– Фьеста, – Джо заулыбался, энергично закивал, и все девушки засмеялись.
– Ты остроумный, – сказала Абелена, обращаясь к Джо.
Не прошло и двадцати минут, как все три девушки обернулись в нашу сторону. Но все три глядели только на Джо. Тот показывал им картинки в своем блокноте – любовно прорисованные мотоциклы.
– Для Джо, – ткнул он в картинку с мотоциклом аэродинамической формы.
– Этот самый лучший, точно-точно. Я понимаю, почему он тебе нравится, – сказала Абелена.
– А какой мотоцикл для меня? – спросила ее подруга, лучезарно улыбаясь, словно Джо – звезда, а она долго стояла в очереди за его автографом.
Ошалевший Райан обернулся ко мне:
– Нет, ты видишь? Как он это делает? Что тут вообще происходит? Ни фига не понимаю, но получается у него суперкруто.
Пока мы добирались до Барселоны, Джо не только пригласил Абелену сесть рядом с собой (и она заснула, положив голову ему на плечо), но и устроил так, чтобы ее подруги прониклись к нам симпатией. Путь занял десять часов. Мы с Райаном долго болтали с Элоисой и Анеттой, которые оказались первокурсницами из Мехико. Они рассказали нам про самый странный дом, который видели, – в Тихуане, дом в виде голой женщины-великанши. В пятом часу утра, когда почти все пассажиры дремали, я спросил Элоису: "Хотите поехать с нами на Ибицу?" Она согласилась за себя и подруг.
Я продрал глаза в тот самый момент, когда поезд подъезжал к перрону в Барселоне. Райан, Джо, три девушки и я похватали рюкзаки и дошли пешком до паромной переправы. Решили взять билеты на вечерний рейс. Когда мы уже хотели встать в очередь, Джо отвел нас с Райаном в сторонку.
– Я Ибица нет.
– Как? У тебя денег не хватает? Дать взаймы? – спросил я, раскрыл бумажник и показал ему несколько купюр.
– Нет. Деньги я владею.
– Так в чем проблема? – спросил Райан. Подошла Абелена с рюкзаком:
– Мы с Джо вместе едем в Сан-Себастьян. Было очень приятно с вами познакомиться. – Она отбежала к подругам, перекинулась с ними несколькими фразами по-испански, обнялась с ними на прощанье.
– Ничего себе, – сказал Райан.
– Да, – подтвердил Джо.
– Что ж, Джо, мы очень рады, что с тобой познакомились, – сказал я.
– Да. Я желаю ты, Джастин, иметь хорошее время Ибица. И ты, Райан, иметь хорошее время.
– Спасибо, Джо.
– Я грустный, – добавил он.
– И мы тоже грустный, Джо, – отозвался я.
Я дал Джо свой электронный адрес. Джо с Абеленой ушли с морского вокзала вместе.
Мы остались вчетвером: Райан, Элоиса, Анетта и я. Весь день слонялись по пляжу, а вечером сели на обшарпанный паром с ржавыми бортами и истертыми половицами: казалось, плывет он на остров Эллис, а на дворе – лето 1925-го. Когда судно покидало бухту, мы с Райаном стояли на носу.
– Вот оно, чувак! Мы едем в мировую столицу зажигалова. Едем с девушками. У нас будет крышесносное лето! Гуляем! И никаких отговорок, – сказал Райан.
– Абсолютно, – откликнулся я.
На каюту у нас не хватило денег, так что мы поспали прямо в шезлонгах на палубе. Спустя тринадцать часов нас разбудило солнце: припекло щеки. Вот и остров. Ибица показалась нам чередой обрывистых холмов, к которым прилепились маленькие белые домики – типичная средиземноморская архитектура. Ниже – полоса шикарных пансионатов и песчаных пляжей. Еще ниже – бирюзовое море. Мы сошли на берег и только тут сообразили, что не знаем, куда ехать. Все остальные туристы попрыгали в такси и отправились в пансионаты. Но эти курорты явно были не по нашим деньгам. Да и машину мы не собирались брать – зачем зря тратиться? Нигде ни души, тишина – как в триллере. Мы флегматично пожали плечами, выбрали направление почти наугад, побрели по узкой улочке. И вдруг у нас за спиной загремел чей-то бас:
– Что, детки, заблудились?
