарма.

Четыре года, проведенные в Красной Армии, не прошли для него бесследно, он обнаружил в себе военную косточку, так что под конец войны его плечи украсились майорскими погонами. Первый свой орден он получил за хитроумную операцию, им задуманную. Тогда он уговорил командира вместо запланированных сорока минут артиллерийской подготовки ограничиться десятиминутным обстрелом. Вся хитрость заключалась в том, что за лишних полчаса немцы успели бы подтянуть к участку, где готовилась атака, значительные силы и взять их после этого было бы очень непросто. В тот раз высотой штрафники овладели почти без потерь, взяв в плен двух офицеров. Но самым приятным стало то, что на захваченном немецком складе нашлось восемь ящиков коньяка, и целую неделю дорогой французский напиток заменял привычный чифирь.

Не правду говорят: «Вор вора терпит». Суки и «автоматчики» любили друг друга со страстью сцепившихся собак.

Все началось после раздачи пайки, когда заключенные, сбившись в «семьи», неторопливо поедали баланду. Рябой отшвырнул в сторону пустую тарелку и уверенно заявил:

— Не знаю, что будет завтра, а день сегодняшний принадлежит нам. Вот что, братва, не хватит ли «автоматчикам» жрать хозяйский харч да кутаться в шубы, в то время когда мы голодаем и одеты хуже нищих? У нас впереди дальняя дорога и сальце под кожей нам вот как нужно! — Рябой посмотрел на «автоматчиков», которые мирно черпали ложками серое пойло. — Вот что, братва, попросим сначала поделиться по-доброму. Если не поможет, тогда за ножку да об сошку!

Кощей равнодушно хлебал баланду. Весь его вид говорил о том, что ему приходилось питаться и получше, но глаза его зорко следили за тем, как ведут себя в своем углу «красные». О том, что он поселится в одной «квартире» с ссученными, Кощей знал задолго до этапа и сразу понял, что от этого соседства нужно ждать неприятностей, а потому велел «автоматчикам» извлечь из тайников ножи и подправить заточки.

Кощей делал вид, что его интересует только баланда, но он уже почувствовал, что суки чем-то озабочены. Едва ступив на паром, под завязку набитый «красной» нечистью, бывший фронтовик готов был любые неприятности встретить аршинной заточкой.

Рябой поднялся и, увлекая за собой с десяток сук, пошел в сторону «автоматчиков». Кощей продолжал беспечно дохлебывать остатки баланды. Рябой со своей кодлой остановился немного поодаль, как будто опасался попасть в некое магнитное поле, способное вихревыми потоками втянуть его на враждебную территорию.

— Кощей, мы тут с ворами малость покумекали и решили, что ты жирно живешь со своими братками. Если хлебаешь баланду, то тебе достается со дна одна гуща, если одеваешься, то напяливаешь на себя все самое фартовое. Несправедливо это, братан! Мы от голода пухнем, в рванье ходим, а ты жируешь!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация