– Ну ладно, давай вон там прогуляемся, – сказал я, указав на тропку, которая вилась между двумя деревьями.
Майкл пошел первым, и через двадцать секунд мы уже прилично углубились: оглянувшись, я уже не увидел места, где мы вошли в каньон. Сплошная чаща. Дно каньона устилали сухие листья, но попадался и мусор – фантики, пустые стаканчики (уж не Майкл ли их сюда выбрасывает?). Мои нервы постепенно успокаивались. Чем дальше мы забирались, тем скучнее становилось. Деревья, опять деревья, сухие ветки, кустарник. Неизвестное стремительно становилось известным. И тут Майкл – он шел футах в десяти по правую руку от меня – помахал мне:
– Фигасе! Глянь, что тут есть.
Я перепрыгнул через упавшее дерево. Майкл посторонился, раздвинул ветки, поманил. Он стоял, удерживая ветки, но мой внутренний голос заупрямился: "Не хочу заглядывать в эту дыру!" – "Нет, надо! Как это – не заглянуть, раз уж пришли?" – "Да ну, нет там ничего интересного".
– Ну ты, дармоед, я к тебе не нанимался ветки держать. Будешь смотреть или как? – прошипел Майкл, подначивая меня.
Я наклонился, просунул голову между ветками. Передо мной расстилалась поляна, совсем как в моем сне. Только вместо Патрика Суйэзи – грязный спальный мешок и несколько одеял в кольце из пестрого мусора.
– Наверно, тут кто-то живет, – сказал Майкл.
Я услышал свое шумное дыхание, руки снова задрожали, но уже не от нетерпения, а от страха.
– Ну ладно, пошли обратно. Тренер, наверное, беспокоится…
– Тренера – в жопу, – рявкнул Майкл.
Отпихнул меня с дороги, еще шире раздвинул ветки, ступил на ствол упавшего дерева, что валялось в низине, и моментально пронырнул сквозь прогал. Ветки снова сплелись, и я остался снаружи. Слышал шаги Майкла на поляне, но вообще не мог его разглядеть. Я стоял, не шевелясь, цепенел от страха и ненависти к себе, трусу. Тут между ветками снова возник просвет, высунулся Майкл:
– Эх ты. Слабо тебе, что ли?
Он схватил меня за грудки и вытащил на поляну. Я чуть не поскользнулся. Огляделся. Похоже, тут жило несколько человек: кучи одежды, задубевшей от грязи, пустые пивные банки на каждом шагу. Майкл подошел к спальному мешку, окруженному валами мусора.
– Наверно, тут у бомжей пещера, – сказал он, отфутболив пару банок. И тут же заинтересовался чем-то в горе мусора. Встал на колени. Внезапно вскинул голову: – Ну надо же… ну просто охуеть…
– Что там?
– Золотая жила! Нет, ты погляди, сколько порнухи! – заорал он во весь голос и запустил руки в мусор. Все равно как пират – в нежданный-негаданный сундук с дублонами.
Майкл восторженно помахал двумя охапками самых развратных порнокартинок, какие я вообще мог вообразить. У его ног валялось как минимум еще сто разрозненных страниц. Я подобрал несколько, разложил веером. Столько красавиц одновременно, тем более голых, я еще никогда не видал. От радости я вскинул руку в салюте, точно выиграл чемпионат по бейсболу. Эта находка была величайшим успехом в моей жизни. По подростковым меркам – успехом грандиозным, как высадка на Луну.
Понимаете, в те времена порножурналы были чем-то вроде "ламборгини": мы никогда их не видели, но знали, что они существуют, и не сомневались, что во взрослой жизни обязательно себе таких накупим.
– Блин, даже не верится… Ну ваще… Круто, чувак, круто! Гип-гип-ура! – верещал Майкл.
Была только одна загвоздка: куда девать эти сокровища? Нельзя же оставить, где лежат. Мы напрягли мозги. Ничего лучшего не придумали, как запрятать листки под штаны. После тренировки вынем.
Майкл на пробу засунул одну страничку за пояс, прошелся взад-вперед, словно примеряя новые кроссовки.
