Рад крутанулся на стуле, слез с него, взял свой мартини и бесцельно двинулся по периметру гостиной, уходя от бара. Она была дура дурой, эта прелестница с выставленной наружу, такой соблазнительной грудью и очаровательной круглой задницей. Ее серьезность во взгляде, свидетельствующая о несомненном уме, была какой-то другой, не понятной ему серьезностью, ее ум был умом, совершенно неведомым ему. Она была глупа как пробка.
Его бывший сокурсник, Сергей в прошлой жизни, а ныне, стараниями Полины и ее окружения, Серж, возник возле Рада с улыбкой, напоминающей улыбку леонардодавинчевской Джоконды.
— Не скучаем?
Ну уж извини за этого наследника обэриутов, но я ни при чем, зачем-то Полине он нужен, говорила эта его леонардодавинчевская улыбка. Кстати, нечто напоминающее мужеподобную Мону Лизу, в лице его было.
— Я, знаешь, тоже тут сочинил стихотворение, — сказал Рад. — Послушай.
Он наклонился к уху хозяина дома и прочитал ему свое творение.
Его бывший сокурсник, начавший слушать с вежливым вниманием, когда Рад дочитал, запрыскал смехом и, сдерживаясь, чтоб не расхохотаться в голос, обнял Рада за плечи и ткнулся лбом ему в ключицу.
— Отлично! Отлично! — повторял он, давясь этим беззвучным смехом и катаясь лбом по плечу Рада. — Сам ел сушки, но других не заставлял? Отлично!
— А красавице вон не понравилось, — кивнул Рад на свою недавнюю соседку по барной стойке, когда бывший сокурсник перестал смеяться и оставил его плечи в покое.
— Джени-то? — проговорил, взглядывая в сторону бара, бывший сокурсник.
— Почему Джени? — не понял Рад. Галеристка явно была русская.
— Ну Женька она, Евгения, Женя, — сказал бывший сокурсник. — Значит, Джени. Как у тебя с ней? Я обратил внимание, она к тебе явно неровно дышит.
— Да нет, — сказал Рад, снова делая глоток из своего бокала. — Я уж мартини обойдусь. Ей джеймс бонды нравятся. Лоуренсы аравийские. В крайнем случае, штабс-капитаны рыбниковы. Говорила, есть у нее какой-то знакомый шпион.
— А, это она, наверно, о таком Цеховце говорила. — Хозяин дома взял у Рада из руки его бокал, понюхал и вернул Раду. — Какой моветон. Порядочные люди должны пить джин. Если не в чистом виде, то с соком. С тоником, наконец.
Он манипулировал бокалом, произносил хвалебное слово джину, а Рад пытался вспомнить, откуда ему известна эта фамилия, Цеховец. С кем связана. Редкая все же фамилия. Кого-то он знал с этой фамилией.
Потом в его сознании всплыла квартира на Столешниковом, Beefeater в рюмках, кубинские сигары и лицо с носом, который заканчивался круглым набалдашником — словно у клоуна.
— Это не Дрон его зовут, этого Цеховца? — спросил он. — Андроник Цеховец. Нет?
— Понятия не имею, — отозвался бывший сокурсник. — Я его никогда не видел. Не знаком с ним. Только с его отцом знаком. Не слишком близко, к сожалению. А хорошо было бы близко. Большой человек. Не олигарх, но… но уж, говоря по-американски, тейкун. Весьма даже крупный тейкун. — Он назвал компанию, во главе которой стоял отец этого незнакомого ему Цеховца. — Слышал о такой?
Еще бы Рад не слышал. При наличии в стране газет, радио и телевидения трудно было бы не услышать об этой компании. А наверное, если бы их и не было, слух о ней докатился бы до него в виде молвы.
— У того Цеховца, о котором я говорю, — сказал он, — в советские времена отец был замминистра.
Хозяин дома вспоминающе сощурил глаз.
— Точно! — ткнул он Рада в грудь пальцем. — Был замминистра. — Глаза у него заблестели. Знакомством с сыном тейкуна рейтинг Рада в его глазах резко поднялся. — Ну так это, может быть, решение твоих проблем? У Цеховца-старшего какие силовые структуры, представляешь? Такая крыша — против нее все прочие сявки.
Отказавши Раду в помощи делом, он готов был оказать ее в полной мере советом.
— А откуда всем известно, — спросил Рад, — что Дрон — Джеймс Бонд?
— Ну, это Джени говорит, — бывший сокурсник Рада пожал плечами. — Знает, наверное. А там… — он махнул рукой в сторону — жест, означающий существование неких чужих стран, объект внимания российской разведки, — там об этом не имеют, надо думать, понятия.
— Так он где же, там ? — выделив голосом кодовое слово, поинтересовался Рад.
— Понятия не имею, — снова отбился бывший сокурсник. — Это все Джени, все вопросы к ней. Ко мне, если нужно, с вопросами о его папаше. Тут я столько знаю!
Наследник обэриутов закончил читать очередное нетленное произведение, и на гостиную вновь сошел сель восторга в американской обертке.
— Пойду подойду к Пол, — хлопнул хозяин дома Рада по плечу.
— Конечно, — отозвался Рад.
Он поглядел в сторону бара и встретился взглядом со своей недавней соседкой у барной стойки. Прелестница по-прежнему сидела там и, крича «вау», смотрела на него. В глазах ее было презрительное недоумение.
Не отрывая от нее взгляда, тем же путем, что двигался от бара, Рад вернулся к нему. Стул его был не занят, и он взлез на него. Он уже не помнил, что ушел отсюда с твердым решением не перемолвиться с прелестницей за весь вечер больше ни словом. Да что же, она действительно была прелесть и, кажется, действительно неровно дышала к нему, и не жизнь же предстояло ему разделить с нею.
— Простите, Джени, — сказал он, кладя ладонь на ее руку, крутившую за ножку бокал, — я был не прав. Стихи гениальные.
— Узнали мое имя? — проговорила она непрощающим голосом, но руки не отняла.
— За тем и отходил. Она помолчала.
— А насчет стихов вы меня что, дразнили?
— Ну-у… — протянул Рад, — я бы сказал так: разыгрывал.
— Вам в самом деле понравились стихи?
— Стихи гениальные, — подтвердил Рад.
На лицо Жени-Джени снова выскользнула та, прежняя улыбка соучастия в тайном и выгодном деле.
— Вы оценили, да?
— О, еще как, — сказал Рад, полностью завладевая ее рукой, отрывая от бокала и неся к губам.
Женя-Джени не воспрепятствовала его посягновению на свою руку.
— Надеюсь, мне больше не придется смотреть вам в затылок, — произнесла она, когда он, развернув ее руку ладонью вверх, целовал ей пульсирующее нежной голубой жилкой запястье.
— Помилуй Бог, — ответил Рад ничего не значащей фразой.
Он чувствовал в себе некоторые угрызения совести. Что бы она собой ни представляла, она была искренней в своих притязаниях. А он шел им навстречу полный корысти. Даже так: переполненный ею.
В конце концов, я ее ни к чему не принуждаю и не собираюсь принуждать, она инициатор и лишь берет то, что желает, нашел он некоторое время спустя, как избавиться от этих угрызений. И в конце концов, это было действительно так.