Обернувшись, мы увидели американца лет двадцати семи: бронзовый загар, мешковатые белые штаны, ярко-алые туфли с блестками, футболка из лайкры цвета "электрик" и солнечные очки Oakley с флуоресцентными желтыми линзами. У меня в голове зазвучал голос из какого-то научно-популярного фильма: "В дельте Амазонки самые опасные животные имеют пеструю расцветку, предупреждающую других, что с ними лучше не связываться".
– Хотите, покажу вам, где что? Мне все равно надо прогуляться – я тут закинулся "экстази", теперь на месте не сидится. Глаза в глазницах вертятся, не поверите как, – с этими словами он расчесал пятерней свой ирокез. Потом засунул себе мизинец в рот и крепко сжал губы, точно палец – крючок, а он сам – рыба.
Мы воспользовались его любезным предложением – все равно ведь не знали, куда идти. Развернулись, пошли в противоположную сторону. Новый знакомый сообщил, что живет на острове постоянно, работает промоутером в нескольких клубах сразу.
– Мое дело – постараться, чтобы все зажигали на полную катушку. А если что, я сам огня добавляю.
– И где на Ибице сильнее всего зажигают? – спросил Райан.
– Вам, ребята, туда нельзя соваться. Сгорите враз.
– Хорошо, а где второе по накалу зажигалово? – спросил я.
– Все равно вам его не выдержать.
– Ну ладно, просто скажите, где зажигают на нашем уровне, – вскипел Райан.
Промоутер смерил нас взглядом:
– Клуб "Пача".
Он привел нас в хостел в каком-то закоулке, на втором этаже магазина запчастей, и ушел своей дорогой.
Мы взяли один номер на всех. Каморку. Элоиса и Анетта сразу же заперлись в санузле и вскоре появились в юбках. Выше пояса на них были только лифчики-бикини. Все вчетвером мы спустились на пляж. До вечера валялись на песке около какого-то отеля и пили водку из горла (прихватили с собой бутылку из Барселоны). Все мои надежды начали сбываться. И даже то, чего я обычно стеснялся, теперь показалось мне ерундой.
– Вообще-то у меня на груди волосы такие… странные, – сказал я, снимая рубашку.
– А мне нравится. Как будто орел налетает на другого орла, – проговорила Анетта.
– Точно! Два орла дерутся! Чума, – подхватил Райан.
Мы знали, что в клубе выпивка по заоблачным (на наш кошелек) ценам, и потому подсуетились: мы с Райаном сбегали в ближайший винный магазин, затарились мини-бутылочками: "Скай водка", "Капитан Морган", "Джек Дэниэлс". Взяли, наверно, две дюжины, рассовали по карманам штанов. Теперь мы походили на американских футболистов в полной защитной экипировке. Первые бутылочки – по несколько штук на нос – осушили в такси, пока ехали до "Пачи". У меня слегка занемел язык. Вот и клуб: здоровенное белое здание, у дверей, как стражники, две громадные пальмы. Лиловые лучи прожекторов ласкают фасад.
У дверей собиралось все больше народу. Мы с Райаном почувствовали себя несколько неловко в наших слаксах защитного цвета. Я вообще пришел в спортивных туфлях New Balance. А нас окружали люди в белой одежде в облипочку – вылитые конькобежцы на Олимпиаде. Я почувствовал себя старым пнем, который собрался к внучку на школьный вечер. – Чел, тут все – какие-то гости из будущего, – прокомментировал Райан.
Мы протолкались внутрь, оказались в зале, похожем на пещеру. Играло техно. Пульсирующие басы ударились мне в лицо, разлились вибрацией по всему телу. До потолка – двадцать футов, стены затянуты белой тканью. Куда ни глянь, лиловые и белые лучи прожекторов играли в догонялки – от их мельтешения меня моментально укачало. Посередине зала – бетонный танцпол, где сотни потных фигур корчатся, словно бы отломки. Над танцующими, в диджейской будке, восседал немолодой лысый дядька в плаще-накидке. Периодически он хватал стробоскоп и светил им в толпу. Мы остановились, не доходя до танцпола, но все равно каждые несколько секунд нас задевали чьи-то конечности – толкались, пихались, дрыгались, как безумные.