– Не пойдет, щекотно, – заключил он. – Придумай что-нибудь другое.
Наконец мы рассудили, что единственный выход – собрать, сколько унесем, и спрятать под листвой у подножия насыпи. После тренировки придем и заберем. Мы начали сортировать добычу, пытаясь отобрать самое ценное.
Вдруг где-то хрустнула ветка. Кто-то идет? Я отпрянул, уже готовый к бегству. Мы оба огляделись – ничего. Тишина – правда, какая-то зловещая.
– А может, уйдем сейчас, а попозже заберем… Или завтра? Или на следующей тренировке, а? – мой голос дрожал от страха.
– Чел, я против тебя ничего не имею, но ты все время дрожишь. Иди обожди у каньона. Увидишь тренера – крикнешь мне кодовую фразу. Слова не забыл?
– Наша собака вчера обделала ковер, – пробормотал я.
– Во-во.
Я покинул поляну, сгорая со стыда. Я ведь пошел в каньон, чтобы победить свои страхи. Получается, я сдрейфил и удрал? Я остановился у насыпи, мрачно глядя себе под ноги. Так я размышлял, пока не услышал голос тренера:
– Джастин, что ты там делаешь?
Тренер стоял на гребне насыпи.
– Я же сказал: не болтайтесь там до вечера.
Я обомлел, но тут же опомнился. И заорал:
– Наша собака-а-а-а обделала-а-а-а ковер!
– Что такое? – опешил тренер.
А у меня за спиной затрещали кусты, послышалось пыхтение. Майкл, будь он неладен…
– Собака! Обделала! Кове-е-е-ер! – надрывался я, обращаясь к кустам. Ну, если Майкл сейчас выйдет из чащи, согнувшись под грузом порнухи…
– С кем ты там разго…
Тренеру не было суждено закончить эту фразу. Майкл пулей вылетел из кустов, прижимая страницы к груди. Так женщина, бегущая от взрыва, прижимает к груди младенца.
– Беги-иииииии! – раздался его испуганный крик. Майкл пронесся мимо меня, а я, не задумываясь, рысью помчался вслед.
– Ребята, вы что? – приветствовал нас тренер, когда мы бросились на штурм насыпи.
Я оглянулся. Из каньона на нас стремительно надвигались двое бородатых бомжей. Или, как показалось мне, два вылитых Ника Нолти. Или нет, два памятника Нику Нолти, слепленных из вяленой говядины. Я впервые видел бомжей, которые движутся проворно и целеустремленно. Разминувшись с тренером, я прочел на его лице недоумение: он гадал, что станется с ним в ближайшие пятнадцать секунд.
Остальные юные бейсболисты, разинув рты, глазели на эту кавалькаду: впереди мы с Майклом, за нами, во весь опор, тренер и два бомжа. Майкл чуть замедлил бег, чтобы я его нагнал. – Возьми себе немножко! – и он засунул часть стопки мне за пазуху. – Давай направо! А я… налево, двоих… не… поймают, – выдохнул он и снова набрал скорость.
За спиной слышался целый хор голосов. Предполагаю, все-таки не тренер, а один из бомжей вопил: "Отдай мои сиськи!", но я побоялся оглянуться и удостовериться. Добежав до третьей базы, я резко свернул направо. Вскоре я покинул стадион, перебежал дорогу. И оглянулся только преодолев целую милю, уже на своей улице, спускавшейся с холма. Я перешел на шаг. Ноги горели, пот катился градом. Так, машины перед домом нет – родители еще не приехали. Я подобрался к дому сбоку, отпер калитку, проскользнул на задний двор, захлопнул калитку за собой… и впервые за последние десять минут замешкался. Начал вытаскивать листки из-за пазухи. Они пропитались потом, прилипли к моей груди. Я положил мокрую пачку листков на землю. Нагнулся, взялся руками за коленки, жадно глотая воздух. Оглядел добычу, лежащую у моих ног. Обрадовался, конечно, но страх был сильнее. "Вот черт, куда я все это спрячу?" – спросил я себя.
